– Это только ты не заметил, потому что окончательно отупел.
– Не надо на мне срываться. Я всего лишь говорю, как есть.
(Я мог бы добавить: «Тебе бы с Джаспером познакомиться из тупика Хаггета. Вы бы двое поладили».
Но я разумно промолчал и пошел своей дорогой.)
За углом смотрю – Мелли. К этому моменту я уже сообразил, что это у меня Неделя Встреч Со Старыми Любовями, так что был готов.
– Привет, Мелли.
– Привет, Таффи.
И молчит. Что делать, из вежливости спрашиваю:
– Хочешь пройтись?
– Ладно.
Как соблазнительно!
– К старому каналу?
– Ладно.
Чувствую вдруг – так пошалить охота!
– Через все эти мерзкие заросли?
– Ладно.
– И осколки стекол?
– Ладно.
– А потом я тебя столкну и буду держать голову под водой, пока не задохнешься, ладно?
Ответа я не стал ждать. Внезапно придя в себя, сделал ноги.
Два оставшихся часа я провел на высокой стене, окружающей школу Элли. Я знал, что, когда она выйдет после звонка с последнего урока, я выиграю пари. Но Тигр, видать, запаниковал и побежал меня искать. Гляжу – вон он, внизу идет.
Я распластался по стене, чтобы он меня не увидел. Посчитав, что он уже прошел, снова сел. Ан нет, все еще здесь. Я снова лег, надеясь остаться незамеченным.
– Ты чего это, Тафф, отжиманиями занялся? – съязвил он.
Я снова сел и вытянул ногу.
– Ты ж меня знаешь, Тигр. Я приверженец здорового образа жизни.
– А может, ты просто скрываешься от Коко до окончания пари?
– Скрываюсь от Коко? Да нет, что ты! Просто зарядкой подзаняться решил на солнышке.
Он глянул вверх. Глянул вниз. Глянул вправо. Влево глянул. Никакого солнца, ни лучика.
– Должно быть, облако набежало, – буркнул я.
Он оскалился.
– Стало быть, ты не против прогуляться со мной по Акация-авеню, вместо того чтобы жульничать?
– Жульничать?
– Ну, ты понял. Прячешься тут, за тридевять земель от своей зазнобы.
Я не хотел, чтобы меня раскололи.
– Не могу в толк взять, о чем ты вообще, – высокомерно сказал я. – Но буду счастлив тебя сопроводить.
– Вот и славненько, – едко улыбнулся он.
И как припустит. Можно подумать, мы и впрямь фитнесом занялись. Добрались до дому вдвое быстрее, чем Элли, даже когда спешит из школы.
И там – на улице перед своим садом – сидела Коко.
Солнечный свет окружил ее розоватым ореолом. Золотистые глаза блестели. Красивый хвост лежал элегантной дугой. Она выглядела милой и нежной – приглашающей, как бы говорящей: «Ты славный. И ты мне нравишься».
А я стоял там как идиот. Не мог издать ни звука.
Зато Тигр мог.
– Привет, детка! – сказал он так, будто она наша старинная подружка-соседка. – Я вот своего дружбана Таффи привел знакомиться.
Она прелестно нагнула головку к одному плечу.
– Здравствуй, Таффи. Ты тот молодец, который всегда играл в «Закинь жука в ворота», когда я тут прежде жила?
Я так и не обрел голос, но, к счастью, ответила Снежинка.
– Да! Он самый, Таффи. Он в этой игре дока.
И Коко мне подмигнула.
Она мне подмигнула! И я вдруг увидел розовые и серебряные сердечки, падающие вокруг нее дождем, как конфетти. Я услышал нежный звон колокольчиков. Вся улица запахла духами, а под лапами я почувствовал лепестки роз.
Закинь жука!
– Таффи! Таффи, ты нормально себя чувствуешь?
Я собрался. Еще час продержаться – и пари выиграно!
– Простите, – сказал я всем. – Что-то голова закружилась. Видать, перестарался в отжиманиях на стене.
– Да ты всего два раза и отжался, – сообщил Тигр. Явно почувствовал себя на волосок от победы. Он обратился к остальным: – Пойдемте, друзья, оставим Коко и Таффи вдвоем, пусть поболтают в саду о прежних временах. – И подпихнул меня к отверстию в живой изгороди, а Коко последовала за мной, утопая в высокой траве.
– Пока, Таффи!
Миг – и компашка растворилась, как не было.
Коко села и вопросительно склонила голову к плечу.
– Ты меня помнишь?
Я еле протолкнул воздух наружу:
– Да, помню. – Мне хотелось заорать в небеса: «Разумеется, помню! Как я мог забыть такую красивую, грациозную, пепельно-угольную кошечку с плывущей походкой?»
Но слова снова застряли в горле. Я мог только тупо пялиться в ее золотистые глаза. Я хотел предложить погулять (пойти на свидание!) и попытаться наверстать упущенные годы, проведенные в бесплодных попытках обрести любовь с другими, пока она была в Хаддерсфилде. Я хотел скакать рядом с ней по лугам, заросшим лютиками. Хотел боготворить ее отныне и во веки веков. Хотел…
Позади в траве раздался шорох. Неужто Тигр подкрался подслушать, негодник? Я не обернулся, потому что Коко заговорила своим мелодичным, нежным голоском:
– Ну, здравствуй! Давненько не виделись. Но ты, как я погляжу, ничуть не изменился.
Кто бы мог подумать – она заметила мои формы, пока я там притворялся, что играю в «Закинь жука»! Я скромно потупил взгляд.
– Все такой же красавчик…
Я изобразил «Ах, ну что вы».
– Никогда не забуду, – продолжала Коко, – как ты потрясающе храбро набросился на ту крысу, когда она выскочила из канализации.
Кот, убивший крысу? Так ведь это же не я! Это же…
Ох-х-х-х-х!
Я оглянулся.
Да, это он, собственной персоной. Джаспер! Подошел и стоял позади меня, ухмыляясь. Коко не со мной разговаривала! Неудивительно, что такому безъязыкому идиоту, который только и умеет, что траву ковырять лапой, она предпочла Джаспера. И теперь подмигивала ему золотистым глазом.
Джаспер просто отодвинул меня с дороги и пошел навстречу Коко. А я сел в траву и сидел тихо-тихо. Наверно, я должен быть рад, что он, по крайней мере, не плюнул на меня. Я сидел и смотрел, как прекрасный душ из маленьких розовых и серебряных сердечек вокруг головы Коко превращается в месиво жалких серых обрывков. Звон колокольчиков затих. Сладкий запах испарился, и вместо розовых лепестков подушечками лап я ощутил битое стекло и колкие стебли сухой травы.
