– Я сказала, что мне нужен адвокат.
Гэвина затрясло от злости. Он надеялся настичь Грейс в момент нерешительности, неуверенности в себе и вырвать признание. Сломать ее. Но она потребовала адвоката, и он не имел права отказать. Сука!
– Допрос закончен. Выключите запись.
Уильямс, кинув напоследок презрительный взгляд на Грейс, удалился.
Наутро новости об аресте Грейс Брукштайн и обнаружении тела Ленни Брукштайна опубликовали все газеты.
Онор Уорнер закончила читать. Ее трясло.
– Они нашли тело Ленни.
– Знаю, – бросил Джек. – Я умею читать.
– Как ты можешь быть таким спокойным?! ФБР арестовало Грейс. Подумать только, в чем ее обвиняют! Афера, мошенничество, отмывание денег… Это Грейс, которая не знает точно, сколько будет дважды два! Что нам теперь делать?
Джек улыбнулся:
– Нам? Мы ничего не намерены делать.
– Но, Джек…
– Что, «Джек»? Мы умоем руки и отойдем в сторону.
Онор с ужасом уставилась на мужа.
– Пожалуйста, хоть при мне не притворяйся, что тебе есть дело до Грейс, – фыркнул Джек. – Немного поздно для этого, не так ли, дорогая? Думаешь, все эти годы я не видел тебя насквозь?
– О чем ты?
– Воображаешь, будто я не знаю, как сильно ты ненавидела сестру? Как ненавидела ее всегда?
Пристыженная, Онор отвернулась.
«Все верно. Я ее ненавижу. Но позволить ей сесть в тюрьму…»
Она попробовала зайти с другого бока:
– Хорошо. Забудем о Грейс. Как насчет нас, Джек? Если дело дойдет до суда, начнутся вопросы. Вопросы о делах Ленни. Его сообщниках. О том, что случилось в тот день, когда он исчез. Что, если полиция докопается?
– Не докопается.
– Но все же?
Джек холодно взглянул на нее:
– Онор, хочешь быть первой леди?
Онор этого хотела. Больше всего на свете.
– Хочешь видеть меня в Белом доме?
– Конечно. Ты же знаешь.
– Тогда прекрати паниковать. Держи рот на замке и не возникай. Ленни мертв. Больше он нам ничего не сделает. А вот Грейс – может. Одному Богу известно, сколько всего успел рассказать ей старик.
Онор вздрогнула. Об этом она не подумала!
– Если твоя сестра сядет в тюрьму, это лучший для нас выход. Передай мне кофе, пожалуйста. Становится холодно.
Майкл Грей ужаснулся, услышав новости.
– Мне так жаль, солнышко, – прошептал он, обнимая Конни. – Чем я могу помочь?
Конни покачала головой:
– Чем тут можно помочь? Очевидно, Ленни и Грейс не те, за кого мы их принимали.
– Ты веришь, что Грейс виновна во всех этих преступлениях?
– Мир сошел с ума, – пожала плечами Конни. – Я уже не знаю, что думать.
– Да, но отмывание денег? Грейс?
– Не вижу, что тут такого невероятного. Взгляни хоть на Ленни. Мы все любили и уважали его. Но оказалось, что он вор и трус.
В голосе Конни было столько яда, что Майкл оторопел. А потом испугался.
– Мы все знаем, что Грейс была помешана на Ленни. Кто знает, на что она способна, чтобы помочь ему или защитить?
Мария Престон восприняла арест Грейс как волнующий эпизод в одной из ее «мыльных опер».
– Полиция утверждает, что Грейс украла акции Джона Мерривейла! Что они с Ленни планировали ограбить его и всех инвесторов, сбежать с деньгами. «Грейс Брукштайн – последний оставшийся в живых партнер фонда». Вот что тут написано! И одно это делает ее ответственной перед законом за все потери «Кворума». Представляешь?
Эндрю не представлял. Со времени возвращения из Нантакета он почти не спал.
Пока что ему везло: ФБР интересовала рыбка покрупнее, – но рано или поздно раздастся стук в их дверь. Обязательно раздастся.
Его страшило не разоблачение. И даже не тюрьма. Настоящий ужас будет, если он потеряет Марию. Ведь он сделал все ради нее! А она считала, что все вокруг игра!
– Думаю, стоит надеть в суд мое новое платье от Диора. Фисташковое…
– Мы не будем на суде.
– Но, Энди, там будут все!
– Господи, это тебе не долбаное бродвейское шоу! – взорвался он, хотя крайне редко выходил из себя.
Мария с восторгом уставилась на мужа. Ей неожиданно понравился этот новый Эндрю в роли мачо.
– Пропали миллиарды долларов. Федералы напали на нас как черная оспа! Все в «Кворуме» под подозрением!
– Ну вот все и прояснилось, – жизнерадостно заметила Мария, отрезая еще кусочек итальянского кекса панеттоне. – Похоже, ФБР нашло жертвенного агнца. Милая маленькая прелестная Грейси пойдет в тюрьму.
«Надеюсь», – подумал Эндрю и тут же испугался собственных мыслей.
Когда он стал таким бессердечным? Таким жестоким?
«Я больше не узнаю себя. О, Мария! Что ты со мной сделала?»
– Ты не пойдешь в тюрьму, Грейси. Давай говорить прямо: ты невиновна, и будешь на этом стоять. Договорились?
Грейс слабо кивнула. Все так запуталось…
Фрэнк Хэммонд казался сгустком энергии. Не то что ее первый адвокат, Кевин Макгуайр, старый друг родителей Грейс из Ист-Хэмптона. Грейс позвонила ему в день ареста. Хотела, чтобы он спас ее от агента, открыто над ней издевавшегося. И он спас. Но когда они остались наедине, без обиняков выложил правду.
– Как полноправный партнер в «Кворуме», ты по закону ответственна за действия Ленни независимо от того, принимала ли ты эти решения или нет, – объяснил он. – От тебя потребуется только чистосердечное признание.
– Но я даже не знала, что была партнером!
Адвокат был участлив, но тверд. Незнание закона не освобождает от ответственности.
– Ты подписала контракт, Грейс. И если не признаешь себя виновной, судья может вынести максимально суровый приговор. Да, и мой совет – не стоит подавать прошение о выходе на волю под залог.
Грейс не верила собственным ушам:
– То есть… ты хочешь, чтобы я оказалась в тюрьме? Но может пройти несколько месяцев, прежде чем дело будет рассмотрено в суде!
– Верно. Знаю, тебе нелегко придется. Но поверь, Грейс: здесь тебе будет безопаснее. Вряд ли ты сознаешь, сколько злобы накопилось у людей против тебя!
Он был прав. Грейс не права. Если не считать небольшой стычки с зеваками, толпившимися около ее дома, когда Грейс уезжала к Мерривейлам, она почти не контактировала с окружающим миром: Джон не позволял ей смотреть новости и запретил приносить в дом газеты. На следующий день после того, как коронер официально объявил смерть Ленни самоубийством, Кевин Макгуайр показал Грейс несколько статей, от которых до сих пор ограждал ее Джон.
