— Ты что-нибудь выяснил? — обратилась она к Павлику и уже по его лицу поняла, что ничего хорошего не услышит.
— Лена… — Павлик громко крякнул, прочищая горло. — Лена, по-моему, на чердаке нашли раненого Дмитрия Андреевича.
Ни один мускул не дрогнул на лице Голубевой, она уже знала ответ, когда увидела карету «Скорой помощи» и полицейские машины. Елена молча развернулась и спокойно пошла к калитке. Уже знакомый ей парень лениво курил, облокотившись на забор. Он мельком взглянул на Елену и тут же отвернулся, глубоко вздохнув. А она стремительно подалась вперед и, изо всех сил толкнув детину на снег, кинулась внутрь коттеджа.
— А ну-ка стой! — взревел парень, поднимаясь с земли. — Стой, тебе говорю!
Голубева бежала так, что кровь стучала в висках. В одну секунду она взлетела на третий этаж недостроенного коттеджа и остановилась как вкопанная, заметив мужчину в белом халате, тоже курившего возле открытого окна.
— Как он? — Голубева бросилась к врачу.
— Он? — мужчина посмотрел на нее непонимающе. — Он? Ах да, самоубийца? Он, увы, уже труп. Мы не успели.
Дальше все было словно в замедленной съемке. Лена медленно, очень медленно поднялась на чердак и тут же встретилась лицом к лицу с той самой женщиной, которая бегала за сумкой в карету «Скорой помощи». Она снимала резиновые перчатки и отряхивала колени. Несколько человек в полицейской форме суетились возле тела, накрытого брезентом.
— Что вы здесь делаете? — к Голубевой подошел один из них.
— Держите ее! — наконец-то появился запыхавшийся охранник, которого Елена толкнула в снег.
— Кто это? — Елена ни на кого не обращала внимания, глядя на накрытое брезентом тело.
— А вы кто? — к ним подошла женщина.
— Я? — Лена поперхнулась, резкий кашель согнул ее почти пополам. — Я… Я секретарь фирмы, — начала было объяснять Голубева, но взглянула в их откровенно скучающие лица и замолчала.
— Идите вы отсюда, девушка, — охранник отдышался и цепко схватил ее за локоть.
— Подождите, — Голубева остановилась. — Я ищу Дмитрия Андреевича, это он? — голос ее дрогнул, а по щеке поползла слеза.
Мужчина как-то странно на нее взглянул, но ничего не ответил, а просто отошел в сторону и закурил. Голубева поняла, что ей разрешили подойти.
Эти несколько метров, до накрытого брезентом тела, она шла, кажется, целую вечность. «Только бы это был не Дима, только бы это был не Дима, только бы это…» — словно заклинание, повторяла Голубева одну и ту же фразу, хотя все знала. Это был он. Она подошла к трупу и замешкалась — снять с лица брезент у Лены не хватило духу, и поэтому она отогнула брезент с ног покойного. И сразу же узнала туфли и брюки. И тогда, все еще не веря собственным глазам, откинула брезент с лица. Это был Дима. Серый, с синими губами, все лицо в крови.
— Кто пустил к телу постороннего?! — заорал кто-то, оглушительно сопя. — Марш отсюда!
Голубева совершенно спокойно отошла от Димы, спокойно спустилась вниз и вышла во двор. Миновав забор, она вышла на улицу. У нее был эмоциональный шок.
— Как он? — подбежал к ней Павлик.
— Он умер, — Лена подняла глаза. — Он застрелился.
Глава 25
На похоронах она не была, просто не нашла в себе сил еще раз посмотреть в лицо Диме, да еще встретиться с его законной женой. Последние дни она все время проводила на работе, однако почти ничего не слышала и не видела вокруг. Голубева все время думала о Диме, о его словах, которым раньше не придавала особого значения.
«За девушку, которая скрасила мои последние месяцы» — ведь именно так он и сказал накануне своей смерти. А это значит, что он уже знал результаты анализа, но тогда почему ждал утра?
Голубева многое теперь понимала, поняла, почему Дима порой не мог сдержать свои эмоции, почему так долго и много говорил о возможной жизни «на том свете», почему иной раз замолкал, словно боялся проговориться. Тот дурацкий розыгрыш по поводу рака, в санатории, уже не казался ей таким нелепым. Скорее всего, Дима действительно хотел тогда сказать правду, но почему-то передумал и в последний момент обратил все в шутку. Но почему тогда он подвергал ее опасности заразиться — Елена не понимала. Находясь в ужасном душевном состоянии, она так и не смогла вспомнить, был ли у них незащищенный секс или нет. Ей бы самой сдать анализы, но Елена ужасно боялась увидеть заключение «положительно».
— Примите корреспонденцию, — курьер кинула на стол плотный пакет с письмами и стопку газет. Голубева машинально расписалась и начала медленно перебирать бумажки.
После смерти Димы в офисе царил полный бардак. Сотрудники шатались из кабинета в кабинет, все еще переваривая страшную новость. И даже после похорон многие не могли поверить в происшедшее. Ходили слухи, что со дня на день в офис придет жена Дмитрия, чтобы возглавить компанию мужа. Если честно, Голубеву это интересовало в последнюю очередь, она и так понимала, что придется увольняться и снова искать работу. В этом офисе находиться было невыносимо, все слишком напоминало о Дмитрии.
«Даже записки мне не оставил», — Елена в очередной раз проигрывала в голове их отношения с Димой. Однако она хотя бы знала истинную причину его самоубийства, а все остальные и этого не знали. По офису поползли нелепые слухи, что Дима сильно задолжал бандитам, что его довели кредиторы и прочая ерунда. Голубева слышала сплетни, одна нелепее другой, и продолжала молчать.
«Товстоногову Дмитрию Андреевичу. Лично в руки. Конфиденциально. Проверить целостность штрих-кода». Этот серо-голубой конверт Голубева вертела в руках уже несколько минут. Затем надорвала краешек и вытащила письмо. Вернее, это было не письмо, а официальный бланк Медицинского диагностического центра, правда, из соседнего города. И там черным по белому было написано: «В вашей крови вирус иммунодефицита человека не обнаружен. Рады сообщить вам отличную новость. Обращайтесь к услугам нашей фирмы». Далее шла реклама. Лена взглянула вниз, там красовалась круглая печать. «Симаков Андрей Юрьевич, главврач центра».
— Таак, — произнесла Голубева, сдавливая виски пальцами. Она перечитала письмо три раза, потом четвертый, после чего отложила его в сторону и закрыла глаза.
Как ни крути, но результат отрицательный.
— Стоп! — Елена вскочила на ноги, но потом снова села. «Куда я дела ТУ квитанцию? Ту, которую нашла возле стола Димы? Квитанцию с «положительным» результатом?»
Голубева тряхнула головой, но это не помогло, она абсолютно не могла вспомнить, где оставила тот злосчастный клочок бумаги.
«Наверное, я засунула его в карман джинсов. Какие на мне в тот день были джинсы? — лихорадочно соображала Голубева. — Черные? Нет, они в стирке. Или тогда я именно в них и была? Синие?..» Она зло стукнула кулаком по столу, потом встала со стула и пошла к шкафу за шубкой.
— Наталья Сергеевна, — Голубева заглянула в кабинет, — посиди у меня в приемной полчаса, позвонили из администрации, просят срочно зайти. Что-то там по поводу Дмитрия Андреевича.
