Я заворачиваюсь в одеяло и засыпаю, но через некоторое время ощущаю, что по моей уютной медвежьей берлоге гуляет сквозняк. Оказывается, это певчий весенний скворушка Колян прилетел после вечернего омовения в комнату и нарушил герметичность моей упаковки.
– Ты что, спишь?!
В голосе мужа изумление и негодование, коим нет предела. Можно подумать, он не знал, что в постели люди спят, и был бы удивлен гораздо меньше, если бы увидел, что я тут зашиваю в матрас бриллианты или плету веревочную лестницу из простынок.
Впрочем, я не способна в полной мере оценить его чувства. Я действительно сплю и не планирую прекращать это затягивающее занятие до семи часов утра. В семь пятнадцать за мной придет машина, я поеду на съемки и буду до самого вечера пахать, как лошадь. Кстати, сегодня я пахала аналогичным образом.
Поэтому теперь я сплю и вижу во сне исключительно лошадей: работящего Конька-Горбунка и целые табуны безымянных загнанных коняг, морально готовых к тому, чтобы их пристрелили. Как живых я вижу лошадь Пржевальского, которая, надо полагать, не от хорошей жизни вымерла как вид, а также Сивку-Бурку, по ушам которого гуляет неугомонный Иван-дурак.
Ситуация с Буркой мне особенно близка.
– Как ты можешь спать?! – зудит мне в ухо мой Колянду… душечка.
– Долго, – обдумав ответ на протяжении пары длинных всхрапов, бормочу я.
– А как же секс?!
Главный вопрос задан.
– А никак!
Главный ответ выдан.
– Ах так!
Муж, оскорбленный в лучших чувствах, обманутый в светлых надеждах и грязных помыслах, срывается с кровати и убегает прочь, в ночь. Я машинально распространяю себя на опустевшие территории и заполняю паузу в беседе сладким посапыванием.
– Трах! – безвинно получив могучий пинок, в кухне падает табуретка.
Я сплю.
– Трах-тибидох! – вторит табуретке Колян, цирковым медведем прыгая по скрипящему полу на одной ноге.
Я все еще сплю.
– Дзынь!
– Это что такое? – я неохотно разлепляю ресницы.
В комнату тут же заглядывает муж. Его глаза полны надежды, а улыбка – злорадного торжества.
– Ты уже не спишь? – с притворной кротостью спрашивает он.
На самом деле этот вопрос надо понимать так: «Ну, как теперь насчет секса?»
– Что там случилось? – кивая встрепанной головой в сторону кухни, строго спрашиваю я.
Смекнув, что я по-прежнему не расположена к плотским утехам, муж с великим прискорбием сообщает:
– Там разбилась тарелка.
По тону Коляна можно подумать, что разбилось там как минимум его большое доброе сердце.
– Тарелка разбилась?
Я удивлена. От наших больших добрых тарелок я ничего подобного не ожидала.
– Это я ее разбил! – заявляет муж с суровой гордостью бомбиста, принимающего на себя ответственность за покушение на августейшую особу.
От мужа я тоже ничего такого не ожидала.
– Милый! Тебе так нужен этот секс? – с трудом подавляя неуместный в данный момент зевок и страстно надеясь на отрицательный ответ, спрашиваю я.
– Во всяком случае нужнее, чем та тарелка! – подумав, чистосердечно признается муж.
Я окончательно проснулась и смотрю на него во все глаза. Беспокоит меня, разумеется, не участь невинно убиенной тарелки, а сам буйный порыв супруга. Неправильно истолковав значение моего взгляда, мучимый совестью Колян поспешно добавляет:
– Но я выбрал самую плохонькую тарелочку, с трещинкой! И предварительно завернул ее в тряпочку, чтобы осколки не разлетелись по всей кухне!
После этого меня разбирает смех, но я очень серьезно говорю:
– Спасибо! Спасибо тебе, дорогой, за то, что ты избавил нас от этой гадкой тарелки!
Муж облегченно улыбается и раскрывает мне объятия. Вновь заснуть удается только через час, и я ничуть не жалею о потерянном времени, однако в сон погружаюсь с тревожной мыслью: «С сексом надо что-то делать…»
Прошу не путать вопросы «Как заниматься сексом?» и «Что с ним, этим сексом, делать?».
Первому половозрелых особей учить не надо, хотя я лично с неподдельным интересом читаю занимательные статьи о тантрическом сексе, воспринимая их как волшебные сказки для взрослых. Нет, я верю, верю в восьмичасовые секс-марафоны Стинга и его жены ничуть не меньше, чем в светлое будущее! Я только не понимаю, каким чудесным образом могут найти время для затяжного сеанса тантрического секса те, кто, в отличие от супруги Стинга, каждый будний день проводит девять часов на работе, три часа в дороге, не менее получаса в магазине и как минимум столько же у кухонной плиты? А еще нужно помыть посуду, одежку всем членам семьи на завтра приготовить, загрузить и разгрузить стиралку, позвонить родителям, почитать книжку, подпилить ногти себе и надавать по лапам коту, раздирающему диван, сделать маску для лица и уроки с ребенком…
У среднестатистической работающей женщины миллион дел, а не алых роз!
Розы многие из нас получают только посмертно.
Но не будем о грустном. Утешим себя тем, что среднестатистическому работающему мужчине тоже нелегко живется, однако он крайне редко отказывается от вечернего сеанса любовных игр по причине острой головной боли.
Вот интересно – почему? Может, у мужчин головы как-то иначе устроены?
– Просто у мужика голова болит в другое время – утром, а не вечером! – утверждает моя подруга Оля.
Она знает, о чем говорит. У ее дражайшего супруга думательный орган частенько работает в проблемном режиме «после вчерашнего», а в этом случае мужчине секса хочется значительно меньше, чем рассола.
То есть версия о том, что причиной сексуальной дисгармонии в семье могут быть регулярные головные боли обоих супругов, сдвинутые по фазе часиков этак на двенадцать, представляется вполне правдоподобной. Тем не менее мы не будем ее рассматривать.
Нас интересует всего один, но очень важный, простой и конкретный вопрос: как на закате долгого многотрудного дня прийти к вечернему сексу в подходящем расположении духа и тела и получить в итоге хороший результат?
Опыты гаремной жизни к нашим реалиям, увы, неприменимы, ибо за все время существования Османской империи и Багдадского халифата ни одна уважающая себя Шехерезада не была замечена у тазика с грязным бельем или у плиты с полуведерной кастрюлей борща. Мы, увы, не можем организовать разделение труда на энное количество вполне законных супруг и освободить младшую любимую жену Гюльчатай от всех рутинных работ ради творческих занятий в опочивальне. К тому же мы все, независимо от возраста – хотим быть любимой Гюльчатай. И что же нам остается?
Остается разумно расходовать силы, изобретательно сэкономленные на рутинных работах.
