А потом он просто жил, поддерживая корабль в идеальном состоянии, чтобы, когда его спасла бы экспедиция с Сектилии, репутация Рагет как одного из лучших флотских офицеров не пострадала бы. Только это помогло ему продержаться долгие годы, хотя, когда прошло достаточно много времени, он уверился, что помощь не придет.
А потом появилась Джейн.
Ее сочувствие исцелило его. Со временем он узнал, что это общая для людей черта. Доктор Томас Комптон тоже обладал эмпатией, как и доктор Аджайя Варма, и доктор Рональд Гиббс. У других она была выражена в меньшей степени, но все же сильнее, чем у среднего Сектилия.
А он сам? Кубодера? Насколько сильна его эмпатия? Он затрясся от смеха. До этого он никогда об этом не думал. Он не знал свой народ в достаточной степени, чтобы делать выводы. Он знал только себя, да и то, наверное, не слишком хорошо. Настало время самоанализа.
Брай предполагал, что жизнь его родного мира, жизнь свободных Кубодера, была короткой, но сладкой и полной первобытных эмоций – например, той, которую Джейн звала любовью. Это стоило обдумать.
С тех пор как появилась Джейн, он стал чувствовать больше. Изменения собственной личности тревожили его. Он не понимал их, но полагал, что они к лучшему.
На самом деле тепло Джейн чуть не убило его. Долгое время он настолько ничего не чувствовал, что она поглотила все его мысли – возможно, это было нездорово. Он ревновал. Теперь ему нужно было найти какой-то баланс, если он хотел служить ей так, как она того заслуживала. Ему пора перестать ревновать ее к каждому, появляющемуся рядом с ней. Он способен еще на многое.
Он будет служить Джейн и установит более глубокие связи с другими людьми. Каждый из них уникален и многое может дать ему. Его задача – узнать их сильные стороны, чтобы при необходимости все они могли на них положиться. В ближайшее время это может стать ценой выживания.
Сегодня он узнал, как спокойно и методично действует доктор Рональд Гиббс в критической ситуации и как доктор Аджайя Варма может не отвлекаться ни на что, полностью концентрируясь на своем пациенте – она даже сама не понимает этого. Доктор Алан Берген готов был подвергнуть себя опасности ради всеобщего блага, хотя ему даже не нравились те, с кем он оказался вместе. Кроме того, его воля к жизни в сложной ситуации также оказалась достойна уважения. Все люди обладали чувством ответственности, какого он раньше не видел.
Браю очень хотелось двигаться. Обычно в таких ситуациях он отправлялся знакомым маршрутом. У одного края корабля он наполнял свою мантию водой и выталкивал ее, так чтобы ощутить скорость. Потом вода заканчивалась, и он медленно плыл к другому краю. Сколько раз он проделал этот путь? Тысячи? Миллионы? Он выполнял это упражнение бездумно, концентрируясь на других мыслях.
Он застрял во всем этом. Пора разорвать петлю. Нужно найти способ избавиться от боли во всем теле – признака неизлитой злобы. Он хочет снова стать целым.
Он втянул воду в мантию и задержал ее там, сколько хватило сил, ощущая неприятное давление, а потом вытолкнул ее, поворачивая мантию в случайных направлениях, и запрыгал по кораблю, закладывая виражи. Он не смотрел вперед, отдаваясь непредсказуемому движению.
Несколько раз он почти ударился о барьер, успевая отвернуть в последний момент, задевая щупальцами стекло и отталкиваясь, устремляясь в противоположном направлении головой или щупальцами вперед. Неважно. Значение имеет только само движение.
Он продолжал двигаться, пока ноющие мышцы и измученный желудок не запросили пощады. Поначалу он чувствовал себя великолепно, все присоски покалывало, и он дал себе слово работать усерднее и делать больше подобных упражнений. Постоянное напряжение, не оставлявшее его с того момента, как Джейн отбыла в поселение Хатор, наконец ушло. Но когда он вытянул щупальце, чтобы запустить механизм, подающий ему еду, щупальце задрожало, и мышцы сжала боль.
Его это поразило. Раньше такого не случалось. Он осторожно согнул щупальце, подождал, пока не пройдет спазм. Отползая от устройства с едой, он ощутил недомогание.
Наверняка оно вызвано голодом. Он запустил механизм, но все равно ощущал тревогу, как будто забыл о чем-то важном. Осторожно засовывая пищевые кубики в клюв, он отвлекся и снова принялся размышлять о людях.
Они беспрепятственно продолжали подъем по Лестнице Атиеллы. В кабине было тихо – большинство расслабилось, решив, что опасность миновала. Кто-то заснул, а кто-то ввел себя в летаргию, чтобы пережить длинное скучное путешествие. В иллюминаторах виднелись одни звезды – зрелище, давно уже не новое.
Джейн и доктор Рональд Гиббс несли вахту, внимательно изучая все данные, которые выдавал кораблик. Брай держал с ними связь, отслеживая те же данные и многие другие из собственных источников. Он не будет отдыхать, пока они не окажутся на борту. А может, и тогда не сумеет отдохнуть.
Брай знал, что доктор Алан Берген борется с усталостью, стараясь не терять бдительности, но телепатической связи он не разрешал. Да, доктор Алан Берген его сильно не любил. Да и почему нет? Брай знал, что доктор Алан Берген превыше всего ценит уединение и приватность, и вот как раз этого Брай ему дать не мог.
Весь его мир представлял собой искусственную среду, которая никогда не менялась. Весь жизненный опыт он получил от других, тех, кто был снаружи. Он нуждался в ментальном контакте так, как другие в кислороде. И он так долго был один. Конечно, доктор Алан Берген понять этого не мог.
Несмотря на это, Брай старался уважать желания доктора Алана Бергена и быть теплее, как Джейн. Возможно, со временем человек научится доверять Кубодера, как научился безоговорочно доверять доктор Рональд Гиббс. Он не питал никаких иллюзий. Быстро это не произойдет. Впрочем, цель достойная.
Он умел быть терпеливым. Особенно если результат того стоил. Брай переворачивал пищевой кубик, который ел, размышляя. Кусочек отлетел и поплыл в сторону, и он инстинктивно ухватил его щупальцем, прежде чем он не уплыл и не загрязнил воду, увеличивая нагрузку на фильтр.
Брай сунул крошку еды в клюв и стал обдумывать всю свою долгую жизнь, испытывая при этом редкие чувства. В первую очередь благодарность. Он жив. Он больше не один. У него есть команда.
Браю не приходилось иметь дело с совершенно новой командой с ранней юности. Будучи До’Браем, он служил навигатором на маленьком транспортном судне в колониях. Он уже забыл, насколько одиноки и ужасны были эти годы и сколько времени ушло, чтобы научиться доверять другим и устанавливать с ними связь. В последнее время он был так занят своим горем – а потом поглощен радостью от прибытия человеческой экспедиции, затем пришло время проверок, тренировок и всего, что случилось потом. Он забыл важный урок.
В первые дни своей карьеры он получил много болезненных уроков. Ему пришлось научиться разделять ментальные процессы. Мастера-мыслители прилагали множество усилий, чтобы научить молодых Кубодера такому уровню контроля, но реальность сильно отличалась от школьных упражнений. Научиться разговаривать и взаимодействовать со множеством существ, которые мимоходом устанавливали с ним связь или разрывали ее по своему капризу, и одновременно управлять целым кораблем было нелегко. Для этого нужен опыт и время. Поначалу он делал ошибки, и многие из них дорого ему обходились, но именно поэтому молодых Кубодера в начале карьеры направляли на маленькие корабли – меньше финансовых рисков и опасности для жизни.
