Уж слишком тот кичился своей бычьей силой и свирепым видом, хотя характером был спокоен и добродушен. Если не злить его, конечно.
Драться с Бульбоссом – так звал про себя собрата Тошка – не имело смысла, а вот возможности потешиться над простофилей озорной пёс не упускал.
Если момент атаки на Мэйсона Тошка определял чутьём, то появление Дюка мог услышать и глухой.
Едва дверь отворялась, как засидевшийся бульдог рвался вперёд, натягивал поводок, хрипел, скрёб когтями плиточный пол и мешал хозяину запереть дверь.
У Тошки со слухом проблем не было, и он «вежливо» здоровался с собратом, естественно, на собачьем языке: «Гав! Гав!»
В переводе это означало: «Привет, бегемот тупорылый! Куда торопишься? Или в штанишки наложил?»
Оскорблённый бульдог вставал на дыбы, будто медведь в цирке, и с такой яростью кидался к Тошкиной двери, что однажды опрокинул навзничь своего хозяина.
Дальнейшие события и вспоминать неохота…
Рассвирепевший бульдог, продолжая рваться и выворачивать хозяину руку, с яростью прыгал на дверь, из-за которой лаял Тошка.
«Босс», поднявшись на ноги, вначале дал здоровенного пинка Дюку, а потом с такой силой саданул в Тошкину дверь тяжёлым ботинком, что с откосов штукатурка посыпалась, а забияка едва не оглох от грохота.
На лай и шум выскочили жильцы с нижнего и верхнего этажей, стали подхалимски сочувствовать «боссу», обзывать Тошку дворнягой, забулдыгой, шелудивым псом.
«А что я такого сделал? – оправдывал себя Тошка, держась подальше от двери и не забывая заводить лаем Дюка. – Моя квартира: хочу – сплю, хочу – лаю. А если кому-то не нравится – живите на улице…».
Наконец, охрипшего бульдога уволокли вниз.
Люди разошлись.
Отправился на кухню и Тошка, чтобы перекусить после добротно выполненной работы.
Восстановив силы, он снова лёг у двери.
Тайная симпатия
Этажом выше Тошки жило милое юное создание, в которое пёс, тайком от хозяйки, влюбился по уши.
Это была пятилетняя девочка. Мама звала дочку официально – Лариса. Белоголовая бабушка, всегда и всюду сопровождавшая внучку, называла её Лорочкой.
А дворовые мальчишки дразнили Лариской-ириской. Но никогда не обижали.
Что правда, то правда: увидеть Ларису без конфет в руках и за щекой было невозможно.
Она постоянно ела что-нибудь сладкое, но жадиной не была.
Проходя мимо Тошкиной двери на утреннюю прогулку, Лариса непременно шлёпала по ней ладошкой и заботливо спрашивала:
– Тошик, вы дома? Как вы себя чувствуете?
Удивительно, но факт: в огромном многолюдном доме девочка была единственным человеком, который называл Тошку на «вы» и интересовался его самочувствием. Ну разве можно не любить такую заботливую умницу?!
– А где же мне быть, если хозяйка не взяла с собой?! – жалобным лаем отвечал ей пёс.
– Тогда здравствуйте! – вежливо продолжала девочка и тут же предлагала: – Хотите карамельки попробовать? Она с клубникой и со сливками.
У Тошки от подобных слов начинали ныть зубы и туманилось в глазах: «Ну что за наивные вопросы могут задавать даже такие замечательные девочки?! Скажите, какой нормальный пёс не любит конфет? Тем более со сливками…»
И Тошка начинал прыгать и нетерпеливо лаять в предвкушении лакомства.
А Лариса с хрустом дробила острыми зубками карамельку, по одному доставала изо рта конфетные разгрызки и своим тонюсеньким, как клюв синички, пальчиком пропихивала их через круглую дырочку в двери, оставшуюся после замены замка.
Тошка с другой стороны с готовностью подхватывал языком сладкие льдинки и с наслаждением проглатывал.
Бабушка не мешала внучке угощать собачку, только каждый раз обтирала платочком её пальчик и робко спрашивала: «Лорочка, а мы не опоздаем к мультикам?..»
– Что вы, бабуленька. Мы же вприпрыжку побежим! – успокаивала её девочка.
Бабушка покорно соглашалась, за что Тошка её тоже любил.
Что там говорить: не вся обещанная конфета попадала собачке.
Большую часть девочка успевала съесть сама, но всё равно они расставались очень довольные друг другом.
Вратаришка
В один из выходных дней Зоя Ивановна решила законсервировать на зиму овощи, а чтобы Тошка не мешал, включила ему телевизор, где шла передача о животных.
Сидя в своем хозяйском кресле, Тошка активно «комментировал» эпизоды из жизни пятнистых гиен.
Он злобно рычал и с осуждением лаял на кровожадных собратьев, когда они накинулись на беспомощного детеныша антилопы.
Пёс даже выл от стыда и бессилия помочь малышке.
А вот когда показывали возню гиенят у логова, Тошка нетерпеливо поскуливал и крутился в кресле от желания поиграть с ними.
Иногда ему хотелось, как случалось в начале знакомства с телевизором, прыгнуть на экран, но теперь он повзрослел, поумнел и сдерживал свои желания.
Послышался звонок в прихожей.
Тошка прибежал и радостно залаял, по запаху узнав ребят за дверью.
Зоя Ивановна открыла.
В коридоре действительно стояли Сережа и Миша, а позади них – Лариса с бабушкой.
Дети за лапу поздоровались с Тошкой, и Миша обратился к хозяйке:
– Зоя Ивановна! Отпустите, пожалуйста, с нами Тошку поиграть в футбол во дворе.
– И что же он будет делать?
– На воротах стоять. У него классно получается!
– Пойдёшь с мальчиками? – спросила Зоя Ивановна у Тошки.
Пёс от радости подпрыгнул, лизнул в лицо хозяйку и умчался вниз по лестнице.
Зоя Ивановна, смеясь, пошла умываться, а смущённые дети побежали вслед за сентиментальным другом.
Играть в футбол любят все мальчишки, а вот на воротах стоят неохотно. Это и скучно, и падать приходится, обдирая колени и локти. К тому же всю вину за проигрыш обычно валят на вратаря. А кому это приятно?
Зато Тошка соглашался на эту должность с удовольствием.
Ребята пытались объяснять четырёхлапому вратарю правила игры, но он понимал их по-своему, и вот почему.
Известно, в футбол без ворот не играют. Чтобы их обозначить, Миша с Сережей снимали куртки и клали их на траву в трёх шагах одна от другой.
Пространство между ними и считалось воротами. Затем Миша приказывал Тошке: «Охраняй!» А Сережа добавлял: «Никого не подпускай!»
