На экране появилась карта Пакистана.
– Объект расположен на окраине города Абботабад, в одной из самых восточных точек Пакистана, девяносто три мили от Пешавара и примерно сто двадцать – от афганской границы. Это приемлемое расстояние для вертолетов, даже средних. Однако мы должны учитывать и принимать риск того, что эти вертолеты могут быть обнаружены и сбиты: в последнее время Пакистан активно закупает у США современные радарные установки и зенитно-ракетные комплексы. Наиболее приемлемым было бы начинать операцию не с территории Афганистана, а с территории Индии, в таком случае вертолеты могли бы появиться над объектом примерно через четыре минуты после того, как они пересекут границу.
– Не самая хорошая идея, – сказал офицер в форме ВВС Индии, который был теперь приписан к временной оперативной группе, – дело в том, что Пакистан и Индия находятся в состоянии вялотекущего конфликта, и как раз из-за штата Джамму и Кашмир, который находится рядом с Абботабадом. Соответственно, все силы ПВО, расположенные в этом районе, нацелены друг против друга, и если мы будем действовать с территории Афганистана, у нас появляется хороший шанс зайти к ним за спину. У них не такие хорошие радары на этом направлении, и есть вероятность, что низколетящие вертолеты, да еще и вертолеты-невидимки они засечь не смогут. Но этот план можно использовать как план бегства в случае чрезвычайной ситуации – они могут уйти в Индию, если увидят, что дорога назад перекрыта. Только нужно предупредить индийскую сторону, чтобы те не стреляли…
– Как насчет Джелалабада? – спросил генерал-полковник Востротин. – Вертолеты смогут добраться туда и обратно без дозаправки? Мы не сможем дозаправить их в воздухе над Пакистаном…
– Никак нет, товарищ генерал. Топлива в обрез. Находиться над объектом они не могут, им придется совершить посадку у объекта. Затем их придется дозаправить на обратном пути, для чего нам нужно будет организовать точку дозаправки, наземную. Если что-то пойдет не так, группе ничего не останется, как прорываться к границе, даже уничтожив вертолеты.
– Это советские вертолеты… – мрачно сказал один из участников совещания, по виду гражданский, – будет скандал. К тому же они секретные.
– Товарищи, я чего-то не знаю? – спросил Востротин
– Да, – сказал тот же самый гражданский, – эта история тянется с давних времен, как тут правильно сказали – с прошлого века. В восьмидесятые специальная группа оценивала пригодность советской военной техники для использования в условиях Афганистана, а также отрабатывала специальные методы применения
[135]. В качестве одного из объектов оценки использовался корабельный вертолет «Ка-27». Тогда они выяснили, что этот вертолет подходит для условий Афганистана намного лучше: у него в полтора раза больше дальность, нет уязвимого хвостового винта с ротором, две двери для посадки-высадки вместо одной, он менее чувствителен к боковому ветру и более устойчив в горах, а его двигатели лучше переносят пыль. Тогда по рекомендациям этой комиссии КБ Камова разработало вертолет морской пехоты «Ка-29» и начало отработку проекта перспективного вертолета для специальных операций. Собственно говоря, мы следовали за американцами, только их вертолет для спецопераций был намного больше размером. Мы максимально облегчили перспективный вертолет, разместили на нем систему ночного видения, самолетный радар, радарную систему от крылатой ракеты для полета в режиме огибания местности и ракеты воздух-воздух специально для борьбы с вертолетами-охотниками. Мы несколько лет ломали голову, как нам сделать вертолет если и не невидимым абсолютно, то необнаруживаемым современными системами ПВО хотя бы полкового уровня. Но когда мы построили три машины, годные для того, чтобы предъявить их на испытания – программу свернули, нам сказали «спасибо и до свидания». Мы просто перегнали эти вертолеты в дальний ангар и забыли о них на двадцать лет….
Востротин кивнул, разрешая продолжать. Он наверняка помнил эксперименты с вертолетами Камова в пустыне Регистан. И все там кончилось не столь однозначно – система с двумя несущими винтами имеет свои минусы.
– Так вот, когда к нам обратились в начале этого года с вопросом, нельзя ли каким-либо образом уменьшить радиолокационную заметность вертолета, мы сразу вспомнили про те прототипы. Они, конечно, были несколько… устаревшими, но они были сделаны на базе стандартного флотского вертолета, который состоит на вооружении и сейчас, и мы просто сменили двигатели и поставили полный модернизационный комплект. В основном он касается систем связи, навигации и радиоэлектронной борьбы. Сейчас эти штуки намного более изощренные, чем были тогда.
– Итак, у нас есть вертолеты, которые, возможно, смогут преодолеть пакистанскую радарную систему, не будучи обнаруженными, так?
– Скорее всего, так. Мы проводили испытания только в ангаре. Но наши птички уже летали в Артемовске и сейчас летают в Кубинке по ночам, выполняют тренировочные полеты. Мы отправили следом за ними еще один вертолет и пару специалистов, во время полетов он летит следом и регистрирует параметры заметности вертолета в любом аспекте: визуальном, радиолокационном, тепловом. Мы проводим одновременно как военные тренировки, так и доработки наших птичек, товарищ генерал.
– Заканчивайте с доработками, времени уже нет. Алмазов, Борис, что там с тренировками? Кто пойдет на дело?
Встал полковник Алмазов из штаба спецназа.
– Сводный спецотряд, товарищ генерал, преимущественно – «Альфа». Мы комплектуем его лучшими из лучших, люди прибывают до сих пор, потому что сейчас самые лучшие люди всегда заняты. Плюс требования по знанию языков и способности выживать в восточной среде. Есть даже отозванные из активного резерва.
Востротин нахмурился.
– Надеюсь, эти пиджаки помнят, как держать язык за зубами?
– Они все давали подписку и все помнят. Они сейчас в Чирчике. Мы выделили им закрытый сектор, пару ангаров, привезли туда команду контрразведчиков, каждый из которых свирепей самой свирепой крысы. Все полеты производятся только по ночам в обстановке секретности – они учатся действовать в полной темноте, раз за разом штурмуя все новые и новые здания, причем каждый раз они прилетают к цели на вертолете и уходят на нем же. Мы не торопимся, собираем лучших из лучших и проделываем все раз за разом.
– Они знают?
– Не все. Только в общих чертах.
– Хорошо… – подвел итог Востротин, точнее, плохо, потому что ЦК ждет доклад, а мы и сами ни черта не знаем. Я одобряю план доразведки объекта перед ударом и приказываю группе планирования продумать и предпринять все возможные меры к тому, чтобы при проведении операции бойцы смогли уйти оттуда, даже если мы вытянем пустышку. Это не рейд в один конец…
