– Да кого?
– Коко! Кошку, по которой ты когда-то сох.
Я скорчил удивленную гримасу.
– Что-то не припомню…
– Да прям, помнишь ты! – взорвался Тигр. – Ты на нее молился! Только о ней и мог говорить.
– Не похоже на меня.
– Да, не похоже, но ты был без ума от нее. Просто слишком долго ждал. И когда наконец созрел сказать, что к ней испытываешь, семья Коко уехала.
– Правда?
Тигру надоело мое притворство.
– Можешь и дальше отрицать, Таффи, но, если ты продержишься три полных дня по соседству с Коко и не втюришься в нее по-новой, я сожру свою миску для воды!
– Прекрасная мысль, – фыркнул я. – Потому что семги тебе не видать, сечешь? Я выиграю пари и буду пировать всю неделю.
С этими словами я гордо зашагал восвояси.
Я дотянул до дому, кое-как поднялся в комнату Элли и там сломался. Слава небесам, что Элли еще не вернулась из школы, иначе подумала бы, что я взбесился. Я носился кругами по комнате с воплями:
– Коко! Коко! Коко, любовь моя!
Любимые мелочи Элли летели во все стороны из-под моих лап, но мне было все равно. Пусть вихрь безумия подхватит и завертит все эти памятные безделушки и сувениры, бережно хранимые на полках.
Когда пол был усеян осколками и бегать стало неудобно, я перемахнул на комод. Столкнул вниз стопку поглаженного белья и краем глаза заметил мелькнувшее в зеркале собственное отражение.
Потом, устав бегать, залез по занавескам на карниз и спланировал на кровать. Неоднократно.
Минут десять бесновался, не меньше, пока не отлегло. После чего рухнул на кровать с глупой улыбкой.
– О, Коко! Коко, моя любовь, наконец-то ты ко мне вернулась!
Я погрузился в мечты. Сначала представил, как мы вдвоем бредем по заросшему лютиками полю. Птички над головой заливаются. Солнышко сияет. Сверху нам улыбаются белые пуховые облачка.
Я дотронулся до ее лапы. Она дотронулась до моей…
Потом представил, как спасаю жизнь Коко. Мы стоим над бурлящей рекой. Коко поскальзывается и летит вниз. Ее бедная мокрая головка то пропадает, то появляется над водой. Мой прыжок был бесстрашным и ловким. Не думая об опасности, я подплыл, схватил ее за шиворот и вытащил на берег.
– Таффи! – шепнула она. – Мой герой! Такой храбрый! Такой сильный! Такой верный!
Потом я увидел нас через несколько лет. С котятами – полная корзинка котят! Некоторые блестяще-черные, в мать. Некоторые унаследовали мою породу – благородные полоски. Но все как один наши отпрыски отличались смекалкой и остроумием, красотой и добрым характером. Мы были идеальной семьей.
– О, Таффи! – шептала мне на ухо воображаемая Коко. – Кто бы мог подумать, что нам выпадет такое счастье?
Действительно, кто?
Только не мать Элли, вот уж нет уж. Она заглянула в комнату и узрела меня на кровати.
Потом обвела взглядом комнату…
Ладно, ладно! Ну так вычеркните меня из списка домашних питомцев, получивших золотую звезду. Может, я немного набедокурил. Может, и впрямь царил в комнате хаос и осколки глупой мелочовки усеивали пол. А занавески висели лохмотьями. Белье смято и переворошено, а книжки Элли попадали с полок. Я же не птичка, чтоб ничего не сшибить, мне место нужно. И кровать, да, вся в шерсти.
Не было, поверьте, не было никаких причин, чтобы миссис Что-Ты-Наделал-Негодник хватала меня за шкирку и вышвыривала под проливной дождь. Но именно так она и поступила.
В книгах об этом то и дело пишут. «Любить – значит страдать».
В песнях об этом то и дело поют. «Любовь ранит».
Только ты и я
И вот я сижу под крышей, грущу. Слишком сыро, чтобы отправляться на поиски Коко. (Кому охота при первом свидании с возлюбленной выглядеть мокрой курицей?) Что же я ей скажу, когда увижу?
Пойдем, мол, погуляем? Она, скорей всего, не из тех, кто захочет сыграть в «Забеги в чужой дом», или «Напугай ребенка», или даже в «Закинь жука в ворота». Надо придумать какое-то более взрослое развлечение.
О, приглашу ее на ужин. Да! Именно это предложил бы стильный котик вроде меня такой утонченной кошечке вроде Коко.
Но куда? Не в лес же. Мало того, что в любой момент с дерева на нас может напрыгнуть Дикарка, так ведь и дохлые полевки – не такое уж высококлассное лакомство.
Можно было бы, конечно, в моем доме отужинать. Но на этой неделе мистер Не-Пойду-В-Магазин-До-Следующих-Выходных подсовывает мне один просроченный сухой корм. Скорей всего, Коко не станет такое есть. Я и сам едва притрагиваюсь к неаппетитной отсыревшей массе. Заталкиваю под холодильник, и пусть там портится дальше.
Нет, эта идея как-то не очень…
Стоп! Натуральная вареная семга! Идеальный выбор. Чудный романтический ужин при неверном мерцании старомодного камина миссис Везерби.
Я принялся считать на пальцах. Чья сегодня очередь пировать, моя или Тигра?
У-у-у! Тигра.
Но завтра миссис Везерби с Фебой едут в гости к сестрице миссис Везерби с ночевкой. Ни тебе уютно тлеющих угольков, ни лакомства.
На следующий вечер снова будет очередь Тигра, потому что я задолжал ему один вечер на прошлой неделе и до сих пор не удосужился вернуть.
Три дня! Три целых дня до семги-семгушки.
И тут до меня дошло.
Я ведь ждал мою возлюбленную все время, пока ее семья была в Хаддерсфилде. Что мне стоит подождать еще каких-то три жалких дня? А пока буду притворяться, что мне дела нет до Коко. Обману всех – и Тигра, и Беллу, и Пушкинса. Я не выставляю свои чувства напоказ, как Снежинка, которая мявкает и хихикает, как дурочка, едва Джаспер окажется в поле зрения.
Нет уж, избавьте. Я выкажу полное равнодушие, а когда выиграю пари, эдак неспешненько, как бы мимоходом, спрошу Коко:
– Не желаешь со мной отужинать? Один на один? Как насчет свежесваренной семги перед камином?
Вот она удивится!
– Натуральная семга? Ты серьезно?
– Вполне, – скажу я. – Иди за мной.
И это станет началом чего-то прекрасного, потому что мы вдвоем будем целую неделю ужинать у миссис Везерби. Мы познакомимся поближе, будем смешить друг друга. Я расскажу о своих самых впечатляющих подвигах. Она поделится со мной своими девичьими секретиками.
На будущей неделе в субботу снова, конечно, настанет очередь Тигра, но к тому времени я уже завоюю сердце Коко и смогу сказать ей:
– Как насчет просроченных куриных шариков для разнообразия? У меня дома?
