– Как ты? – с тревогой спросила она, приблизившись ко мне.
– В порядке, так, небольшая царапина, – как бы в подтверждение я задрал рубашку и показал ей небольшое ранение. Она не знала, что это всего лишь иллюзия и на самом деле я просто истекал кровью. – Ну же, чего ты ждешь? – с нетерпение спросил я.
Она вбежала в подъезд.
– Забудь, – прошептал я ей вслед. – Забудь, – я огляделся по сторонам и заставил тело парня исчезнуть.
Едва не теряя сознание, я вернулся в отель. Достал чемодан и вытащил из него одежду. На самом дне лежало несколько пакетиков с разными травами. Ох и непросто было убедить таможенников, что в них нет абсолютно ничего противозаконного. Корень мандрагоры. Дальше. Я отшвырнул очередной пакетик в сторону и, наконец, увидел то, что искал. Я порвал наволочку (пускай руководство отеля запишет это на мой счет), и кое-как перевязав рану, потерял сознание.
Когда я очнулся, в номере было темно. Капли дождя стучали по стеклу. Тело затекло от долгого лежания в неудобной позе, одежда была насквозь мокрой, и меня лихорадило. Я попытался подняться, но не смог, тогда ползком добрался до ванной и, стянув с себя все вещи, забрался под горячий душ. Рана жутко ныла, бинт был насквозь пропитан кровью, соком травы и чем-то еще. Кинжал был непрост. Эти мерзкие насекомые пытались меня отравить. Значит, око за око, зуб за зуб. Что ж, они крупно пожалеют об этом.
Спустя несколько дней, немного оправившись, я упаковал чемоданы и заказал билет на самолет до Египта. Лиззи и Андре я так и не сообщил о своем отъезде.
Белое маленькое такси подъехало к входу в отель. Швейцар помог низкорослому таксисту поставить чемоданы в багажник, и такси стремительно помчалось в римский аэропорт. Я с грустью смотрел на проносившиеся за окном улицы, и меня не покидало чувство, что вряд ли когда-нибудь снова вернусь сюда.
30
Знойный день клонился к концу. Окна в комнате были распахнуты, и с улицы доносился тот привычный городской шум, который можно услышать и в Нью-Йорке, и в Париже, и во множестве других городов. Каир не был исключением. Утомленный перелетом, я лежал на кровати и обдумывал план мести. Медлить было нельзя, мое состояние ухудшалось, и я боялся просто не успеть. Кроме того меня никак не оставляла мысль, что то случайное убийство торговца не могло заставить их принять такие меры. Смерть Вальтера Рита могла сыграть кому-то на пользу или же это всего лишь мое чересчур раздутое самомнение?
На следующий день, отправив по почте посылку для Лиззи с немного вульгарным вечерним платьем из красного шелка, которое я купил для нее еще в Риме и, вооружившись респиратором и средством от насекомых, я отправился в штаб-квартиру Скарабеев – самых безобидных жуков и самых безжалостных террористов на свете.
Желтый свет фонарей падал на полуразвалившиеся стены храма Осириса, выстроенного кем-то из древних правителей Египта. В его мрачных, оплетенных паутиной, подземельях проводили Скарабеи свои страшные эксперименты.
Отвлечь охрану не составило особого труда, и вскоре я спускался по каменным ступеням в самое логово террористов. Темная лестница упиралась в тускло освещенное помещение. Я прислонился к стене, наблюдая за происходящим. Посреди большой квадратной комнаты, стены которой были исписаны древними иероглифами, стояло несколько столов, уставленных ультрасовременной техникой. Это была настоящая лаборатория по производству ядов и взрывчатых веществ. Скарабеи знали в этом толк. Выглядели они как простые ученые, в защитных очках и масках, только халаты у них были не белые, а черные. Боевые Скарабеи тусовались этажом выше, но в моем состоянии я был не в силах их одолеть, поэтому и спустился сюда, чтобы избавится от всех сразу. Они не замечали меня, слишком занятые своей работой. Один из них, похоже, самый главный, прохаживался между ними и время от времени заглядывал кому-нибудь через плечо или делал какие-то замечания. Я вышел из укрытия, но прошло несколько минут, прежде чем он заметил меня.
– Ты! – воскликнул он, несколько «ученых» взглянули на нас, но тут же снова вернулись к своим микроскопам и кипящим колбам.
– Вы не ждали меня, – я приготовился к атаке, но атаковать меня никто не собирался.
– Как ты смеешь приходить сюда? – спросил главный по-английски с диким акцентом, в его голосе слышалось презрение.
– Вы хотели убить меня, – ответил я, – зашел с ответным визитом.
– Она была права, – высокомерно усмехнулся он, – твоя дерзость не знает ни возраста, ни статуса!
– Кто она?
Вместо ответа Скарабей выхватил армейский нож и бросился на меня, я среагировал медленнее, чем хотелось, и он сумел припереть меня к стенке, едва не проделав во мне еще одну дырку. Удар коленом, локтем, еще и вот так. Я не выбирал приемы, да и какая разница, когда такое состояние подразумевает теплую постель, а не драки с превосходящим по силе противником. Да, он был сильнее меня, но, черт возьми, я ведь Повелитель иллюзий! Швырнув вперед флакончик с пестицидами, я надел респиратор и сделал последний рывок. Вместе мы повалились на один из столов. На пол посыпались колбы и бутылки, едкий дым усилился и окрасился в разные цвета. Я отобрал у противника нож и всадил по самую рукоятку в его грудь. – Анубису привет, – мысленно кивнул я ему и поспешил прочь, прихватив пару блокнотов со стола.
– Будь ты проклят, – раздался за моей спиной его последний крик. Я уже практически был на улице, когда ударной волной меня отбросило на несколько метров. Взрыв был грандиозным, любое современное здание разлетелось бы на мелкие кусочки, но храм выстоял, только часть стен обрушилась, ну и может быть, перекрытия.
Я добрел до отеля, переоделся и сразу лег в постель. Казалось, будто меня переехал, по меньшей мере, грузовик, но я чувствовал странное умиротворение с каким-то налетом тоски. Из открытого окна веяло сладким цветочным запахом и доносилось пение уличных музыкантов. Неужели вот так и закончится история великого Повелителя иллюзий? В чужой стране, в одиночестве, из-за каких-то ничтожных тварей. Так глупо. Так обидно. Мне же всего восемнадцать, жизнь только-только начинается! Я умру, а они будут также петь за окном. Встречу ли я там Санни? Где моя Алиша? В каких мирах будет скитаться моя душа? Мое сознание медленно погружалось в небытие, и я уже не чувствовал боли и не слышал звуков. Я шел по усыпанной хрустальным снегом дорожке меж безжизненных стеклянных деревьев. В этом мире не было тепла, света, звуков – не было ничего, время словно остановилось, но мне было уже все равно…
ЧАСТЬ II
31
Палящее солнце стояло в зените, и в маленьком деревянном домике, затерявшемся посреди австралийских равнин, было, наверное, ничуть не лучше, чем в Аду. Я сидел, сложив ноги на стол и откинувшись на спинку стула. Как же надоело это дерьмо. Я затушил недокуренную сигарету о край стола и бросил ее на грязный, заплеванный пол. На окне, которое никто никогда не мыл, билась муха. Да, заткнешься ты когда-нибудь! Я со злостью схватил со стола стеклянную пепельницу, переполненную окурками, и бросил в нее. Пепельница ударилась о деревянную раму и разбилась. Муха, сердито жужжа, улетела в другую комнату и присоединилась к другим мухам, облепившим все окна. Я снова откинулся на спинку и, зевнув, огляделся. До чего докатился? Сижу здесь, в этой дыре, курю дешевые сигареты и жду этого кретина. Зря я вчера погорячился, что у меня денег нет что ли? А он теперь, бедняга, до Нового года их искать будет… А ведь Новый год совсем скоро. В Праге, наверное, сейчас снег идет. Вспомнив этот старинный европейский город, я улыбнулся. Где-то там у меня есть свой дом. Интересно, Татьяна, или как там ее, еще бывает там? Я не следил за ее счетом уже десять лет, деньги перечислялись каждый месяц без моего участия.
