Я пожал плечами.
– И не думал задавать таких вопросов, – искренне сказал я. – Вы меня за кого держите?
Янкель аккуратно смял недокуренную сигарету и положил в платочек. В этом весь он – ничего не бросит, не оставит – мало ли потом кто найдет и куда подбросят.
– Нервы. Пошли…
В проходной восемь ручьев, но сейчас не час пик, и работают только два. Я прошел по своему пропуску, а Янкеля не пустили даже по удостоверению полковника ПГУ КГБ. Пришлось звонить в заводоуправление сотки, чтобы подвезли пропуск на предъявителя…
Не знаю, как Михаил Ефимович об этом не подумал…
Сразу за проходной – рельсы. Когда-то этой веткой доставляли уголь в заводские корпуса, сейчас ее используют для вывоза готовой продукции, основные работы идут ночью. Она же сквозная – идет на металлургический завод, так что с той стороны ей же подвозят заготовки. Чтобы попасть в заводоуправление сотки, надо пройти вперед метров двести и потом повернуть направо – по левую руку будет сотка, а по правую – новые корпуса станкостроя. Но Янкель вместо этого задрал брючины и пошел прямо по путям, смешно, как цапля, поднимая ноги. Я махнул парнишке с пропускной, подвезшему пропуск, мол, езжай – и поплелся за Янкелем. Место это было довольно заброшенное, тут не косили траву, и даже рос ивняк.
– Стой! Кто идет!
Не удивился, да и чему тут удивляться. Режимное производство все-таки, грузят продукцию, может быть. Вся продукция отправляется с сопровождающими, с часовыми.
– Полковник Янкель с сопровождающим!
– Полковник – ко мне, сопровождающий – на месте!
Стою. Жду. А чего еще делать остается? Краем уха слышу, как водитель «КамАЗа» ругается о чем-то с теткой-вахтершей.
– Сопровождающий, ко мне!
Я пошел вперед, увидел солдатика с автоматом, Янкеля… и еще я увидел вагон, которого тут не должно было быть…
Вагон на вид был самым обыкновенным, пассажирским – просто что-то бросалось в глаза, я не мог понять, что именно. Он стоял как раз на одном из путей, которые вели с оружейного на металлургический завод, и сколько он там стоял, я не знаю, сюда мало кто суется. Потом дошло – стекла. Стекла все тонированные, серебристые такие, я никогда такого не видел. И еще – это я уже увидел, подойдя поближе – тележки в нем не двухосные, как на обычных вагонах, а трехосные. Вагон был бронированным. И рядом был еще один, такой же.
Мы поднялись по опущенной лесенке и попали в помещение, которое совсем не походило на внутренности других вагонов. Примерно в два раза больше, чем обычный тамбур, внутри – привинченный к полу стул, на стене телефон, глухая стена и дверь без ручки и отверстия для ключа. Откидной столик, на нем – журнал. У «проводника» – «АКС-74У», старый, но действенный короткоствольный автомат.
– Оружие сдаем, расписываемся.
Я отметил, что это прокол – если выставляется пост с оружием, то всегда надо выставлять парный пост. Хотя тут тесно, а дверь, скорее всего, снаружи не открывается вообще никак.
Я свое сдал, у Янкеля не было – только с самолета. Спрятав мой пистолет, охранник снял трубку внутреннего телефона.
– Янкель плюс один.
Лязгнул засов.
Умно сделали. Ничего не скажешь, умно.
Спецвагон – кто его будет искать на заводской железной дороге? Она, наверное, и на балансе-то МПС не числится. Как можно выставить серьезную охрану, при этом не привлекая внимания? А очень просто – загнать вагон туда, где уже есть серьезная охрана. На «Ижмаше» – серьезная военизированная охрана, целый отдел, режимная территория. Но что самое главное – территория «Ижмаша». и прилегающего к нему Металлургического («Ижстали») столь велика, что даже железнодорожный вагон тут можно искать месяцами. В цех загнал какой, типа под погрузку – и ищи-свищи. Тем более что везде вход только по пропуску. И два выхода – можно на балезинский ход выйти, можно – на сортировочную и потом на Воткинск, а можно даже – от сортировочной обратным ходом – на Ижевск – Пассажирский, и дальше – на Агрыз и на магистральный ход – на Москву…
Ох, умно придумали…
И с вагоном – еще умнее. Понятно, что для американцев ликвидировать Эймса есть дело принципа. Он ведь всю агентурную сеть сдал – сто семьдесят агентов. Его едва не назначили заместителем директора ЦРУ по разведдеятельности. Такие потери не ликвидировать за целое поколение. Американцы пойдут на все… но им надо хотя бы понять, для начала, где он. Где? А нигде! Его адрес – не дом и не улица, его адрес – комфортабельный бронированный вагон, который колесит по железным дорогам Союза. То к одному поезду его прицепят, то к другому. И – ищи-свищи…
Вагон, судя по отделке, ранее принадлежал Брежневу. Карельская береза и дорогая ткань – сейчас ткань считается дешевкой, везде кожу лепят. Кушетка, ковер, столик, типично вагонный, чай в подстаканнике. Чуть дальше – еще один стол, уже не откидной, с массивной, «правительственной» лампой с зеленым абажуром…
– Товарищ Аминов…
Худощавый человек, с усиками, в легком свитере встал со своего места. Ага… такой же Аминов, как я балерина.
– Товарищ подполковник Васнецов.
– Глэд ту мит ю… – «Аминов» протянул руку.
– Ми ту, – ответил я, – велкам ту Совиет Юнион, сэр…
Аминов посмотрел на Янкеля.
– Неплохо. Намного лучше, чем раньше.
– Сейчас все учат язык. Три часа английского в неделю, в некоторых средних школах в крупных городах – четыре. Время такое.
Эймс говорил по-русски чисто, но с акцентом. Интересно, там выучил, в Языковой школе в Монтеррее – или уже здесь?
Я мельком бросил взгляд на обложку лежащей на столике книги – «Анна Каренина», на русском.
– Мы нуждаемся в вашей консультации, товарищ Аминов. – Янкель даже сейчас гнул свою линию.
– Моей? Я уже давно не в деле…
– В этот город прибыла очень интересная американка…
Афганский опыт научил меня внимательно смотреть за людьми, чтобы не пропустить тот момент, когда принимается решение… Внимательно наблюдая за людьми, можно даже вычислить смертника в толпе. Так вот Аминов… или Эймс, как его правильно… он отреагировал так, как если бы ему сообщили о том, что он скоро умрет. С выдержкой, но…
– Зовут Николь, – сказал я, – так же и назвалась. Рост… пять и восемь, примерное, на вид двадцать шесть… двадцать семь, где-то так. Брюнетка, умеет себя преподать, красивая, глаза… темно-серые.
– Простите…
…
– Я бы хотел прогуляться. Я давно не гулял.
– Это…
– Здесь же режимный объект…
Янкель выругался на своем языке. Потом посмотрел на меня, я кивнул.
– Можно обеспечить. Сейчас позвоню.
– В город ни шагу. Только на охраняемой территории.
