Ужин подали ровно в девять тридцать. Все взгляды устремились к главному столу, где среди преданного круга придворных «Кворума» во всем королевском великолепии восседали Ленни и Грейс, обмениваясь нежными взглядами.
Другие хозяева, пониже рангом, возможно, предпочли бы усадить за свой стол самых гламурных, самых знаменитых гостей. Здесь присутствовали князь Монако Альберт, Брэд Питт и Анджелина Джоли, Боно с женой Али. Но Брукштайны предпочли иметь соседями родственников и близких друзей: вице-президента и вторую леди «Кворума» Джона и Кэролайн Мерривейл, еще одного топ-менеджера Эндрю Престона и его пышногрудую жену, сенатора Уорнера с женой Онор и старшую из сестер Ноулз Констанс с мужем Майклом.
Ленни произнес тост:
– За «Кворум». И всех, кто с нами в одной лодке!
– За «Кворум»!
Эндрю Престон, красивый, хорошо сложенный мужчина средних лет, с добрыми глазами и мягкой улыбкой, наблюдал за женой, стоявшей с бокалом шампанского в руке.
Опять новое платье! И как он будет за него платить?
Не то чтобы оно ей не шло.
Бывшая актриса и оперная звезда Мария Престон была неотразима. Грива каштановых волос и отвергающие все законы тяготения сливочно-белые груди были самыми запоминающимися в ее облике. Но манера держаться, искры в глазах, глубокие горловые переливы смеха заставляли мужчин падать к ее ногам. Никто не мог понять, что заставило такую высоковольтную линию, как Мария Кармин, выйти за обычного, ничем не примечательного бизнесмена вроде Эндрю Престона. И сам Эндрю меньше всех это понимал.
Она могла составить счастье любого. Кинозвезды. Или миллиардера вроде Ленни. Может, так было бы лучше.
Эндрю Престон безумно любил жену. И из-за этой любви, и глубочайшего сознания собственной заурядности прощал ей все. Измены. Ложь. Бесчисленные связи. Бесконтрольное мотовство.
Эндрю зарабатывал в «Кворуме» хорошие деньги. По стандартам многих, он имел целое состояние. Но чем больше он получал, тем больше тратила Мария. Это превращалось в болезнь. Нечто вроде наркомании. Месяц за месяцем она снимала с их общей карточки «Американ экспресс» сотни тысяч долларов. Одежда, машины, цветы, бриллианты, гостиничные номера по восемь тысяч за ночь, которую она проводила бог знает с кем… впрочем, не это было важно. Мария швырялась деньгами ради удовольствия бросать на ветер крупные суммы. Это щекотало ей нервы.
– Хочешь, Энди, чтобы я выглядела нищенкой? Хочешь, чтобы я сидела с этой наглой сучкой Грейс Брукштайн в каком-то уродстве из секонд-хэнда?
Мария завидовала Грейс. Это было чертой ее страстной итальянской натуры, но именно эту страсть и любил в ней Эндрю.
– Дорогая, ты женщина, до которой Грейс далеко, – попытался он разубедить жену. – Ты затмила бы ее, даже надев мешок из-под муки!
– Хочешь, чтобы я надела мешок сейчас?
– Нет, разумеется, нет. Но, Мария, наши выплаты по закладным… может, выберешь из тех, что у тебя есть? Только в этом году. У тебя так много…
Этого говорить не стоило. Мария наказала мужа, купив не только новое, но и самое дорогое платье, которое смогла найти, с отделкой из драгоценных камней, перьев и кружев.
При взгляде на ее туалет у Эндрю сжалось сердце. Их долги угрожающе росли.
Ему придется снова потолковать с Ленни. Но старик был так великодушен… Сколько еще испытывать его терпение, прежде чем оно лопнет?
Эндрю сунул руку во внутренний карман смокинга и, удостоверившись, что никто не смотрит, сунул в рот три таблетки ксанакса
[6] и запил шампанским.
– Ты всегда знал, что Марию будет трудно удержать. Найди способ, Эндрю. Найди способ…
– Ты в порядке, Эндрю?
Кэролайн, жена Джона Мерривейла, обратила внимание на пепельное лицо Престона.
– Выглядишь так, словно несешь на плечах всю тяжесть земли.
– Ха-ха!
Эндрю вымучил улыбку.
– Зато ты, Каро, как всегда, неотразима.
– Спасибо. Мы с Джоном старались сегодня не выделяться. Ну, знаешь, учитывая нынешнее состояние экономики.
Это был явный камешек в огород Марии. Эндрю ничего не ответил, но в который раз подумал, как сильно ненавидит Кэролайн Мерривейл. Бедняга Джон всю жизнь извивается под каблуком этой стервы. Неудивительно, что у него всегда такой пришибленный вид!
Всем имевшим глаза было очевидно, что Мерривейл несчастлив в браке. Всем, кроме Ленни и Грейс. Эти двое были так тошнотворно влюблены друг в друга, что, похоже, считали, будто и у всех остальных дела обстоят ничуть не хуже.
Легко любить, когда имеешь миллиарды долларов и не знаешь, куда их девать!
Но может, Эндрю просто несправедлив? Молодая миссис Брукштайн не золотоискательница. Наивна – это да, она действительно верила, что Каро ее друг. Грейс никогда не замечала, какая зависть горела в глазах Кэролайн, когда та думала, что никто этого не видит. Но от Эндрю невозможно было скрыть ее истинные чувства. Кэролайн – настоящая сука!
Кэролайн исходила злобой от того, что не она, а Грейс первая леди «Кворума». Она, Кэролайн Мерривейл, выглядела бы в этой роли куда лучше! Скорее интересная, чем красивая, брюнетка с умным, волевым лицом и коротко стриженными волосами, Кэролайн когда-то сделала блестящую карьеру адвоката по уголовным делам. Конечно, это было много лет назад. Благодаря Ленни Брукштайну ее муж Джон стал невероятно богатым и успешным человеком. С карьерой Кэролайн было покончено. Но не с ее амбициями.
В отличие от жены Джон был лишен честолюбия. Он много работал, беспрекословно принимал все, что давал ему Ленни, и был благодарен за это.
– Ты похож на приблудного щенка, Джон, – зло подшучивала над мужем Кэролайн. – Свернулся клубком у ног хозяина и преданно виляешь хвостиком. Неудивительно, что Ленни тебя не уважает.
– Ош-шибаешься. Ленни меня уважает. Не то что т-ты.
– Ты прав. Но за что тебя уважать? Мне нужен мужчина, а не комнатная собачка. Тебе следует потребовать равных с Ленни прав. Поднимись наконец и попытайся постоять за себя.
Эндрю поднял глаза на сидевшего напротив Джона. Ленни рассказывал анекдот, и Джон ловил каждое слово. Блестящий ум. Но характер… слабак! В «Кворуме» есть место только для одного короля. Конечно, Кэролайн мечтает, чтобы это было не так. Мечтать не вредно. Все они цепляются за фалды фрака Ленни Брукштайна. И в этом им очень повезло!
Старина Майкл Грей, сидевший справа от Марии, тоже внимательно слушал Ленни. Чета Грей служила ходячим предупреждением всем остальным. Только вчера они купались в деньгах, давали шумные вечеринки, гремели на весь Манхэттен, жили в роскошном особняке в Гринвич-Виллидже, проводили лето на юге Франции, а зиму – в недавно перестроенном шале в Аспене. А сегодня – пуф! – все исчезло. Ходили слухи, что Майк Грей вложил все, до последнего цента, в акции «Леман». Их дети, Кейд и Купер, все еще посещали частные школы, но только потому, что Грейс, сестра Конни, настояла на том, чтобы оплачивать обучение.
