«Это классное дерьмо, – сказал Эдисон, его рот был красным от вишневых конфет „Пец“. Он держал тунца в упаковке, которого прислали Ледяной Шапке. – Восемь „Пец“ стоит одной такой рыбы».
Мы бродили по городку с банками пива, блестевшими у нас в руках на дневном свете, купили мороженое «Кримсикл» на автозаправочной станции. Пыльный вечерний воздух проникал сквозь старую кружевную занавеску и грел мои освещенные солнцем щеки. Затем, обезвоженные, под тяжестью рюкзаков и пива мы доковыляли до «курорта», где вскладчину втроем заплатили 90 долларов за номер в деревянном здании. В номере были две двуспальные кровати. В чистой комнате я почувствовала себя грязной. Мне нужно было принять душ. Я нервничала, пыталась шутить и расслабиться. Мне было трудно вообразить, что я буду спать вместе с ними в одной спальне, я была в замешательстве и ненавидела себя. Я видела, как Эдисон молча расстелил свой спальный мешок на полу.
В присутствии парней я позвонила маме. Я еще не связывалась с ней с тропы. На этот раз сигнал телефона был четким; я нервно шагала и чувствовала напряжение. Я тянула время. Я нервничала в ожидании ее голоса. Я опасалась, что прежняя напряженность быстро вернет меня в прежнее состояние. Ледяная Шапка и Эдисон сидели на ковре и пили портвейн из прозрачной пластиковой бутылки.
Она ответила. «Алло? – сказала мама быстро. Ее голос звучал радостно, в нем чувствовалось удивление. – Алло, Дебби?» Услышав ее четкий высокий голос, я сжалась внутри, опустила голову, но быстро сделала усилие, чтобы выпрямиться. Я медлила и надеялась, что ребята не почувствуют мою неустойчивую подростковую сущность.
Я попросила прощения за то, что еще не звонила с маршрута: «У меня до сих пор не было связи. Я пыталась».
Без колебаний она предложила: «Ты еще можешь вернуться домой».
Все время я слушала молча.
Затем, без паузы, она спросила, получила ли я спутниковый телефон. Она сказала, что я должна всегда нести его с собой в водонепроницаемом пакете и защитной упаковке. Теперь она будет ждать моего звонка каждый вечер. Мне непременно следует звонить перед сном, иначе она не сможет заснуть. Я сделала вывод – она не спала. «Теперь ты можешь связаться с нами из любого места». Из пустыни, с далеких горных ледников, отовсюду я смогу позвонить родителям.
Затем она вдруг спросила, получила ли я продукты, которые она послала, понравились ли они мне, когда и куда мне нужно послать следующую посылку. Принимаю ли я мультивитамины? Хватает ли мне кальция? В каком состоянии мои кроссовки после всех этих миль ходьбы по песку и камням пустыни?
Я спросила ее, что за маленькое серебристое устройство было в ее посылке.
«А, да», – ответила она. Она объяснила, что это портативное устройство GPS из магазина REI. Она уже вынула его из коробки, установила литиевые батарейки, а папа загрузил в него все карты, которые могут мне понадобиться. «Теперь ты всегда будешь точно знать, где находишься», – сказала она.
Она также сказала, что теперь, когда я буду звонить ей каждый вечер, я должна буду сообщать ей свои координаты – широту и долготу. Мое точное расположение в глобальном мире.
Я осмотрела устройство, его серебристый пластмассовый корпус. Даже этот небольшой груз казался лишним. Я сказала ей: «Он мне не нужен». Мне не нужен был лишний вес. Я нажала на черную резиновую кнопку сбоку, увидев, как гладкий черный экран засветился зеленым светом. Зазвучала переливчатая мелодия, как в компьютерной игре, появилось с десяток черных знаков, которые крутились, увеличивались и образовали надпись печатными буками ПОИСКОВЫЕ СПУТНИКИ.
Я спросила, оставить мне его или отослать обратно.
«Где бы ты ни остановилась, – сказала она, как будто не услышав, – определи широту и долготу. Считай цифры, а я запишу их и перепечатаю».
По вечерам я буду звонить и сообщать о своих GPS-координатах, несмотря ни на что. Это было единственным требованием ее и папы. Они будут оплачивать мое снаряжение, отправлять мне новые кроссовки на адрес отдаленных почтовых отделений на маршруте, коробки с хорошей едой, а также будут продолжать оплачивать мою кредитную карту, которую вручили мне в колледже. Все, что от меня требовалось, – позвонить и сообщить, где я находилась.
Ребята продолжали выпивать. Эдисон стянул посеревшую от пота футболку и, положив ее на ковер, сделал большой глоток. Ребра у него были как у борзой собаки. Мама продолжала говорить. Я сказала: «Аг-га» и прошла в ванную комнату. В запотевшем зеркале я увидела, что мои лицо и руки потемнели от грязи и слишком сильного солнца. Я заметила, что немного похудела. Я ощупала рукой живот и внутреннюю сторону бедер – я нащупала пульс; мое тело уже было стройнее – и я ощутила чувство гордости. Я встала на бежевые пластмассовые весы, чтобы узнать свой вес.
Стрелка весов качнулась и резко остановилась, удивительно близко. Цифры, которые показывали весы, поразили меня. Мой вес был таким же, что и в начале учебы в колледже. До Джуниора. Я сделала свой выбор и всего за шесть дней сбросила все фунты, накопившиеся после изнасилования. Взгляните на меня. Мое тело стало прежним. Я почувствовала его необычную легкость. Это было удивительно. Я стояла в вечернем свете, глядя в зеркало ванной комнаты, мама была на связи. Я внезапно с радостью поняла, что уже преодолела сотню миль.
Мама все еще была на связи. Наконец я сказала: «Хорошо». GPS и спутниковый телефон сильно отяжеляли мой рюкзак, но связывали с внешним миром. Это были вещи, которые мне нужно было нести с собой защищенными и сухими. Мне приходилось нести бремя ее любви.
Эдисон лежал в спальной комнате с раскрытым ртом, на его пухлой щеке блестел след от спиртного. Во всем его стройном теле жир был только на щеках. Он передал мне большую бутылку с желто-коричневым вином. Я не знала, что это было. Я сделала большой глоток. Вкус был явно искусственным. Мама говорила: «Я люблю тебя, Девочка-куколка». Она пожелала мне хорошо выспаться этой ночью в кровати.
Я уже опьянела.
Я боялась заснуть в эту ночь. Я посмотрела на аккуратную кровать. Я сердилась; пьяная ненависть сжигала меня. Я не годилась для этого мира. Мир хотел, чтобы я была чище – девственницей, хотел, чтобы я ненавидела данное мне тело, была стройнее и чувствовала легкость в теле. Я не могла – черт с ними. Я сбежала в дикую природу, чтобы укрыться, но даже здесь я была вынуждена чувствовать нелюбовь к себе, задаваться вопросом о целостности своего тела после изнасилования. Даже на Тропе Тихоокеанского хребта я должна была противостоять невежественным суждениям мужчин обо мне. Это был чертов Эдисон. Я ему покажу.
Эдисон и Ледяная Шапка переоделись. На мне была старая одежда. Мы вышли в ярко-синие сумерки, чтобы найти на этом курорте термальный плавательный бассейн. Вечерний воздух стал прохладнее. Скоро станет совсем темно. В бассейне была прозрачная вода, покрытая мелкой рябью. Натриевые лампы отражались в мокром асфальте золотыми кругами, как упавшие солнца. Меня покачивало, шатало. Я сосредоточилась на светящемся круге желтого света. Со всех сторон бассейн окружала сухая земля пустыни.
