«Биг-Мак», – сказал Ледяная Шапка, поднимая котлету из острого колбасного фарша, плоскую и круглую, зажатую между двумя горячими оладьями. Его несколько удивило, что они подавали бутерброды для завтрака, а не гамбургеры; они были такими же «сандвичами с мясом». Он утверждал, что мясная котлета в гамбургере выглядела так же, как котлета из колбасного фарша, которая была у него в руках.
Это его замечание заставило меня улыбнуться.
Я понизила голос, преувеличенно скривила рот, чтобы сымитировать чужой голос: «Но как эти бродяги сюда попали?»
Он засмеялся. Затем притворился серьезным. «Но как они это делают? Это абсурд. Куда они идут?»
«Да, – сказала я назидательным тоном. – Они сумасшедшие».
За большим столиком в другом конце «Макдоналдса» один из ходоков завершал спор на 20 баксов – он должен был съесть в «Макдоналдсе» продуктов на 20 долларов. Ледяная Шапка съел на одиннадцать долларов: «Съесть на 20 баксов не очень сложно. Даже легко».
«Ты собираешься это сделать?» – спросила я, надеясь, что он скажет «нет».
«Если буду слишком голоден».
Для Ледяной Шапки это не было предметом соревнования, для него это было возможностью.
Но Ледяная Шапка стремился вернуться на тропу. Я сказала, что хочу остаться и переждать сухую полуденную жару в кондиционированном воздухе «Макдоналдса», но Ледяная Шапка не хотел. На тропе белый как песок воздух раскалился до 95 градусов по Фаренгейту (35 оС). Пока другие ходоки сидели в «Макдоналдсе» и лизали свое мороженое, ожидая, когда высокое солнце зайдет за горы, мы в середине дня покинули ресторан, оборудованный кондиционером.
Я не заметила, как прошел путь вниз до оазиса с «Макдоналдсом», однако взбираться обратно вверх в горы было утомительно. Тропа зигзагами поднималась к синему небу. Мой живот был заполнен сладким йогуртовым парфе, мороженым, яблочным соком и стаканом шоколадного молока, плескавшимися у меня в желудке; талия не сгибалась и болела. Ледяная Шапка шел быстро, быстрее, чем обычно, не замедляя шаг на бесконечных подъемах, не замечая моей боли. Мы поднялись на 500 футов. Мы поднялись еще на 500 футов. Я бежала, чтобы не отставать от него, и не говорила о своей боли, хотя спазмы в желудке были нестерпимыми. Он не замедлял шаг.
В ту ночь мы разбили лагерь на пыльной площадке высоко в горах. Я была вся выжата и не поставила свою палатку. Вместо этого я заползла вместе с Ледяной Шапкой в его палатку. Правый бок у меня посинел, как снежная туча в метель, бесформенная и темная. Ледяная Шапка прижал ладонь к моей талии. «Дикий Ребенок, – прошептал он. – Дикий Ребенок?»
Я не отвечала. Я свернулась калачиком, погружаясь в тепло и спокойствие долгожданного сна.
«Дикий Ребенок», – слышала я его голос, удаляясь от него. Он шептал. Он спрашивал, хочу ли я заняться любовью. Он спрашивал, почему мне никогда не хочется.
Я свернулась сильнее, отдыхая, не замечая его.
Как-то синей ночью Ледяная Шапка разбудил меня шлепком. «Пора идти», – сказал он.
Я раскрыла глаза, но было темно. «Еще ночь», – пробормотала я, переворачиваясь и еще глубже залезая в спальный мешок.
Теперь он тряс меня. «Время идти, – сказал он, – мы можем сегодня пройти 30».
Я не хотела в этот день идти 30 или больше миль. «30» было вызовом, соревнованием без приза. Путешественники, проходившие такое расстояние, хвастались этим в регистрационных журналах. Это было единственной причиной.
Но я не видела нужды стремиться к этому. Мне нужен был отдых. Позже мы будем проходить по 20–26 миль в день. Я буду доползать до стоянки без сил с трясущимися коленями. 26 миль были для меня пределом, точной ежедневной марафонской дистанцией с рюкзаком на спине. Я подгоняла себя, чтобы не отставать от Ледяной Шапки, но сейчас, в этот проклятый, не знаю какой утренне-ночной час, мне хотелось только глубже погрузиться в сладкий сон.
Так я и сделала. Кажется, так же сделал Ледяная Шапка, и в следующий раз он разбудил меня, когда небо было розовым, как грейпфрут. Солнце еще не перевалило через горы, но Ледяная Шапка сказал: «Вставай сейчас. Мы тратим время».
В то утро у меня болели колени. Я боялась, что нанесу себе травму. Я знала, что должна прислушиваться к своему телу, сказать Ледяной Шапке, что мне необходимо отдохнуть еще, но я не смогла. Он сказал что-то вроде: «Ты можешь совершить то, ради чего усердно трудилась. Если ты не можешь, значит, ты не можешь усердно трудиться».
Я ненавидела конфликты. Когда мы так разговаривали, он напоминал мне моего брата Джейкоба. Они были очень похожи – оба целенаправленные, с безапелляционными суждениями. Я была пассивной по натуре, я всегда была такой. Вступать в спор для меня было неестественно и неловко. Я всегда соглашалась, даже если считала это неправильным, инстинктивно искала пути отдать власть, стать более зависимой и нуждающейся в заботе.
Но когда я бежала на ноющих ногах, чтобы поспеть за Ледяной Шапкой, это стремление к молчанию стало меня напрягать. Если я не буду обращать внимания на колени и воспаленные щиколотки, боль может стать хронической. У меня может развиться тендинит и воспаление мышц голени. Единственным средством от этого был бы месячный отдых без ходьбы, но тогда бы я пропустила узкое погодное окно для дальнего перехода. На этом мое путешествие и закончилось бы. Это стало бы моим концом.
И все же я шла за ним. Каждое утро Ледяная Шапка вставал с первым лучом света. Он все собирал максимум за 20 минут и был готов идти. Часто он засекал время для себя. Иногда для меня, но постоянно разочаровывался. «47 минут, – удивленно сообщил он как-то утром. – Это слишком медленно». Я удивилась, задумываясь, а не сумасшедший ли он – просить меня снова о сексе в этой его спешке; он начал убегать от меня.
13 мая, Райтвуд, Калифорния, 370-я миля
Наконец мы вышли с Ледяной Шапкой на широкую асфальтированную дорогу. Я вывернула большой палец руки. Дальше по дороге находился горный калифорнийский городок Райтвуд, где мы планировали съесть горячее фахито или большие чизбургеры с молочными коктейлями в домашнем ресторане. Мы умирали от голода. Мы хотели снять комнату на ночь, а затем автостопом вернуться к тому месту, где тропа пересекала эту дорогу, и продолжить путь на север.
Минут через десять около нас остановился старый грузовичок мятно-зеленого цвета, мы забрались в кузов и быстро поехали в городок. Асфальтированная дорога извивалась у подножия голубых и белых гор, проходила через округ Сан-Бернардино, спускалась в затененную соснами долину. Видя, как расступаются нежно-голубые вершины, я почувствовала разницу с собой прежней, когда стояла у границы Калифорнии с Мексикой. Я овладела своим телом. Я прошла 370 миль. У меня наконец был настоящий секс с парнем. Я этого хотела. Теперь я сидела в грузовике незнакомого человека, держа Ледяную Шапку за руку, слегка покачиваясь на поворотах широкой дороги рядом с ним. Старый грузовик доставил нас к красной коттеджной гостинице. Здесь царила идиллия. Желтые бархатцы росли по краям каменной дорожки, ведущей к главному входу.
