Я знала, что мои отношения с ним подходили к концу. Моя любовь к Ледяной Шапке была красивая, но это не была настоящая любовь. Я ему могла доверять. Но после рассказа Марии моя надежда окрепла. Я подумала, что, может быть, смогу научиться его любить. Меня привлекала мысль идти по темному лесу и в темноте найти свою любовь.
Дни проходили, и Ледяная Шапка становился все менее уступчив в отношении отдыха. Ему нужно было завершить путь к 3 сентября, потому что 5 сентября он должен быть в Портленде на выступлении группы «Фиш». Кроме того, в сентябре истекал срок его туристической визы в Соединенных Штатах, поэтому ему нужно было завершить маршрут пораньше. А 17 сентября у него начинались занятия в колледже, потому он хотел закончить поход в августе. Как только я предлагала остановиться на отдых, он начинал суетиться и нервничать, как будто я предлагала понюхать кокаин или сеть за руль в пьяном состоянии. Он употреблял слова «сила воли», «приверженность» и «мотивация». В один яркий чистый день, после того как мы прошагали без передышки семь часов по голому хребту, я упала на свой рюкзак, нашла в нем мой смятый скомканный список «ЧТО НЕНАВИДИТ ДАНИЭЛЬ» и добавила черными чернилами пункт 3.
Номер 1: ветряки
Номер 2: ветер
Номер 3: остановки
Я разгладила список. Сейчас он не казался мне милым. Он не казался забавным. Ледяная Шапка ненавидит ветряки. Ледяная Шапка ненавидит ветер. Вскоре он скажет мне, что ненавидит еще и песок, а также пляжи.
Чтобы сэкономить время, мы прошли мимо надписи на картоне «Чудо Мэдоу Мэри», а позже мимо бумаги под камнем прямо посреди белой земли на тропе, в которой говорилось: «Бесплатный массаж ног для путешественников от Гектора». На широком перекрестке, где тихая грунтовая дорога пересекала нашу тропу, мы остановились и стали спорить, по какому пути идти, идти или не идти. На щите у перекрестка над стрелой, которая указывала на грунтовую дорогу, было написано: «Дальноходы Бананы и Пиво 1000 ярдов». Я сказала Ледяной Шапке, что мне нужно посмотреть. Это будет забавно. Ответный крик эхом прозвучал на дороге. Я широко раскрыла глаза, чтобы сказать «послушай» и проявить свою женскую силу, чтобы поколебать его упрямство. Он продолжил шагать по тропе без меня. «Пока», – крикнул он назад, идя вперед на север.
Я побежала за ним, слишком быстро для себя, рассерженная и на себя, и на него. Я решила, что в последний раз прохожу мимо «ангелов тропы», и пусть Ледяная Шапка сам делает из этого паломничества гонку. Здесь не было соревнований. Первый, кто дойдет до Канады, просто будет в Канаде, он не получит наград. Наиболее известный и любимый «ангел тропы» на Тихоокеанском маршруте Донна «Уголок» Софли находилась всего в 60 милях впереди, на южном краю пустыни Мохаве, в тенистом оазисе «Приют Путников», который она обустроила на тропе. Я не могла пропустить его. Я точно не смогу. Я туда приду. С Ледяной Шапкой или без него.
Я догнала его и поцеловала, хотя не чувствовала желания. Я поцеловала его, чтобы успокоить, если, конечно, это было в моих силах.
«Почему ты называешь меня так? Ледяной Шапкой?» – он неосознанно исказил произношение, и в его устах прозвище прозвучало как «шапка для задницы».
«Ледяной Шапкой?»
«Ты хочешь дать мне имя?»
Я не понимала. Его имя – Ледяная Шапка. Я уже назвала его так. Он знал о прозвищах на тропе. У каждого было имя. В журнале регистрации он подписывался: «Ледяная Шапка». Я не знала, что ему не нравилось быть Ледяной Шапкой. Хотя, по правде, больше его так никто не называл, но ведь никто больше с нами и не разговаривал. Мы были изолированы, аутсайдеры сообщества тропы.
Я хотела, чтобы другие знали обо мне, и о Диком Ребенке тоже. Не только он. Он стал для меня тренером, как папа. Как в тюрьме. Мне это не было нужно. Мне нужны были свои правила.
«Ты хочешь быть кем-то еще? – спросила я. – Кем ты хочешь быть?»
Он секунду подумал и торжественно сказал, что у него самая удобная среди всех на маршруте надувная спальная подушка: «Она лучше всех, самая удобная. Называй меня Человек-Подушка».
Я засмеялась. «Я не буду тебя так звать, извини», – сказала я. На людях я продолжала называть его Ледяной Шапкой, но наедине с ним возвращалась к имени Даниэль. Я заметила, что назвала список «ЧТО НЕНАВИДИТ ДАНИЭЛЬ».
«Человек-Подушка, – сказал он медленно и твердо. – Вот кто я».
«Я так не думаю, – сказала я. – Я думаю, что ты – Даниэль. Тебе не стоит выбирать случайно понравившуюся вещь в качестве своего прозвища».
Но на следующий день мы встретили ходока по прозвищу Чак Норрис, большого парня с круглым животом и длинными светло-медными волосами с северо-запада Флориды, и Даниэль представился ему как Ледяная Шапка. Услышав это имя, Чак Норрис остановился. «Что это?» – он широко ухмылялся. Он был огромным, глуповатым и добродушным и казался бесшабашным, он громко портил воздух, когда шел с нами на север, не обращая на это никакого внимания.
Ледяная Шапка медленнее повторил свое прозвище, но в его искаженном произношении оно прозвучало как «шапка для задницы».
«Отлично, Шапка-для-задницы, – застонал Чак Норрис. Он громко выпустил воздух. – Больше никакой фасоли, а то разорвет».
Чак Норрис корчился от смеха, все его тело тряслось. Я тоже смеялась. Я не могла сдержаться. Ледяная Шапка побледнел, занервничал и стоял в замешательстве, не понимая, над чем здесь можно смеяться.
Чак Норрис взял себя в руки и продолжил рассказ о своей жизни. Его дочь совсем недавно вышла замуж, и на ней было самое красивое платье. Его красивую жену зовут Тиггер, но сейчас она устраивает чудеса на тропе, поэтому ее нет на маршруте. Он любит ее «как вишневый торт с мороженым». Он встретил ее в лесу на Аппалачской тропе длиной 2180 миль. Он был «дальноходом». По воле Божьей, она тоже была «дальноходом».
«На самом деле мое имя Человек-Подушка», – без всякой связи сказал Ледяная Шапка Чаку Норрису в полной тишине.
Глава 12
Расстояние до рая
15 мая, Пиньон Флэтс, Калифорнийская пустыня около Салфер Спрингс, 400-я миля
Пустыня стала красивой. Яркий вечерний свет осветлял горы и низкорослые дубы бело-золотистым светом. Длинноухий песчаный заяц призрачного цвета пыли пробежал по открытой пустыне, разбрасывая серебряные блики. Зелень дикого риса, закрученная, как шерсть животного, обрамляла тропу с обеих сторон двумя широкими полосами, уходящими к линии горизонта. Мой путь был ясным и единственным. Я больше не хотела, чтобы пустыня заканчивалась. Я стала сильной, шагая по ней. Я была счастлива.
Мы с Ледяной Шапкой шли молча и встали лагерем где-то на высоком хребте между золотистой пылью и нежно-розовым небом, нам нечего было сказать друг другу. Он поставил палатку, и я забралась в нее, как я это сделала прошлой ночью, и позапрошлой ночью тоже. Я больше не хотела разбирать свою палатку каждый вечер. Так было лучше. Я заползла внутрь и села за маленьким арочным входом палатки, чтобы снять кроссовки.
