Вскоре семейство погрузилось вместе с нами в микроавтобус, и мы тронулись в родной город Николы – Цетиню – древнюю столицу Черногории.
Никола был за рулем. Автобус принадлежит его отцу. Он пригласил меня сесть рядом с ним и, пока мы ехали, рассказывал о семье. У него было удивительное открытое лицо с карими смеющимися глазами. Взгляд лучился добротой и спокойствием, он называл меня Марго, шутил и удивлялся, отчего я такая молчунья: наверное, устала с дороги.
А я все соображала и высчитывала степень нашего с ним родства. Выходило, что Мария приходится мне троюродной прабабкой, значит, Никола почти и не родня, так, седьмая вода на киселе, какой-то там далекий кузен.
Никола тем временем засыпал меня вопросами: где я учусь, кем хочу стать, есть ли у меня друзья?..
Я отвечала часто невпопад, и тогда он весело смеялся, а я чувствовала себя дурочкой из провинции, приехавшей навестить столичных родственников.
– Тебе нравится у нас? – спрашивал Никола.
– Я еще ничего не видела.
– О, за этим дело не станет, я покажу тебе нашу замечательную страну. Она очень красивая, как ты...
Цетиня показалась мне городом из сказки: узкие улочки, древние стены, дворцы и храмы. От всего этого веяло такой древностью, что я даже не пыталась представить, сколько веков миновало с тех пор, когда здесь был построен первый дом.
Выгрузились мы у собственного особнячка семейства Николы. Как я поняла, прабабушка Мария жила вместе с ними.
Шумная толпа родственников заполнила дом, меня куда-то повели, распахнули дверь: «Твоя комната», я устало опустилась на край тщательно заправленной кровати. Дом, судя по всему, тоже старинный, мебель тяжелая, из темного дерева, наверное, ей лет сто, не меньше. Зато ванная оказалось современной, явно в доме делали ремонт. Я с удовольствием стянула себя белый костюм и повесила его в шкаф. Теперь можно без церемоний, надеюсь... Достала из сумки шорты и майку, натянула на себя и почувствовала, что теперь жить можно.
Потом меня позвали к столу, за которым уже восседали все эти многочисленные Маричи, имен которых я все равно не запомнила. Они говорили не переставая, восхищались мной и бабулей, Мария сетовала, что не приехали Ольга и Лиза; мне все время приходилось отвечать на многочисленные вопросы... и только поймав на себе взгляд добрых карих глаз Николы, я немного развеселилась.
– В простой одежде ты такая родная, – сказал Никола, когда я наконец выбралась из-за обильного стола и пошла проветрится в сад, окружающий дом.
Никола незаметно вышел следом и присоединился ко мне. Я глубоко вдыхала чудесный воздух, напоенный морем, сосной и еще какими-то цветами, названия которых мне были неизвестны.
– Как хорошо! – сказала я, когда Никола остановился рядом.
– Как насчет того, чтобы завтра отправиться со мной на экскурсию? – спросил Никола.
– Конечно, я буду очень рада.
– Ты была когда-нибудь на море?
– Да, на Черном... в Крыму...
– Там красиво?
– Море всегда красиво, – ответила я.
– Согласен. А хочешь, мы пойдем купаться прямо сейчас? – спросил он.
– Хочу! А можно?
– Почему же нет, у меня есть машина. Только предупредим твою бабушку, чтоб не беспокоилась.
– Отлично!
Я опрометью бросилась в дом, в отведенную мне комнату, вывалила все из сумки на аккуратную постель, выхватила из вороха тряпок купальник, бросила его в пакет. Что еще? Ах, да, полотенце!
Бабуля в окружении родни говорила по телефону с мамой.
– Марго, подойди, Лиза с тобой хочет поздороваться, – позвала она меня.
– Они приехали?
– Да! И Денис там! Иди же! – Она повелительно ткнула в меня трубкой.
А оттуда уже неслось: «Ритка, привет! Я так рада! Ну, как там? Тебе понравилось? Скажи, что мы тоже приедем! Тебе привет от Дениса! И всем, всем привет от нас всех! Зовите их в гости!»
Я взяла трубку, прижала ее к уху. Там далеко, в Москве, гулила маленькая Дашка: ей, видимо, дали поговорить, и она радовалась.
– Привет, племяшка, – улыбнулась я и дала всем послушать.
– Ба, Никола приглашает меня искупаться, – тихонько сообщила я бабуле.
– Поезжай, только не утони! – предупредила она.
– Обещаю!
На маленьком автомобильчике Николы мы недолго плутали по узеньким улочкам старого города, потом вырвались на шоссе, и вскоре Никола привез меня в крохотную безлюдную бухточку, укрытую от посторонних взоров высокими склонами и густым лесом. Берег был усыпан мелким галечником, море лениво облизывало его, камешки перекатывались и тихо шуршали.
– Мы часто приезжаем сюда с друзьями, здесь не бывает туристов, – объяснил Никола. Он сбросил обувь и, на ходу срывая с себя одежду, побежал к воде.
Я смотрела на его загорелую спину и не могла оторвать глаз от движущихся в такт бегу лопаток.
– Эй! – взмахнул рукой Никола у самой кромки прибоя.
Он нырнул, потом его голова появилась над водой.
– Э-ге-гей! – крикнул он.
Я поспешно натянула купальник и выбралась из машины.
Море было теплым, нежным и сильным, как руки Николы.
Мы резвились в воде, хотя уже совсем стемнело, никак не могли покинуть бухту, никак не хотели расстаться с морем и чудной тихой ночью.
Потом мы все-таки продрогли и решили собираться домой.
– Слушай, а зачем твоему отцу микроавтобус? – спросила я. – Семью возить?
– Разве ты не знаешь? У моего отца маленький бизнес – частная гостиница. Помимо микроавтобуса, есть еще грузовик.
– А ты что делаешь? – спросила я.
– Учусь, помогаю отцу, и еще мы с друзьями иногда собираемся, играем, поем...
– Ты музыкант?
– Скорее, поэт. – Он улыбнулся.
– И петь умеешь?
– Немного.
– Спой что-нибудь.
– В другой раз. Ты не обидишься?
– А сейчас почему нельзя?
– У меня зуб на зуб не попадает, перекупался. – Он засмеялся, и я тоже.
И побежали дни, и каждый день был праздником. Вместе с Николой мы ездили в Подгорицу и Будву, побывали на острове Святого Николы, который местные жители почему-то прозвали Гавайи; загорали на пляжах, купались, потом поехали в заповедник, где сохранились ледниковые озера среди можжевеловых лесов; мы поднимались в горный монастырь и прикладывались к мощам Святого Василия, которого называют Острожским чудотворцем. Мы были во дворце знаменитого черногорского короля-поэта и в храме, где хранится величайшая христианская святыня – кисть руки Иоанна Предтечи.
