– Интересно, – сказал я.
– Воистину интересно, – отозвался он. – Мы встречались с тобой, но ты этого не помнишь. Ты был самым обыкновенным человеческим ребенком, никакой магии, никаких способностей… – он замолчал, размышляя о чем-то. – Что он сделал с тобой? Как он заставил кровь предков проснуться в тебе? – он задавал эти вопросы скорее себе, чем мне. – Вот уж не думал, что спустя столько лет ко мне придет потомок величайшего Светлого, которого я когда-либо знал, и предложит встать на сторону Штайнберга.
– Я пока еще ничего не предлагал, – сказал я.
– Но ты же за этим пришел. Штайнберг объединяет силы Тьмы, все только и говорят об этом.
– Что вы думаете по этому поводу? – спросил я, откинувшись на спинку кресла.
– Бред, – фыркнул он. – Я был на светлой стороне, бывал и на темной, теперь волки живут на Перепутье, и нам нет никакого дела ни до кого, ни до темных, ни до светлых, ни тем более до людей. Времена великих войн за власть давным-давно прошли, Штайнберг метит слишком высоко, боюсь, не допрыгнет. Сейчас никому не нужно объединяться в стаи, нам не от кого защищаться. Сейчас все объединяются только в интернет сообщества, но посмотри, в реальной жизни мы одиноки, как никогда за всю нашу историю. Миром правят одиночки, ничто не заставит их объединиться и подчиниться кому-то типа Штайнберга. Но пускай попробует, мне интересно посмотреть, что у него получится.
– А если у него получится? – спросил я.
– Волки никогда не подчинятся ему, – твердо сказал он.
– А мне? – я подался вперед.
Он рассмеялся.
– А дерзости ты научился у своего Наставника, – наконец сказал он, – он совсем избаловал тебя, Вальтер Ротфельсен.
Я откинулся на спинку и с улыбкой смотрел на него. Мне определенно нравился Вульф.
– Я прошу прощения за свою дерзость, – сказал я, – но то, что я хочу Вам предложить, вас определенно заинтересует, но прежде чем начать, я хочу задать Вам вопрос, который касается моей семьи.
– В чем заключается твой вопрос? – спросил он.
– Почему спустя столько лет Вы столь преданно продолжаете изучать потомков Рудольфа Справедливого?
Он смерил меня взглядом и улыбнулся.
– Потому что, Вальтер Ротфельсен, потомки Рудольфа Справедливого, – он выдержал паузу, – и мои потомки.
– Как так? – я не смог скрыть удивления и подался вперед. Неужели этот волк, разменявший восьмую сотню лет, мой предок?
– Изабелла выросла и стала очень красивой девушкой, мы полюбили друг друга, и осенью тысяча двести шестьдесят девятого года я женился на ней, – он отвернулся к окну, погрузившись в воспоминания. – Мы прожили долгую и счастливую жизнь…
– А Кендра?
– Что Кендра? – он посмотрел на меня.
– Кендра, она тоже…
– Кендре двадцать три, Вальтер, – покачал он головой, – всего лишь двадцать три. И да, она моя родная дочь. Знаешь, я люблю детей, – пожал плечами он, – но они постоянно вырастают и уезжают из отчего дома. Внуки вырастают. Правнуки. Первую сотню лет было сложно смотреть, как они стареют, а ты становишься изгоем в собственной семье. Они перестают приглашать тебя на семейные торжества, забывают, кто ты вообще такой. Поэтому следующую сотню лет я начал практически с нового листа и завел новую жену, а чтобы не запутаться в своих детях, внуках и племянниках, начал их всех записывать. Я женился двенадцать раз, – он усмехнулся, – кто-то успевает за свои смертные девяносто жениться чаще. Но твоя ветвь из тех, первых потомков, поэтому я удивился, что в тебе осталось еще что-то от суа, ведь столько лет прошло.
– Что ж, господин Вульф, – произнес я, – в таком случае мое предложение Вас точно не разочарует.
К этому времени у меня уже созрел план, как работать со Штайнбергом, вроде бы выполняя его поручения, но на самом деле не выполняя их. Если бы Штайнберг хоть немного догадывался о масштабах моей подрывной деятельности, он избавился бы от меня гораздо раньше, но я умудрился держать его в полном неведении почти год. По крайней мере, мне так казалось тогда. Впрочем, я снова забегаю вперед.
Я провел у волков весь день, и мне совсем не хотелось уезжать от них. Здесь я чувствовал спокойствие, умиротворение и самый настоящий домашний уют. В Праге меня ждала только моя холодная и одинокая квартира. Было около полуночи, когда я вернулся домой. Сняв свитер, в котором ездил к волкам, я надел рубашку и пиджак и отправился в «Самум».
В столь поздний час в ресторане было сумрачно и пусто. Адриана сидела за стойкой и что-то сосредоточенно писала на ноутбуке. Она была настолько поглощена этим занятием, что не заметила, как я подошел и присел рядом. Какое-то время я, молча, любовался ей. Она была великолепна, густые каштановые волосы на этот раз были распущены, и она то и дело откидывала с лица непослушный локон. Что делает такая девушка, как она, в таком месте, где количество суа на квадратный метр превышает все допустимые границы? Здесь только она и, наверное, еще Джонни Крафт не имели абсолютно никаких магических способностей.
– Привет, – почти шепотом сказал я.
Она вздрогнула, но увидев меня, улыбнулась.
– Я не хотел тебя напугать, – сказал я.
– Я не слышала, как вы подошли, я думала я здесь одна.
– Чем ты занимаешься?
– Да так, ничего особенного, – она посмотрела на ноутбук и свернула все вкладки.
– Роман пишешь? – пошутил я.
– Да если бы, – рассмеялась она. – Хотя, наверное, мне есть о чем написать…
Хлопнула дверь, и мы обернулись. Рив. Он кивнул в знак приветствия и подошел к нам. На его черном плаще блестели капли дождя. Он обнял Адриану и прошептал ей что-то на ухо. Она улыбнулась и принялась упаковывать ноутбук в сумку. Рив пристально посмотрел на меня. Сколько раз я видел такой взгляд! Он предупреждал меня о том, что я зашел на чужую территорию. Я улыбнулся ему. С чего мне было уводить у него Адриану? В мире полным-полно других девушек.
36
Шло время. Приближалось лето, и наша с Ривом работа была в самом разгаре. Мы путешествовали по Европе, наводя мосты с темными суа. Я и представить себе не мог, что их настолько много, и что они научились виртуозно притворяться обычными людьми. Они жили в обычных квартирах, работали на обычных работах, стояли в очередях в супермаркетах и ездили в метро. В большинстве своем они изо всех сил стремились быть нормальными, забывая о том, кто они на самом деле. Однако были среди них и те, кто безгранично наслаждался своим положением.
В ту ночь мы были в Венгрии. Кроваво-красная луна нависала над поместьем одного известного в узких кругах графа. Его погруженный во тьму особняк напоминал иллюстрацию к триллеру. Я подъехал к парадному входу и заглушил двигатель. Рив вышел из машины, поднялся по ступеням и позвонил. Я шел следом. Нам открыла горничная.
