— Этот дом… есть дом моего мужчины, — заорала женщина. — Теперь это есть мой дом, — она развернулась и выбежала во двор.
Эстелла остолбенела, пытаясь понять, что такое сказала эта женщина, но та вдруг вернулась, держа в руках палку, больше похожую на дубинку.
— Не подходите ко мне с этой штукой, — вскрикнула Эстелла и, схватив из угла метлу, направила ее на аборигенку. — Где же тогда ваши вещи, если это ваш дом?
Она хотела заставить эту женщину понять, как нелогичны ее притязания, потому что до сих пор не видела ничего, что могло бы той принадлежать.
Аборигенка недоуменно посмотрела на нее. Эстелла не знала, что у аборигенов нет потребности в личных вещах. Она подобрала с кухонного пола фотографию своих родителей, которая утром стояла в гостиной.
— Это моя семья, — сказала Эстелла. — Как вы смели бросить их фотографию на пол?
Аборигенка посмотрела на Эстеллу так, будто та сошла с ума.
— Мне следует вызвать полицию, чтобы они вас арестовали, — воскликнула Эстелла.
Но эти слова не произвели никакого впечатления на женщину.
— Ты уходить, — сказала она, размахивая дубинкой.
— Я живу здесь уже несколько дней. Если это ваш дом, то где же вы были?
— Я бродил.
Из-за женщины показалась маленькая девочка. Она уцепилась за ее платье и с ужасом посмотрела на Эстеллу.
Глянув в огромные карие глаза ребенка, Эстелла смутилась и опустила метлу.
— Росс Купер есть мой мужчина, — сказала аборигенка. — Это есть Бинни, наш ребенок.
У Эстеллы перехватило дыхание. Маленькая девочка действительно была похожа на метиску, но, по ее мнению, это не могло быть правдой!
— Я… новый ветеринар. Чарли Купер сказал мне, что я могу жить здесь. Он не говорил, что… у Росса была жена… и ребенок, — Эстелла поняла, что если это было правдой, тогда эта девочка — ее единокровная сестра. — А свой брак вы зарегистрировали официально? — спросила она аборигенку, которая, казалось, не поняла этого вопроса. — У вас есть свидетельство о браке?
Эстелла пыталась выяснить, имеет ли эта женщина законные права на дом Росса. Как бы расчетливо это ни выглядело, но ей приходилось быть прагматичной.
— Мы жениться по закону аборигенов.
У Эстеллы от слабости закружилась голова, и она буквально упала на стул, не в состоянии понять, какие права подобный брак давал этой женщине и признавался ли сообществом белых.
— Как вас зовут? — спросила Эстелла.
— Мэй.
— А меня Эстелла. Росса больше нет, он умер… А я новый ветеринар. Мне некуда идти, и я собираюсь пользоваться его приемной. Поэтому остаюсь.
— Оставаться я… — упрямо заявила Мэй.
— Вы не можете остаться, — сказала Эстелла.
— Я оставаться, — снова заявила Мэй.
Они явно зашли в тупик.
— А вы не могли бы снова… отправиться бродить?
Мэй бросила на нее сердитый взгляд, и Эстелла вдруг испугалась, что та ударит ее своей дубинкой, поэтому снова направила на нее метлу. Эстелла понимала, что вела себя не очень приветливо, но не видела другого выхода. Она не могла уйти из этого дома, даже если бы и захотела.
Крикнув что-то на своем языке, Мэй вышла на задний двор, и девочка пошла за ней. Подождав несколько секунд и надеясь, что та ушла совсем, Эстелла выглянула в дверь. Она ужаснулась, увидев, как Мэй, протащив небольшого мертвого кенгуру по пыльному двору, бросила его в костер. Из животного текла кровь, и Мэй его даже не освежевала.
— Что вы делаете? — крикнула Эстелла в ужасе.
— Бинни хотеть есть, — ответила Мэй, оглянувшись и снова замахав руками.
Эстелла почувствовала сильный позыв к рвоте, когда по двору стал распространяться запах паленой шерсти и горящего мяса. Неуверенной походкой она вошла в дом, прошла в ванную комнату и, набрав в раковину холодный воды, умыла лицо.
— Это невыносимо! — проговорила она.
Ей хотелось отправиться к Чарли и расспросить его обо всем, но Эстелла боялась, что Мэй запрется в доме и она не сможет попасть назад. Вместо этого Эстелла, спотыкаясь, прошла в свою спальню и, закрыв за собой дверь, легла на кровать. Она настолько устала за день, что была не в силах даже думать, не говоря уже о том, чтобы бороться с этой женщиной.
Проснувшись, Эстелла не могла понять, который час. Несмотря на то, что окно спальни было закрыто, она слышала какие-то визги… Или это было чье-то пение? Она прошла через погруженный в темноту дом и выглянула на задний двор. В нос ей ударил запах горелого мяса. В пыли рядом с костром сидела Мэй и что-то пила прямо из бутылки. Эстелла с ужасом увидела, что аборигенка совершенно пьяна. Она торопливо оглядела двор в поисках ребенка. С другой стороны костра Эстелла различила спящую Бинни, лежавшую прямо на земле в пыли. Эстелла почувствовала злость… отвращение… и грусть. Ей хотелось привести ребенка в дом, но она была уверена, что Мэй не позволит этого сделать.
— Мэй! — крикнула Эстелла.
Сначала аборигенка, казалось, ее не услышала, поэтому Эстелла позвала ее снова. Наконец та оглянулась и посмотрела на нее мутным взглядом.
— Пожалуйста, не шумите. Ваш… ребенок спит, и я тоже хочу спать.
Что-то прокричав в ответ на своем языке, Мэй хрипло рассмеялась. Она снова запела, а потом забормотала сама с собой. Эстелла с ужасом наблюдала, как Мэй, поднявшись на ноги, начала танцевать, размахивая руками и топая в пыли ногами. Содержимое бутылки разлилось, но она не замечала этого. И только когда бутылка, выскользнув у Мэй из рук, упала на землю и разбилась, она стала отчаянно ругаться. Эстелла больше не могла этого вынести. Она вернулась в дом, захлопнув за собой дверь.
— О боже, — со стоном проговорила она. — Что же будет дальше!
Глава 10
Когда Эстелла встала с постели на следующее утро после беспокойной ночи, проведенной в переживаниях о своей будущей жизни и о судьбе Бинни, о которой, как ей казалось, мать совершенно не заботится, она обнаружила, что ее незваные гости исчезли. Даже от костра, который накануне жгла Мэй, почти не осталось следов. Все это показалось Эстелле очень странным, и если бы не бессонная ночь и валявшиеся под кухонным столом семена, то можно было подумать, что этот визит был лишь дурным сном.
По дороге к стойлу Звездочета Эстелла зашла в гостиницу. Было еще слишком рано, во всяком случае, для Чарли, который выглядел так, будто тоже провел бессонную ночь.
— Почему ты не сказал мне, что у моего… у Росса была жена-аборигенка… и ребенок?
Чарли, все еще сонный, явно сильно смутился.
— Было бы совсем неплохо, Чарли, если бы ты заранее поставил меня в известность. Мэй объявилась вчера вечером и велела мне убираться из ее дома.
