– В этом не было никакой необходимости. Когда ты объявила свои карты, я понял, что все в порядке. – Он сжал ее плечи. – Три больших шлема за один вечер!
– Три?
– А что, по-твоему водородная бомба – не большой шлем?
– О! А потом ведь была еще и вторая бомба.
– Вторая бомба не в счет, она упала слишком далеко. Если ты не понимаешь о чем я говорю, то я вообще отказываюсь объяснить тебе что-либо. – Ах вот оно что! Но в таком случае можно попробовать сыграть и четвертый. Правда, я теперь не смогу вынудить тебя ходить первым; мой лифчик куда-то делся и…
– Так значит, ты нарочно сделала это?
– Конечно. Но теперь твоя очередь ходить. А я попробую ответить.
– Э, только не так быстро. Три больших шлема – это максимум, на что я способен. Разве что еще один малый шлем… да и то, если я приму еще одну таблетку декседрина. Но четыре больших шлема – это превыше моих сил. Ты же знаешь, что я не в том возрасте.
– Посмотрим. Мне все-таки кажется, что у нас получится и четвертый большой.
И в этот миг их накрыло самым большим из шлемов.
Глава 3
Погас свет. Грэйс Фарнхэм вскрикнула, доктор Ливингстон завизжал, Барбару швырнуло на баллоны с кислородом, да так, что она в темноте потеряла всякую ориентацию.
Оправившись немного, она пошарила возле себя руками, нащупала ногу, затем нащупала Хью, являющегося продолжением этой ноги. Он не шевелился. Она попыталась прослушать его сердце, но не смогла.
– Она закричала:
– Эй! Эй! Кто-нибудь!
Дьюк ответил:
– Барбара?
– Да, да!
– Вы в порядке?
– Я-то в порядке, да с Хью плохо. По-моему, он мертв. – Спокойно. Как только я найду свои брюки, я зажгу спичку – если конечно мне удастся перевернуться с головы на ноги. Я стою на ней.
– Хьюберт! ХЬЮБЕРТ!
– Да, мамочка! Подожди. – Грэйс продолжала вскрикивать. Дьюк как мог пытался успокоить ее, одновременно проклиная темноту. Барбара немного освоилась со своим положением, попыталась слезть с груды баллонов, ударилась обо что-то подбородком и, наконец, ощутила под собой ровную поверхность. Что это такое она понять не могла. Поверхность была наклонной.
Дьюк воскликнул:
– Наконец-то! Вот они! – вспыхнула спичка. Пламя было ярким, так как воздух перенасытился кислородом.
– Голос Джо произнес:
– Лучше ее погасить. А то может случиться пожар. – Тьму прорезал луч фонарика.
Барбара позвала:
– Джо! Помоги мне с Хью!
– Сейчас. Только сначала попробую наладить свет.
– Может быть, он умирает.
– Все равно без света ничего не сделаешь.
Барбара замолчала и снова попыталась прослушать сердцебиение – наконец-то нашла его и всхлипывая, обхватила голову Хью.
В мужском отсеке вспыхнул свет. Но и до Барбары его доходило столько, что она, наконец, получила возможность оглядеться. Пол убежища теперь находился под углом градусов в тридцать. Она, Хью, стальные баллоны, бак с водой и все остальное громоздилось бесформенной кучей в нижнем углу. Бак дал течь и теперь вода залила весь туалет. Если бы пол наклонился в другую сторону, они с Хью были бы похоронены под кучей железных баллонов и затоплены водой.
Через несколько минут до нее добрались Джо и Дьюк, с трудом преодолев перекосившуюся дверь. В руке у Джо была переносная лампа. Дьюк сказал Джо: – Как же мы его понесем?
– Его нельзя трогать. Вдруг поврежден позвоночник!
– Все равно, нужно его отсюда унести.
– Никуда мы его не понесем, – твердо сказал Джо. – Барбара, вы передвигали его?
– Только клала его голову себе на колени.
– В таком случае, больше его не шевелите, – Джо принялся осматривать своего пациента, касаясь его мягкими движениями рук. – Больших повреждений как будто нет, – наконец решил он. – Барбара, если можете, посидите в том же положении до тех пор, пока он не придет в себя. После этого я смогу проверить его глазные яблоки, чтобы определить; сильно он контужен или нет, как у него с координацией движений и все такое прочее.
– Конечно, я посижу. Еще кто-нибудь пострадал?
– Ничего заслуживающего внимания, – уверил ее Дьюк. – Джо считает, что сломал пару ребер, а я немного повредил плечо. Мать просто откатилась к стене. Сестричка сейчас ее успокаивает. Сестра тоже в полном порядке, если не считать синяка на голове. На нее свалилась консервная банка. А вы сами-то как?
– Только ушибы. Мы с Хью как раз играли в солитер для двоих и пытались не растаять от жары, когда нас накрыло. – Она попыталась представить, как долго протянет эта ложь. Но Дьюк, кажется, принял ее очень спокойно. Джо был в одних трусах. Она добавила:
– А как кот? С ним ничего не случилось?
– Если не ошибаюсь, доктор Ливингстон, – серьезно ответил Джо, – избежал повреждений. Но он очень расстроен тем, что его тазик с песком перевернулся. Так что в настоящее время он чистится и проклинает все на свете.
– Я рада, что он не пострадал.
– А вы заметили что-либо необычного в этом взрыве?
– Чего именно, Джо? Мне только показалось, что он был самым сильным из всех. Намного сильнее предыдущих.
– Да. Но не было никакого грохота. Просто один большой, огромный взрыв, а потом… ничего.
– И что это значит?
– Не знаю, Барбара. Так вы можете еще немного посидеть? Я хочу попытаться восстановить освещение и определить ущерб. Заодно и посмотрим, что можно привести в божеский вид.
– Я буду сидеть, как каменная. – Ей показалось, что Хью задышал спокойнее. В тишине она услышала биение его сердца. Тогда она решила, что ей больше не от чего быть несчастной. К ней пробралась Карен с фонариком, осторожно передвигаясь по наклонному полу.
– Как там отец?
– Все так же.
– Скорее всего, ушиб голову, как и я. А ты как? – Она фонариком осветила Барбару.
– Все хорошо.
– Слава богу! Я рада, что ты тоже в чем мать родила. Никак не могла найти свои трусики. Джо так старается не смотреть в мою сторону, что на него просто больно глядеть. Все-таки странный он какой-то!
– Я совершенно не представляю, где моя одежда.
– Одним словом, единственный из нас обладатель трусов – это Джо. А что с тобой случилось? Ты спала?
– Нет. Я была здесь. Мы разговаривали.
– Х-м-м… Обвинение утверждает обратное. Не волнуйся, я никому не открою твою страшную тайну. Мама ничего не узнает – я сделала ей еще один укол.
