Мужчины почесали затылки и вслед за ним снова пошли в бар.
— Ты все еще не спишь? — спросил Мерфи.
Подняв глаза, Эстелла увидела, что он стоит на пороге ее комнаты.
— Я не могу уснуть от счастья.
— Очень рад, что все закончилось так хорошо! — горячо воскликнул Мерфи. Он заметил, что ребенок спит в кроватке рядом с постелью Эстеллы.
— Думаю, ты сыграл немалую роль в том, как все обернулось.
Мерфи промолчал, но в его глазах загорелись искорки любви.
— Ты что, на самом деле запихнул бы Джеймса в самолет и разбился вместе с ним на равнине?
Эстелла должна была задать этот вопрос, потому что никогда не знала, когда Мерфи блефует. Она и на этот раз ожидала, что на его губах появится веселая усмешка, как и всегда, когда он над ней подшучивал. Но сейчас этого не произошло.
— Если бы для того, чтобы ребенок остался с тобой, мне пришлось пойти так далеко, то — да, я бы это сделал, — Мерфи отвернулся, не желая, чтобы Эстелла видела, как сильно он ее любит.
— Ты удивительный человек, — сказала Эстелла.
Мерфи хотел высказать все, что у него на сердце, но сдержался. Он лишь заглянул в кроватку и улыбнулся ребенку.
— Я только что видел Мэй и Бинни, — сказал он. Майкл встретил их у реки Диамантина.
Эстелла улыбнулась. Она очень обрадовалась, что они вернулись в город, так как по ним соскучилась.
— Я спросил Мэй о том пожаре, — сказал Мерфи.
— И что она ответила?
— Она призналась, что была пьяна и не потушила костер перед уходом. Она помнит, как поднялся ветер.
— Поэтому угли, наверное, и попали на стойло.
Мерфи кивнул.
— Мэй знает, что поступила очень плохо, не затушив костер. Но алкоголь лишает ее разума. Она сказала, что очень сожалеет о случившемся, и больше никогда не будет пить. Я сказал ей: мы знаем, что спиртное ей давала Филлис, но Филлис теперь уехала. И, честно говоря, мне показалось, что, услышав это, Мэй даже вздохнула с облегчением.
— Надеюсь, ничего подобного больше никогда не случится.
— У Мэй и Бинни был какой-то щенок. Ему примерно два месяца. Мэй сказала, это щенок той самой суки, которую ты лечила.
— Правда? — Эстелла подсчитала, что этому щенку тогда точно должно быть примерно два месяца. — Что это за шум? — никогда раньше она не слышала ничего подобного. Казалось, будто кто-то закидывает на крышу камни.
Улыбка Мерфи стала еще шире.
— Ты не могла слышать подобное раньше… Это невозможно. Это дождь.
— Дождь! — воскликнула Эстелла.
— И когда он становится сильнее, капли так грохочут по железной крыше, что можно оглохнуть.
— Значит, засуха кончилась? — Эстелла подумала о фермерах, стадах, о резервуарах для дождевой воды, которые нужно наполнить.
— Надеюсь, что так.
— Сейчас в это трудно поверить, но когда я сюда приехала, мне показалось, что здесь слишком жарко, — она рассмеялась.
— А ведь когда ты приехала, у нас тут была зима, — скептически заметил Майкл.
— Знаю, но по английским меркам температура воздуха больше двадцати градусов — это уже жарко. И я просто не могла смириться с тем, что становится все жарче и жарче.
— Ночи зимой могут быть очень холодными, — сказал Мерфи.
— Холодно — это когда ты не чувствуешь пальцев на руках и ногах, а при дыхании изо рта у тебя вылетают облачка пара, — улыбнулась Эстелла. — Мне уже казалось, что я больше никогда не увижу дождевое облако. Хочется прямо сейчас выйти на улицу и постоять под дождем.
Мерфи улыбнулся. Пережив здесь первую засуху, он чувствовал то же самое. Майкл снова посмотрел на ребенка.
— Мэй очень обрадовалась, когда узнала, что ты родила, а Бинни так разволновалась, что чуть не онемела.
Эстелла улыбнулась, а потом вздохнула. День выдался очень длинным.
Майкл видел, как она устала.
— Я пойду, — сказал он, хотя совсем не желал уходить. Ему хотелось остаться с Эстеллой и малышом навсегда. — Ты, наверное, хочешь спать.
— Да нет… Я рада, что ты здесь, — Эстелла взяла его за руку, застав врасплох. Сжимая его ладонь, она сказала: — Я хотела узнать твое мнение… по одному вопросу.
— По какому? — спросил он.
— Что ты скажешь, если я назову своего сына Уильям Росс Мерфи?
Майкл был ошеломлен. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог.
— Я знаю, что обычно это делается не так, но в Австралии ведь считается нормальным нарушать всякие приличия, так ведь?
— И насколько … неприличной ты хочешь стать?
Эстелла улыбнулась.
— Я хотела дойти до самого конца. Предлагаю тебе, Майкл Мерфи, жениться на мне и стать отцом Уильяму.
Мерфи облегченно вдохнул.
— Джеймс попросил меня, чтобы я нашла Уильяму отца. Мне на ум пришел только один мужчина, и оказалось, что именно его я очень люблю. Знаю, я боялась снова испытать боль, но если ты даже хотел отдать за меня свою жизнь… то самое меньшее, что я могу сделать в ответ, так это отдать тебе собственное сердце. Так что… Ты женишься на мне, Мерфи?
— Еще бы! — сказал он, обнимая Эстеллу и страстно ее целуя.
Через несколько минут они услышали тактичное покашливание и оторвались друг от друга. На пороге, улыбаясь, стоял Дэн.
— Извините, что помешал, — никогда раньше он не видел Мерфи таким счастливым. — Я как раз заполнял свидетельство о рождении ребенка, поэтому мне нужно знать, как вы его назвали.
Эстелла посмотрела на Майкла, и тот улыбнулся.
— Уильям Росс Мерфи, — сказала она.
На какое-то мгновение Дэн казался ошеломленным. Он почувствовал комок в горле, но все-таки смог улыбнуться.
— Отлично, — сказал Дэн. — Просто отлично!
