На ресепшене оказались две совершенно очаровательные девушки, которые довольно плохо говорили по-английски, но зато улыбались при этом во все тридцать два зуба. Они заселили нас в двухкомнатный люкс с видом на желтую стену соседнего здания и часть деревянного забора, выкрашенного в зеленый цвет. Я принял душ и спустился в лобби, где меня уже ждал Рив. Он сидел на диване, закинув ногу на ногу, и листал газету. Девушки на ресепшене просто испепеляли его взглядами, и в этом не было ничего удивительного, ведь он был невероятно красив, но совсем не ценил этого. Девушки бегали за ним толпами, а он был верен Адриане.
– Ты бы хоть галстук снял, – я подошел к нему.
Он пожал плечами, аккуратно сложил газету и поднялся, отряхнув пиджак.
– Растаять не боишься? – весело спросил я.
– Не боюсь, – сдержанно ответил он, и мы вышли из отеля.
Прямо за углом, на соседней улице, оказался ресторан, который предлагал гостям пиццу и суши. Каким образом они умудрились соединить эти две кардинально противоположные кухни под одной крышей, для меня осталось загадкой. Еще большим откровением для меня стало то, что я обнаружил у них в меню американские бургеры и борщ. Наевшись до отвала этого кулинарного безобразия, я потащил Рива гулять по городу. Москва казалась мне сочетанием несочетаемого. Мало того, что здесь суши и пиццу готовил один повар родом из какой-нибудь южной страны. Здесь стояли бок о бок дома разных эпох и стилей, православные храмы соседствовали с продовольственными рынками и памятниками вождям революции. Здесь жигули парковались рядом с феррари, а бабушки продавали цветы у элитных бутиков. Но больше всего меня поразило метро. Под землей скрывался целый мир с мраморными арками, каменными барельефами и бронзовыми скульптурами. Тысячи людей проходили мимо, уткнувшись в книги, смартфоны и планшеты. Для кого создавалось это сияющее великолепие, если оно никому не нужно? Наверное, для групп европейских и азиатских туристов, которые шли толпой за гидом, раскрыв рты и задрав головы. Рив тоже не разделял моих восторгов. Он терпеливо ходил за мной и выслушивал мои комментарии, иногда давая сдержанные ответы. Так хотелось взять его за плечи и хорошенько потрясти. Проснись, Рив, этот город живет! Я чувствовал, как его энергия наполняет и переполняет меня. Нигде, ни в одном городе мира я не чувствовал такого прилива сил. Я был взбудоражен, возбужден, восхищен. Я был готов бесконечно ходить по его переулкам, проспектам и паркам. Мне хотелось бегать, прыгать и петь. Этот город был лучше всех наркотиков, ооо… Санни бы здесь понравилось.
Часа в три утра Риву, наконец, удалось убедить меня, что пора отправляться в отель. Ночью мне приснился странный сон. Я сидел на самом краю крыши одного из московских небоскребов. Черная река, освещенная сотнями огней ночного города, извивалась, исчезая вдали. Рядом со мной сидела Алиша, ветер играл с ее длинными черными волосами, а ее глаза блестели в свете прожекторов. Она посмотрела на меня и улыбнулась, я обнял ее за плечи и уткнулся носом в ее волосы. От нее пахло орхидеями, как и всегда. И тут я проснулся. В номере было сумрачно, но я знал, что уже далеко не утро. Рив стоял рядом с кроватью, скрестив на груди руки, и смотрел на меня. Я перевернулся на другой бок и укрылся с головой одеялом. Давай, Алиша, возвращайся. Но сон уже пропал, к тому же я чувствовал, что Рив все еще смотрит на меня. Гипнотизировал он меня что ли? «Пять минут», – сказал я из-под одеяла, через несколько мгновений я услышал, как за ним закрылась дверь. Тогда я встал с кровати, умылся и достал из шкафа чемодан. На самом верху лежал новый комплект камуфляжа и армейские ботинки – как раз то, что нужно там, куда мы собирались. Я оделся и вышел в гостиную. Рив сидел на диване и переключал каналы на телевизоре. Интересно, он видел свое отражение в туфлях за три тысячи долларов?
– Я готов, – сказал я, – а ты?
– Я тоже, – он выключил телевизор и поднялся.
Я рассмеялся.
– Ты поедешь в таком виде? – спросил я.
– Конечно, мы ведь едем проводить переговоры.
Его серьезность развеселила меня еще больше. Я достал из своего чемодана еще один камуфляжный костюм и бросил ему.
– До переговоров сотни километров дорог, лесов и болот, в тех краях твой модный галстук тебе ничем не поможет. Вот держи, – я достал пару ботинок, – надеюсь, они тебе подойдут.
Не спуская с меня глаз, он нехотя стянул галстук и снял пиджак. Я отвернулся от него и открыл ноутбук, чтобы еще раз сверить координаты места. Когда Рив притащил мне старую-престарую папку про сообщества суа в России, я думал, что нам предстоит долгая и нудная работа, типа того, чтобы искать иголку в стоге иголок или как в народном фольклоре – пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что. Как же я удивился, когда поисковик пятой или шестой ссылкой выдал мне сайт язычников России. Хотя сайт и был написан на каком-то древнерусском (но кого сейчас остановит незнание языка), на нем было много интересной и полезной информации. «Язычники России» не только подробно описывали свою религию, но и приглашали присоединиться всех желающих, кто уже обладал сверхспособностями, и тех, кто хотел бы их развить. Для этого на сайте были указаны точные GPS-координаты и даже электронная почта для связи. Эти русские язычники были просто великолепны, я не мог дождаться, чтобы познакомиться с ними.
39
На арендованной машине мы выехали из города. Вел машину я. Рив сидел на пассажирском сидении, постоянно ерзая и поправляя то рукава, то воротничок камуфляжной куртки. Штайнберг приучил его к дорогим костюмам и автомобилям представительского класса. Рив не знал даже куда вставить ключ зажигания. Он не выжил бы в джунглях Амазонии, где я скрывался месяцами, перевозя контрабандные грузы для моих колумбийских друзей, о которых я расскажу немного позже. Не уверен, что он выжил бы там, куда мы направлялись.
Пару часов мы ехали в полном молчании. Я насвистывал в такт мелодии, игравшей по радио. Рив думал о чем-то своем, уставившись в окно. Когда мы свернули с автомагистрали на какую-то проселочную дорогу, которая состояла из сплошных колдобин и асфальтовых заплаток, у радио кончилось покрытие, и я выключил его. Наступила тишина.
– Это правда, что ты вернулся, чтобы убить его? – спросил Рив.
– Ждал полгода, чтобы задать этот вопрос? – я мельком взглянул на него и снова сосредоточился на дороге, не влетать в ямы оказалось сложной задачей.
– Такой вопрос не задашь просто так, – ответил он.
– У меня со Штайнбергом старые счеты, – сказал я. – Он отобрал у меня мою простую и унылую человеческую жизнь и заставил жить в богатстве и роскоши. Он избавился от единственного близкого и дорого мне человека, который стоял на его пути. Он заставил меня избавиться от той, которая полюбила меня за то, кто я был, а не за мое положение в компании Штайнберга. Теперь он встретил меня с распростертыми объятиями и ведет себя так, словно ничего не случилось. Я не доверяю ему. Я знаю, что он задумал нечто большее и я здесь не случайно.
– С Генрихом ничего не бывает случайно, – произнес Рив. – Но я знаю, зачем ты ему нужен.
