– Может, с тобой и вежлив. А на меня только что плюнул. Безо всякой причины.
– Думаю, когда ты узнаешь его получше, он тебе понравится.
– Может, и так, – говорю. – А может, и нет.
(Я бы поставил на «нет». Но Снежинке этого не стал говорить. Правильно же?)
С самым невинным видом я спросил:
– Снежинка, а что именно тебя в нем так привлекает?
Она мурлыкнула:
– Он смелый и сильный.
– Что правда, то правда, – согласился я. – Джаспер далеко не хиляк. Мы все оценили, как ловко он убил ту гигантскую крысу, что как пушечное ядро выскочила из канализационного отверстия у дома Тэннеров. Я знаю, в драке он никогда не проигрывает. Я знаю, что он единственный кот в округе, кто может открыть с помощью рычага крышку мусорного бака у дома миссис Николас. Могу побиться об заклад, что ни одна пичуга не осмелится вить гнездо меньше чем в миле от тех мест, где Джаспер ошивается по ночам. Он, возможно, ест камни на завтрак. – Я развел лапами. – Но как, скажите на милость, в него можно влюбиться?
Снежинка надулась.
– Таффи! Джаспер великолепен!
– Отнюдь, – не согласился я. – Великолепен тот, чей облик являет собой зрелище необычное и вместе с тем величественное. Как мой. – Я грациозно поднял голову и распушил манишку. – Великолепен тот, у кого мех шелковистый и густой, без проплешин. Как у меня. – Я повернулся к ней боком – так я смотрюсь эффектнее. – Великолепен тот, у кого милые полоски и очаровательный персиковый окрас, а не медный, вульгарно броский.
После чего добавил с горечью:
– Великолепен тот, кто воспитан и не плюется в первого встречного.
Снежинка, прикрыв ротик лапой, издала смешной, котеночий мяф.
– Что за девичьи хиханьки? – строго спросил я.
– Таффи, скажи, а может, ты просто капельку, самую малость, ревнуешь, а?
Я оскорбился.
– Я? Чтоб ревновал к этому уродскому лысяку? Я вас умоля-я-яю!
– Странно, потому что очень на то похоже. – Тут Снежинка узрела Тигра, который как раз показался над стеной. – Привет, Тигр. Наш Таффи, кажись, меня к Джасперу приревновал.
– Ничего не приревновал, – рассердился я. – Просто пытаюсь вразумить Снежинку. Зачем влюбляться в такого неотесанного грубияна, когда вокруг полно всевозможных роскошных красавцев, прекрасно воспитанных?
– Потому, – со знанием дела пояснил Тигр, – что любовь не слушает голоса рассудка. Настоящая любовь слепа.
– Как и Снежинка, вероятно, – фыркнул я, – коли она такого милашку Джаспера себе облюбовала.
Ну, ладно, ладно. Покусайте меня. Да, это было грубовато. Снежинка наверняка обиделась, потому что, когда мы снова встретились в тот день, она прошла мимо, задрав голову.
– Видишь, что делает эта ваша любовь? – обернулся я к Тигру. – Раз – и превращает одного из твоих лучших друзей в мисс Надменность.
Тигр потряс ушами.
– Эх, Таффи, ни капли в тебе романтизма. Что ты можешь знать о любви?
Намочив лапы в океане страстей
Что я могу знать о любви? Я вам скажу. Кучу всего! Не думайте, что Таффи никогда не окунал свои пушистые лапки если не в бурные волны страсти, то хотя бы в легкую рябь.
Я барахтался в любви четыре раза.
Моей первой великой любовью была Коко. Чудесная, несравненная Коко! Черная! Блестящая! С золотыми глазами! Плыла, как пава! Я боготворил Коко издалека – из нашего сада, а жила она в нескольких домах от меня. Я был тогда юнцом, слишком незрелым, чтобы овладеть мастерством ухаживания за дамой. Всякий раз, когда Коко шла мимо, я отворачивался и «не замечал ее», делая вид, что слишком занят игрой «Закинь жука в ворота», где воротами служила решетка для стока воды под тротуаром.
Так и не осмелился заговорить.
Но в один скучный донельзя день я сидел и смотрел с Элли старый фильм по телику. Там приятная золотоволосая девушка танцевала с мерзотным богатеньким гадом, который поспорил со своими дружками, что женится на ней. Со сцены за ними печально наблюдал симпатичный розовощекий парень с лютней. Он был настолько беден, что до замка добирался на попутной повозке с сеном. Один из музыкантов услышал вздохи паренька и спросил, в чем дело. Наш герой указал на золотоволосую.
– Я влюбился, – чуть не зарыдал он. – Но увы мне! Этот человек богат, а я беден. Она никогда не станет моей.
– Да брось! – сказал приятель. – Трус красотку не завоюет!
И вот, когда музыка закончилась, бедный парень поймал красивую девушку за руку и увлек за колонну. До чего ж здорово у него был подвешен язык! Он повел речь о звездах, и луне, и своем переполненном любовью сердце. Умру, мол, от горя, если вы меня отвергнете.
– Выходите за меня! – взмолился он. – Убежим нынче ночью! Станем мужем и женой.
Разумеется, Элли к концу фильма рыдала в три ручья. Мне и самому пришлось украдкой стянуть ее скомканную салфетку, чтобы промокнуть подступившую слезу. «Трус красотку не завоюет, – сказал я себе. – Буду храбрым!»
Но судьба жестока. Когда я на следующее утро поспешил в сад Коко, ее уже не было. Вся семья как испарилась. Остался пустой дом, пара вывесок «Сдается внаем», три переполненных контейнера с мусором и куча старого хлама.
Я посмотрел в конец улицы и увидел медленно удаляющийся фургон для перевозки грузов.
– Они переезжают в Хаддерфилдс, – объяснил Тигр, заметив, как я горестно машу лапой вслед фургону. – Ты не знал?
Нет, я не знал. И даже по прошествии стольких лет у меня ноет сердце, когда я вспоминаю о Коко.
Права котов
Следующей была Тамара. Персидская кошка с серыми полосками и жестокими глазами. Я увидел ее в ветеринарной клинике, и мое сердце дрогнуло. Семь недель я выслеживал ее, пока не отыскал в элитной части города.
Она возглавляла местное Общество Борьбы за Права Котов. Похоже, они встречались каждый вечер. Добиться личного свидания не представлялось возможным, и мне пришлось вступить в общество, чтобы сидеть, любуясь крайне недовольной мордой Тамары, и слушать, как она скрипучим голосом выкликает требования общества.
– Мы, коты, требуем права гулять до утра!
Это было официальное собрание, и я поднял лапу.
– Зачем, у нас и так есть право гулять всю ночь. Даже те хозяева, у кого нет откидной дверцы для котов, обычно оставляют открытой форточку.
– Ну и что! – прервала меня Тамара. – Это просто везение. А нам нужно настоящее право.
Она перешла к следующему пункту в списке.
