От нестерпимой боли, я проснулся. Я задыхался, сердце колотилось так бешено, что казалось, сейчас выскочит из груди, кровь пульсировала в висках. Капли пота стекали по лбу. Боль адским пламенем разливалась внутри, заставляя меня извиваться всем телом. Только бы не застонать. Я перевернулся на живот и вцепился зубами в подушку. Что же со мной происходит? Снова этот сон. Он начал сниться мне еще у гномов, как раз после того, как я забрал меч у Юджина, но если раньше это были просто фрагменты сражений, то в этот раз меня убили! Может быть это знак, что мой план обречен на провал и Штайнберги снова победят?
Нет! Я зарычал и разжал зубы. Не допущу этого. Только не в этот раз. Сделав над собой усилие, я поднялся с кровати и, вовремя схватившись за спинку, постарался отдышаться. Комната кружилась перед глазами, но боль постепенно утихала. Когда понял, что достаточно контролирую себя, я оправился на кухню.
Я стоял, прислонившись к холодильнику, и жадно пил апельсиновый сок прямо из пакета, словно боялся, что какая-то невиданная сила отберет его у меня. Дверь из кухни на улицу была приоткрыта, и по холодному каменному полу тянуло сквозняком. Наконец я поставил пакет на стол и вытер губы тыльной стороной ладони. Только сейчас я заметил белый силуэт девушки на пороге и вздрогнул от неожиданности.
– Почему ты не спишь? – спросила она, и я знал, что она улыбалась, хотя в темноте и не видел ее лица.
– А почему ты расхаживаешь по дому в одной ночной сорочке? – строго сказал я.
– Я уже не надеялась увидеть тебя когда-нибудь, – она на цыпочках, словно вор, вошла в кухню.
– Как вечеринка? – поинтересовался я.
– Было весело, – она хихикнула, что-то вспомнив.
– Странно, как это Алехандро стал отпускать свою маленькую сестричку на вечеринки? – я поставил сок в холодильник.
– Мне уже восемнадцать, Вальтер! – с какой-то досадой и удивлением воскликнула она.
– Но это не позволяет тебе стоять на сквозняке в одной ночной рубашке! – я подскочил к ней и легко, словно перышко, подхватив ее на руки, вышел из кухни.
На столике у кровати мягко горел ночник под розовым абажуром. Лу забралась в постель и весело посмотрела на меня. Я заботливо укрыл ее одеялом. Как же она выросла! Уже не та угловатая и непонятная девчонка с дневником, полным секретиков, а взрослая девушка. И какая девушка! Темные волосы, бронзовая кожа, темные глаза. Хоть сейчас на обложку журнала. Увезти бы тебя из этой дыры, показать мир… Алехандро за нее голову оторвет любому, даже мне. Я поцеловал ее в лоб и сказал:
– Хочешь, я расскажу тебе сказку?
– Вальтер! – она пнула меня коленкой в бок.
Я поморщился и, ничего не сказав, задрал майку и показал ей шрам. Она приподнялась и потрогала его рукой.
– Клинок Скарабеев, – пояснил я, прекрасно зная, что она никогда не слышала ни о каких Скарабеях. – До сих пор ноет промозглыми осенними ночами, – я опустил майку. – Думал, умру тогда, – я задумчиво посмотрел в окно, – но ничего, очухался, был похож на ходячего мертвеца. Люди шарахались от меня, как от чумы, – я улыбнулся, – но ничего, выкарабкался, не прошло и года.
– Я же не знала, – она окончательно расстроилась.
– Ничего, – я снова укрыл ее одеялом, – шрамы, говорят, красят мужчину.
– Угу, тебе бы еще парочку, и ты будешь абсолютно неотразим, – мрачно пошутила она.
Лу, младшая сестра Алехандро, была еще совсем малышкой, когда люди из враждующего картеля убили их родителей, и Алехандро пришлось взять все управление на себя. Ему тогда только-только исполнилось двадцать, и он почти ничего не знал об управлении картелем. Однако жажда справедливости оказалась сильнее страха за свою жизнь и за маленькую сестру. Путь наверх оказался тернист и усыпан отнюдь не лепестками роз, но результат превзошел все ожидания: теперь каждый знал, что Алехандро Альварес – человек дела и играть с ним смертельно опасно. Наверное, поэтому я сразу подружился с ним.
52
Шло время. Ночами я изучал старые карты и строил маршрут своего рискованного и достаточно амбициозного путешествия. Целью этого путешествия был затерянный город суа, о котором говорил мне когда-то торговец из Каира, павший невинной жертвой моего безрассудства. На самом деле по земному шару раскидано множество древних городов суа, просто не обо всех из них сохранились сведения. Я знал только о двух таких городах – Лукоморье, затерянном в Сибирской тайге, и Суаноне, городе Богов, в тропических джунглях Колумбии. И если настоящая карта первого существовала в единственном экземпляре и принадлежала не кому иному, как Генриху Штайнбергу, то карта второго в многочисленных копиях расползлась по всему свету. Однако найти затерянный город – это полбеды, нужно туда войти, что по слухам не так и просто, и найти то, зачем я собственно туда собрался. А собрался я за Хранителем душ.
Путь через джунгли нелегок, с наскоку, без должной подготовки такое сложно осилить. Поэтому днями изнурял себя тренировками, в попытках вернуть утраченную форму. В последнем мне активно помогала Лу. Как-то раз она сидела на ступеньках в подвале, пока я отрабатывал приемы карате на боксерской груше. Груше приходилось несладко. Думаю, нетрудно догадаться, о ком я думал в тот момент.
– Ты изменился, – сказала вдруг Лу.
– Да? – не отвлекаясь, спросил я.
– Раньше ты был слишком агрессивный, слишком самоуверенный, слишком… – она задумалась, подбирая слова, – амбициозный, ты обладал странной властью над людьми, – я остановился и посмотрел на нее, – я боялась тебя.
– А теперь я теплый, мягкий и пушистый? – я улыбнулся.
– Ты изменился, – повторила она.
– И ты меня больше не боишься? – я подошел к ней, не сводя с нее испытующего взгляда.
– Так как раньше, нет, – она помотала головой, – но меня пугает, когда ты, задумавшись, начинаешь разговаривать сам с собой. Что ты видишь?
Я удивленно пожал плечами.
– Но ты же видишь что-то! – он вскочила. – Не ври мне, с кем ты разговариваешь? И зачем нарисовал мелом круг вокруг своей кровати?
Я медленно опустился на ступени и взглянул на нее снизу вверх, надо было придумать что-то правдоподобное, но ничего не приходило в голову. Как я мог сказать ей, что мне снится прошлое, а круг нарисовал для того, чтобы обезопасить себя от непрошеных гостей?
– И? – она села рядом.
Я молчал.
– А? – она почти вплотную придвинулась ко мне.
Я отпрянул назад, старые перила хрустнули, и я полетел вместе с ними на пол.
– Вальтер! – она подбежала ко мне и присела рядом. – Вечно я приношу тебе одни неприятности!
– Ты не виновата, – я встал, потирая шею. – Этот дом просто разваливается на части. Каждое утро нахожу в своей постели штукатурку.
– Здесь не делали ремонт с пятидесятых, тут еще штаб партизан тогда был, бабушка рассказывала. А эти пятна, знаешь откуда? – она показала пальцем на потолок.
