Всего же для контрудара привлекли шесть мехкорпусов (плюс три стрелковых – для поддержки). Немало, если учесть, что в гитлеровских дивизиях танков было в четыре раза меньше, чем в советских… Можно сказать, подавляющий перевес.
Поэтому Военный совет ЮЗФ резко отверг предложение начальника штаба фронта генерал-лейтенанта Пуркаева временно перейти к обороне. Опытный штабист считал так: логичнее сначала обессилить противника, измотать в упорной обороне, а затем переходить к активным действиям…
Но ему категорически заявили: «С военной точки зрения ваше предложение, товарищ Пуркаев, может быть, и правильное, а вот с политической… Бойцы Красной Армии, воспитанные в наступательном духе, не поймут, если советские войска прейдут к обороне и без сопротивления отдадут противнику инициативу. Нет, это не по-нашему! И вообще – очень похоже на предательство. Надо бить агрессора сейчас же, немедленно, для чего решительно наступать. Не давать немцам ни минуты покоя, уничтожать, истреблять всеми имеющимися силами и средствами!» Генерал Пуркаев был вынужден подчиниться…
Для удара на Дубно создали подвижную механизированную группу под командованием бригадного комиссара 8-го мехкорпуса Николая Попеля. До цели – несколько десятков километров, доберется за один день. Николаю Кирилловичу выделили лучшую часть корпуса: 34-ю танковую дивизию полковника Ивана Васильева, 24-й танковый полк 12-й танковой дивизии подполковника Петра Волкова и 2-й мотоциклетный полк полковника Трубицкого.
Объединили их в мощный бронированный кулак, собрали все уцелевшие «КВ» и Т-34. К сожалению, тяжелых Т-35 в корпусе уже не было – все вышли из строя. Ходовая часть оказалась крайне ненадежной, быстро пришла в негодность во время долгих переходов по разбитым сельским дорогам…
Что было понятно: сверхтяжелые Т-35 предназначались для прорыва, преодоления фортификаций противника, взлома глубоко эшелонированной обороны… А вовсе не для того, чтобы, как загнанные зайцы, метаться по пыльным шоссе, прячась от немецких бомбардировщиков…
Отказы и поломка двигателей, трансмиссии, ходовой части стали основными причинами, почему практически ни один из имевшихся в мехкорпусе Т-35 не принял участия в сражении. Ни один не дошел до места! Кроме того, была еще проблема с горючим – его остро не хватало…
Впрочем, гитлеровцы тоже испытывали недостаток топлива: из-за неразберихи и хаоса на дорогах их бензозаправщики часто попадали в засады и не доходили до места. Даже обычный советский пулеметный БА-6, имевшийся во всех частях Красной Армии, без труда уничтожал целые автоколонны, и особенно с бензином. Автоцистерны горели, как огромные костры, заливая сухую землю огненными реками…
Случалось, что две танковые части, советская и гитлеровская, замирали на месте против друг друга – нет топлива. Стояли и ждали, кому первому подвезут. Тот и начнет атаку…
Естественно, такая неразбериха страшно бесила командование вермахта, но изменить они ничего не могли: тыловые службы не справлялись со своими обязанностями. Да, для каждой дивизии и полка были разработаны подробные графики доставки горючего, но они не соблюдались. Как только немецкие автомобили оказывались на советской земле, с ними обязательно что-то случалось. И очень нехорошее: или ломались на ухабистых дорогах, или попадали под обстрел, или заезжали вообще не туда. А панцеры стояли без движения… А также бронетранспортеры, самоходки, тягачи, грузовики, легковушки, мотоциклы… Кровь войны весьма нерегулярно поступала к гитлеровским сердцам-моторам.
* * *
Бригадный комиссар Николай Попель, получивший под свое командование целую моторизованную группу (по сути – половину 8-го мехкорпуса), выступил на Дубно немедленно. Хотя, по идее, следовало бы проверить технику, провести мелкий ремонт… Да и люди нуждались в отдыхе – после пяти дней бесконечных мотаний по дорогам…
Но командующий ЮЗФ генерал-полковник Кирпонос требовал быстрых и решительных действий. Его, в свою очередь, торопил начальник Генштаба Георгий Жуков. Да и Военный совет фронта призывал идти на Дубно без задержек…
Дали бронетехнику – и на том спасибо, многие и этого не имеют… А тут – около двухсот сорока танков и бронемашин, артиллерия, минометы и пулеметы, в общем, все, что положено по штату. Можно наступать…
… Первое серьезное столкновение произошло около поселка Верба. Советские танки двигались по шоссе так стремительно, что вышли на его окраины совершенно неожиданно. Гитлеровцы беспечно лежали у панцеров, загорали (причем в одних в трусах) и даже не думали о войне…
Увидев внезапно появившиеся советские машины, бросились к панцерам, принялись заводить моторы. Да поздно: БТ и Т-34 с ходу открыли огонь и разнесли их в клочья. А затем раздавили гусеницами противотанковые орудия и минометы. Остатки немецкого батальона разбежались…
После этого дорога на Дубно оказалась открытой. Советские машины без препятствий пошли по шоссе. Через несколько километров нагнали немецкие грузовики – те везли для 11-й панцерной дивизии продукты, топливо и боеприпасы. Крытые трехтонные автомобили были доверху забиты коробками с крупами и макаронами, бумажными мешками с мукой, заставлены металлическими бочками с бензином…
Гитлеровские солдаты с интересом смотрели по сторонам, любовались пейзажами – зелеными рощами, полями с поспевающей рожью, аккуратными беленькими домиками. Некоторые читали газеты или играли на губных гармошках. В общем, летняя идиллия! Ну, а чего, в самом деле, опасаться? Это же уже глубокий тыл, можно расслабиться…
Они приняли советских мотоциклистов за немецких и даже приветливо замахали руками – давайте, ребята, обгоняйте! Водители фургонов стали притормаживать, пропуская двухколесные машины. Из-за пыли они не видели звезды на пилотках, а может быть – просто не обратили внимания. Начальник немецкой колонны тоже равнодушно скользнул взглядом по мотоциклистам и кивнул: гоните, парни, не задерживайтесь! Вас, наверное, давно уже ждут в Дубно…
Этим наши бойцы и воспользовались: приблизились к фургонам и ударили в упор из пулеметов. Били по скатам, чтобы остановить машины, и, конечно же, по охране. Гитлеровцы не могли понять, что происходит, смотрели, как ошарашенные… Потом, наконец, сообразили – что-то не так, начали выскакивать из грузовиков. И попали под пулеметные очереди… Из пробитых бочек на землю вытек бензин, затем ярко вспыхнул. Машины ярко запылали, языки пламени мгновенно охватили брезентовые кузова.
Шоферы безуспешно пытались вывести фургоны из-под обстрела, но по ним не переставали палить из пулеметов, да и советские танки подоспели, добавили жару. Грузовики сталкивались друг с другом, врезались, сцеплялись, взрывались. Огонь быстро сделал свое дело. На земле возле пылающих машин лежали тела в серо-зеленых кителях…
Грузовики закупорили шоссе, их пришлось объезжать далеко стороной, по полю. Наконец обогнули колонну, двинулись дальше. Через пятнадцать километров догнали еще один транспортный конвой, тоже с грузом для 11-й танковой дивизии.
Повторился тот же самый сценарий: приблизились, открыли огонь, уничтожили. Расстреляли трехтонки, как в тире… В самом конце боя (или, лучше сказать, избиения) экипаж одного БТ заметил «Опель-Адмирал», поспешно удирающий по шоссе. Несся, что называется, со всех ног, то есть со всех колес. Значит, в нем кто-то очень важный…
