В душе он был доволен, что всё хорошо окончилось.
Насмешники
Где-то совсем под крышей, аж на пятом этаже, жили братья-погодки Серёжа и Миша, которые всегда торопились.
Но и они, с грохотом скатываясь по лестнице, не забывали стукнуть кулачками в дверь и крикнуть:
– Привет, Тоха! Айда гулять!
Тошка взлаивал тоскливо и метался за дверью, а мальчики продолжали подтрунивать:
– Не хочешь – как хочешь, – говорил один.
– А мы в футбол будем играть, – добавлял второй. – Тебя вратарем хотели поставить.
Ребята убегали, а пёс спешил запрыгнуть на подоконник, зная, что дети поприветствуют его снизу поднятыми в знак дружбы руками: мол, не горюй, вечером встретимся.
Проводив счастливчиков грустным взглядом, Тошка вспомнил недавний случай, который убедил его, что с мальчишками надо «держать ушки на макушке».
Вот как это было.
В отличие от Ларисы, конфет мальчики не сосали, считая их девчоночьей блажью, а вот жвачками забавлялись часто.
Тошке очень хотелось знать, что ребята так аппетитно чавкают.
Он вертелся у их ног, лаем намекая, что пора угостить и его.
Мальчишки притворялись, будто не понимают, чего он хочет, а на самом деле откровенно жадничали.
Но один раз, перемигнувшись, вынули изо рта остатки резинок, соединили в один комок и кинули Тошке.
Пёс, не подозревая подвоха, поймал пахнувший конфетой шарик и с силой сжал челюсти.
Жвачка втиснулась меж зубов. Тошка щёлкал пастью, тряс головой, пытался выковырнуть застрявшую массу лапой, фыркал и вдруг выдул белёсый шарик, который неприлично пукнул…
Тошка смутился от неожиданности и застыл с открытой пастью, а довольные шутники катались по траве, держась за животы, и кричали сквозь смех и слёзы: «Тётя Зоя! Тётя Зоя! Смотрите, смотрите! Ваш Тошка где-то жвачку купил и пузыри надувает!»
Зоя Ивановна щепкой помогла сконфуженному пёсику очистить зубы и сама насмеялась вволю.
Тошка имел полное право обидеться на коварных друзей и даже с лаем погонялся за ними, а потом махнул хвостом: «Что возьмёшь с этих обормотов? Вырастут – поумнеют. Да и жвачку я сам выпросил…»
Тревожное ожидание
Время шло. Часы били уже много раз, а хозяйки всё не было. Так надолго она никогда не отлучалась.
Тошка один раз уже терял хозяев, поэтому им овладели страх и беспокойство.
Пёс долго сидел на подоконнике, вглядываясь в подходивших к дому людей, и гадал: «Почему она задержалась? Может, как в прошлый раз, ключи потеряла?»
Он тогда быстро нашёл их в траве по запаху. «Или она заблудилась? Люди такие бестолковые: свой след от чужого отличить не могут… А если на неё злые собаки напали?..»
От таких мрачных мыслей Тошка совсем запаниковал: начал метаться, прыгать на дверь, лаять, призывая соседей на помощь. Его басом поддержал Дюк, но никто из жильцов не выглянул из квартиры, думая, что Тошка опять куролесит.
Тогда пёс сел у двери и завыл нудно, протяжно, по-волчьи.
Вскоре на их площадке стали собираться люди, спрашивая друг руга:
– Чья это собака воет? Зоина? А почему? Может, случилось что? С самого утра её не видно.
Один подвыпивший мужчина предложил гвоздодёром отжать дверь и войти в квартиру.
Более осторожные соседи советовали вызвать милицию. Неожиданно вой сменился радостным лаем.
Это Тошка услыхал на лестнице торопливые шаги долгожданной хозяйки.
Зоя Ивановна, увидев у своей двери людей, испугалась, а узнав, в чём дело, засуетилась.
– Сейчас, сейчас, Тошенька… Соскучился, мой маленький, мой хороший… – говорила она ласково, торопливо вынимая ключи.
Едва дверь открылась, как пёс прыгнул ей на грудь и едва не повалил на пол, стараясь лизнуть в лицо.
Соседи, глядя на столь жаркую встречу, с добрыми улыбками расходились, простив собаке и вой, и прежние проказы.
В квартире ошалевший от радости Тошка носился из комнаты в комнату и, стараясь угодить, тащил то тапки, то веник, то халат или швабру, мешая хозяйке переодеться.
Откровенный разговор
За день разлуки соскучилась по собаке и Зоя Ивановна. Она пыталась приласкать любимца, а он, заигрывая, убегал, прятался и с лаем выскакивал из-под кровати, не даваясь в руки.
Зоя Ивановна рассердилась и села на диван:
– Ну, раз не любишь меня – и не надо. Я телевизор включу.
Этого Тошка допустить не мог.
Он тут же вспрыгнул на диван, привычно уложил голову ей на колено и притих.
Зоя Ивановна гладила собачку и рассказывала о событиях дня.
– Знаешь, Тоша, а я устала с непривычки, хотя работа и не трудная: за порядком следить да кофе разнести. А как вспомнила про тебя – не по себе стало от беспокойства, впервые надолго одного оставила. Хорошо, что отпросилась уйти пораньше, не то бы и двери выломали… Мой маленький, мой хороший… Ждал меня?
Зоя Ивановна вдруг сменила тон и сказала взволнованно:
– А ещё, Тоша, я сегодня друга молодости встретила, Егорушку. Любила его когда-то без памяти!.. Но отбить у соперницы не смогла: смелости не хватило. Вскоре заболела с горя, а потом замуж без любви вышла. Так счастья бабьего и не изведала… – Зоя Ивановна посидела с закрытыми глазами, вспоминая минувшее, а потом смущённо призналась: – А знаешь, он так смотрел на меня, так смотрел!.. Мне даже неловко сделалось… У него, оказывается, жена умерла недавно… Жалко мужика… Ох, чует моё бабье сердце: старая любовь не к добру. Не те уж мы… Да и есть у меня дружок сердечный, таракан запечный! Ух, щас придушу!.. – шутливо закончила женщина и принялась тормошить пёсика.
И он быстро забыл о дневных тревогах.
Тоска
Утром, увидев, как хозяйка наводит красоту перед зеркалом и повторяет «работа, работа», Тошка заскулил, предчувствуя новую разлуку.
Она строго спросила:
– Мяско, рыбку любишь? Тогда не хнычь, как девчонка. Ты ж у меня рыцарь?
Рыцарь-то рыцарь, но и у рыцарей сердце не каменное.
Тошка уныло побрёл в спальню и забился в дальний угол под кроватью, чтобы бессердечная подруга не видела его душевных страданий.
Он даже не вылез на её зов попрощаться…
Зоя Ивановна вспылила, хлопнула дверью и ушла.
С тех пор после ухода хозяйки Тошка подолгу лежал под кроватью или в кресле, не обращая внимания на ворон и галок.
Иногда, наоборот, его охватывало буйство: он грыз ножки мебели, перекусывал телефонный кабель, стаскивал с кровати одеяло, подушки – устраивал настоящий погром в квартире.
