Эти долги никто никому и никогда не отдаст. Однако даже при сегодняшнем, нижайшем проценте по обслуживанию этих долгов обслуживать их становится все труднее и труднее, дефициты государственных бюджетов постоянно увеличиваются, рост экономик (ВВП) едва отличим от нуля, а по мнению некоторых специалистов – ниже нуля. Накопленные долги, они ведь по отношению к этому самому ВВП, проценты хоть и небольшие, но они есть, и долги надо обслуживать, а денег из стагнирующей экономики в бюджеты поступает все меньше и меньше. Если начать сокращать, например, социальные затраты – народ взбунтуется – выборы будут проиграны. Значит, надо еще занимать… Замкнутый круг.
Рано или поздно накопленные долги «цивилизованному» миру придется каким-то образом списывать, поскольку отдать их даже теоретически невозможно, то риск падения уровня жизни людей в этом «цивилизованном» мире в разы является вполне реальным. Кроме того, тот социальный слой, который последние полтора столетия было принято считать опорой власти во всяком западном государстве, а именно так называемый «средний класс» уже как минимум лет 30 таковым не является.
Классический «средний класс» – это состоятельные люди (но не богатые), которые осуществляют процесс сбережения и накопления. Сегодня слой таких людей невероятно узок. Теперь «средним классом» принято называть социальный слой, осуществляющий определенный объем потребления (т. е. тратит, а не копит) и поэтому, будучи удовлетворенным своим уровнем потребления, должен поддерживать власть в государстве. Все потребление этого фиктивного «среднего класса» организовано через долги. Они также постоянно растут. Начиная от кредитов на покупку дома и машины и заканчивая кредитом на погашение процентов по предыдущему кредиту. В общем, на уровне граждан практически то же самое, что на уровне государств.
Возникает вопрос: неужели они там, на Западе, этого не понимают? Они обязательно найдут выход, утверждают люди, верующие в «сверхчеловеческую» природу западного общества.
Ответ довольно прост. Нужно напомнить, что вся так называемая «рейганомика» и вся политика США были подчинены одной сверхцели – уничтожить «Империю Зла» (СССР). Неограниченный рост долгов безусловно помог США и Западу уничтожить Советский Союз. Ради установления собственной мировой гегемонии Америка посчитала возможным влезть в огромные долги, как государственные, так и частные.
Вот цель достигнута, надо прекращать брать в долг и потихоньку отдавать, но уже не получается. Не удается снизить уровень потребления, военные, социальные и другие расходы. Это как со спортсменом, который победил за счет допинга. Без допинга он никто и звать его никак, а с допингом – Чемпион, почет ему и слава. Еще точнее – аналогия с наркоманом, который для того, чтобы все время поддерживать «кайф» на уровне, вынужден все время увеличивать дозу.
Уничтожив СССР, США употребили мощнейший наркотик – получили власть над миром, т. е. сформировали сверхвласть, в терминах А. Зиновьева. Теперь для них есть только одна важнейшая задача – эту власть над миром удерживать, все остальное для обладателей такой сверхвласти неважно. Она же, как кажется, позволяет не отдавать долг.
Есть вполне обоснованные ожидания, что жизни всей этой «чудо-системе» неограниченного безвозвратного кредита осталось несколько лет.
Честный выход только один – отказаться от власти над миром, пригласить других к честному партнерству в управлении миром и серьезно заняться собственными проблемами, крепко «затянув пояса» и вновь научившись жить и работать без «кредитно-эмиссионного допинга». Кто верит в то, что США изберут такой честный сценарий и признаются, что «король-то голый»? Власть над миром никто добровольно не отдаст. Хотя Трамп, по сути, говорит именно об этом.
Значит, будет сценарий нечестный, разворачивание которого мы наблюдаем в последние годы, и происходящее на Украине есть лишь один системный элемент этого сценария. Если им для сохранения мировой сверхвласти, в условиях невозможности сохранения кредитно-эмиссионной псевдоэкономики, потребуется новая мировая война, они ее развяжут, если хоть на минутку почувствуют уверенность в том, что смогут ее выиграть.
Именно в этом состоит главный нерв сегодняшней геополитической ситуации. Понимая это, необходимо задать самим себе несколько вопросов, без ответа на которые трудно сформировать осмысленные действия:
Возможен ли сценарий эмиссионной девальвации долгов, вплоть до полного их списания без обрушения всей системы? И если возможен, то какую позицию займем мы? Будем поддерживать? Что получим взамен? Есть способ гарантировать «плату» за наше позитивное участие? Исключает ли этот сценарий сползание к большой войне или, наоборот, повышает ее вероятность?
Или, если мы будем работать на разрушение системы (например, создание реального нефтерубля уже есть часть такой работы), то какую цену мы готовы заплатить? Готовы ли мы как страна, как народ, как нация платить за участие в разрушении мировой гегемонии? Мы ведь понимаем, что, вводя нефтерубль, или создавая Банк БРИКС, или развивая ШОС, мы делаем именно это? Что нужно делать еще, чтобы достичь цели? Как при этом избежать глобальной войны? Каким должен быть «новый мир» после разрушения мировой сверхвласти? Есть ли у нас проект или хотя бы его контуры?
6.4. Россия должна восстановить промышленный капитал
Проявившаяся еще в СССР тяга «низов» к рогу изобилия, освобождающего от труда, составляет основу идеологического обоснования и текущего экономического порядка.
Разгром советской плановой экономики – а по существу, государственной сверхмонополии, в которой все граждане страны, с одной стороны, были наемными работниками, а с другой – были представлены в органах ее управления через коммунистическую партию и получали часть прибылей через общественные фонды потребления, происходил под официальными лозунгами ее неэффективности.
Эти утверждения не были лишены содержания. На деле это означало, что централизованное руководство советской экономикой поставило перед собой и экономикой в том числе такие цели, которые оказались конфликтными в социальном отношении и нестратегичными в отношении развития самого экономического организма. Осознанно и целенаправленно органичивалось производство потребительских товаров – при одобрении идеологии потребления искусственно прерывалось развитие целых секторов науки и технологии (от генетики до информатики). Делалось это не только из-за пресловутого дефицита ресурсов и «неэффективности», но прежде всего по идеологическим соображениям. Не полагались советским гражданам джинсы и ксероксы, а уж тем более персональные (!) компьютеры. И способ производства сосисок должен был быть таким же «социалистическим», как и танков с ракетами.
Между тем идеологические механизмы разгрома советской промышленности лишь в политкорректной советской прессе обосновывали советское экономическое самоубийство с помощью тезисов о «неэффективности». Подоплека и основа нашего «перестроечного» общественного консенсуса заключались в другом.
«Верхи» хотели экономику в наследственную собственность, хотели богатства по взрослым западным меркам, а не в виде смехотворных госдач, персональных «Волг» и «Чаек» и талонов на спецпаек.
