* * *
Возможно, существовали обходные пути. Найти юриста или частного детектива. С кем-нибудь из питерской академии поболтать.
Но Арина решила: она — в последний раз! — посмотрит в лицо Тимуру. И задаст ему прямой вопрос: да — или нет?
«А если «да» — станешь угрожать, что тоже на него в суд подашь?» — хмыкнуло подсознание.
— Не знаю, — отозвалась Арина.
Вдруг подумала: «Может, дядю Федю попросить, чтоб помог? Для него какой-то тренер — рыбешка мелкая, несерьезная».
Нет. Стыдно.
Когда набирала телефон Тимура, руки не дрожали. Но аппарат оказался выключен.
«Может, он в Хорватии? Хотя нет. Людоед говорил: в Питере остался».
Съездить в общежитие?
Лучше в академию.
Предупредила Марусю, что отлучится на пару часов — и отправилась.
Крестовский остров цвел бурным летом. Народ предавался релаксу — велики, ролики. Прямо на лужайке шло занятие йогой.
Теннисные корты — видно издалека — тоже не простаивали.
Арина неторопливо прошлась вдоль ограждений. Отметила: разболтались тут все, без нее, да без Людоеда. Грунтовые корты не политы — в воздухе столбы пыли. Зонтики попадали. Волокуши порваны.
Знакомых игроков не встретила. Тренеры, что накидывали мячики детям, тоже все новые. Разумеется — всех проверенных забрали в Америку и Хорватию.
Робко, прежней, всего боящейся Ариной вошла в клуб.
— Добрый день, чем могу помочь? — неохотно поднялась ей навстречу незнакомая администраторша.
Просто спросить ее, где Тимур?
Девушка не решилась. Улыбнулась робко:
— Скажите, а Наталья Максимовна у вас еще работает?
— Буфетчица-то? Да. У себя. Можете подняться. Только бахилы наденьте.
Арина взлетела на второй этаж. Первым делом уставилась на пятый — Тимуров — корт. Он, как и все остальные, был пуст. Разумеется. Летом на крытых только в дождь играют.
Наталья Максимовна со скучающим видом смотрела «Пусть говорят».
— Здравствуйте, — Арина приблизилась к стойке.
Женщина вздрогнула. Схватилась за сердце. Пробормотала:
— Ох, свят, свят!
— Не ждали? — улыбнулась девушка.
Бывшая коллега продолжала смотреть с ужасом. Пробормотала шепотом:
— Опять ты явилась. Как только наглости хватает!
— А почему я не могу сюда прийти?
— Не знаешь, что ли, ничего?
— Что я должна знать?
— Тимур-то твой, — она продолжала шептать. — Тю-тю!
— В смысле?
— Умер! Неделю назад!
— Как умер? — Арина вцепилась в стойку.
— Играл с юниорами. Жаркий день. Солнце. Один из спортсменов попросил на счет. Тимур согласился. Выигрывал — под ноль. Но иногда приходилось бегать — мальчишка настырный оказался. Ну и добегался. Вдруг упал — и все.
— Не может быть. — Из глаз брызнули слезы.
Наталья Максимовна взглянула безжалостно:
— Врачи сказали: инсульт. Скорей всего, последствия травмы. Той самой.
— Но я…
— Да, Аринка. Везучая ты, — злобно произнесла буфетчица. — Не успел он на тебя в суд подать.
И вдруг разулыбалась, спросила:
— А чего ты в Питер-то приехала?
— Дела.
— Делова-ая, — хмыкнула Наталья Максимовна. — На кладбище-то хоть сходишь к нему?
Арина не ответила.
Пулей сбежала вниз. Прямо в бахилах выскочила на улицу.
Что за год? Что за бред? Почему вся ее жизнь — цепь каких-то нелепиц?
Она попыталась вспомнить лицо Тимура — но не смогла.
Зато вместо него привиделся дядя Федя — такой расстроенный, когда она отвергла его поцелуи.
* * *
Арина не успела заметить, как закончилось лето. И когда осень золотила деревья, обрушивала на каналы ворохи желтых листьев — тоже не замечала. Их маленький коллектив — Кузя с Геной, бухгалтер и она, капитан корабля, — ночевали и дневали в «Добролюбове».
А если выбирались — только к поставщикам. В налоговую. В СЭС. К пожарным.
Проверки и придирки сыпались сотнями. Пожилая бухгалтер качала головой:
— Ощущение, будто специально копают. Может, кто на помещение метит?
— Так в собственности помещение. Как его отберешь?
— Ну, может, жильцы жалуются. Не хотят, чтобы в их подъезде отель был, — вздыхала женщина.
— С жильцами Мария Олеговна договорилась. Кому-то приплачивает даже, чтобы не вредничал.
— Значит, мало приплачивает. — Вздыхала бухгалтер.
И мужественно готовила новые документы, отбивала атаки.
Гена с Кузей, помимо уборки номеров, вдохновенно взвалили на себя еще кучу обязанностей. Снабжали посетителей настольными играми, находили авторские экскурсии, сами спроектировали компактное устройство для сушки зонтов.
Арина — помимо общего руководства — занималась косметическим ремонтом. Меняли ковролин на дешевое, но приятное акриловое покрытие, возвращали на место жалюзи.
Дядя Федя — как и обещал — приезжал проведывать.
С каждым разом она чувствовала, что все больше и больше рада его видеть. Всегда сама брала под руку. Охотно рассказывала обо всех проблемах и достижениях. Расспрашивала — про Москву и работу. Подспудно ждала: ну, сейчас, ну, сегодня — он ее поцелует. Или позовет к себе в номер. Или подарит кольцо.
Однако дядя Федя смотрел ласково, но лихого удальства, что так смутило Арину в июле, больше не демонстрировал.
Иногда Арине казалось: он ждет, когда девушка проявит инициативу сама.
В другой раз чудилось: мужчина к ней вообще равнодушен. Ответь она на его страсть тогда, летом, — уголек обратился бы в мощный костер. А сейчас — без подпитки — любовный жар просто погас, обратился в золу.
«Но он ведь приезжает ко мне! — Утешала себя Арина. Но мгновенно бралась растравлять рану. — А скорее всего, просто в Питер он ездит. Всегда говорил: любимый город. И Маруся его попросила за мной присматривать».
Может — в стиле Джулии Робертс из фильма «Красотка» — однажды встретить Федора обнаженной? В одном лишь мужском галстуке?
Но Арина продолжала стесняться своей нескладной фигуры. Да и не настолько она осмелела, чтобы вот так — в лоб! — предлагать себя мужчине.
Так, в сомнениях, терзаниях и работе, пролетели август, сентябрь, октябрь.
И только в конце ноября она поняла: будет дальше тянуть — просто потеряет. Потеряет по-настоящему любимого человека.
