— Мне совершенно ясно, что Эстелле и ее ребенку будет намного лучше без тебя, — сказала она.
Спотыкаясь из-за хлынувших у нее из глаз слез, Каролина вышла из комнаты.
Вставая, Маркус проговорил:
— Ты меня горько разочаровал, Джеймс.
Закрыв дверь за Каролиной и Маркусом, Джеймс вздохнул с облегчением. Он надеялся, что больше никогда их не увидит. Повернувшись, Джеймс вздрогнул от неожиданности. В коридоре стояла Давиния, и у нее был странный и какой-то одержимый взгляд. Он также обратил внимание, как ужасен был ее вид. Волосы не причесаны, а кожа землистого оттенка. Ему впервые пришло в голову, что она выглядит именно на свои годы.
— Зачем ты встала, дорогая? — спросил Джеймс. Он надеялся, что Давиния не слышала разговора о ребенке.
— У моих дяди и тети очень низкое мнение о тебе, — отрезала она.
— А ты ожидала, что они поздравят меня с нашей будущей свадьбой?
— Ну, я не ожидала услышать, что твоя жена ждет ребенка.
Джеймс заметил, с какой злостью проговорила это Давиния, и его сердце отчаянно забилось.
— Скоро она станет бывшей женой… Я, между прочим, тоже ничего не знал о ребенке, — сказал он, входя и гостиную, где по-прежнему пахло духами Каролины.
Давиния проследовала за ним, чувствуя раздражение по поводу того, как по-хозяйски он ведет себя в ее доме. Ей не нравилось, когда к ней относились как к должному.
— Что собираешься делать с ребенком?
— Ничего.
— Ты не можешь оставить его в Австралии. Ты же слышал, что сказала тетя Каролина. Это ужасное место.
— Я начинаю новую жизнь с тобой, дорогая. Уверен, ты не захочешь, чтобы меня что-то связывало с прошлым.
— Сразу видно еще одного любителя поживиться за чужой счет, Джеймс.
Его глаза расширились.
— Давиния, это очень грубо с твоей стороны! Я люблю тебя.
— Ты любишь мои деньги, так же как я любила деньги Джеффри, Сесила и Уорвика. Но сейчас, Джеймс, нам придется постараться, и тогда мы сможем получить еще больший приз.
Джеймс был удивлен, увидев Давинию в ее истинном свете, без напускного очарования и такта.
— Что ты хочешь сказать?
— Мой отчим, Джайлс, очень болен. Печень. И жить ему осталось не больше пары лет. А у него нет наследника. Ты что, не понимаешь, Джеймс? Я хочу ребенка, а Джайлс хочет наследника. У него никогда не было сына, но внук, даже если это сын падчерицы, тоже подойдет.
Джеймс не мог себе представить шикарной жизни, о которой всегда мечтал, если у него на руках будет какой-то ребенок.
— Что ты такое говоришь?
— Потребуй отдать тебе твоего ребенка. И мы его вырастим.
Джеймс был в шоке.
— Ты же не хочешь сказать, что я должен отправиться в Австралию… и отобрать ребенка у Эстеллы?
— Именно этого я жду от тебя. И, кстати, ты сделаешь своему ребенку большое одолжение, если то, что говорит тетя Каролина, правда.
— И зачем, по-твоему, мне ребенок? — выпалил Джеймс, не подумав.
На самом деле он даже вздохнул с облегчением, узнав, что Давиния больше не сможет иметь детей.
— Я хочу ребенка и еще хочу прибрать к рукам состояние Фардингуорта до того, как Джайлс составит завещание, по которому все его деньги до последнего пенни отойдут какому-то сиротскому дому, покровителем которого он сейчас является. Если ты не поедешь в Австралию и не привезешь этого ребенка, я не выйду за тебя, Джеймс, и ты не получишь ни гроша из моих денег.
Джеймса совершенно шокировали ее грубая расчетливость и цинизм. Рядом с ней он почувствовал себя дилетантом.
— А что если… если это будет девочка?
— Мне наплевать, лишь бы была возможность воспитать ребенка. Джайлс хорошо позаботится о ней, особенно если она будет любить своего дедушку. А мы, как ее опекуны, тоже будем неплохо жить.
Глаза Давинии буквально светились хитростью. Неожиданно она расплакалась, как делала каждый день с тех пор, как потеряла своего ребенка. Резкие смены ее настроения совершенно сбивали Джеймса с толку.
— Я хочу ребенка, Джеймс, — рыдала она. — Если я не могу иметь своего собственного, то у меня будет твой.
Он обнял ее.
— Ну, ну же, дорогая, — успокаивал ее Джеймс, думая о том, насколько сложной стала вдруг его жизнь и как это получилось.
Глава 17
Услышав шелест полосок бумаги для ловли мух, Филлис оторвалась от своего занятия — сортировки полученных товаров — и, подняв голову, улыбнулась.
— Эстелла! Рада вас видеть!
— Здравствуйте, Филлис! — ответила Эстелла, все еще удивляясь про себя желанию Филлис с ней подружиться.
— Осторожнее, не споткнитесь! Нам этим утром завезли товар, и мы его еще не разобрали.
Эстелла осторожно пробралась между ящиками, мешками, фермерскими инструментами, рулонами материи и стопками скатертей и постельного белья.
— Я буквально на минутку, Филлис. А Марти здесь? Мне нужно поговорить с ним по поводу Звездочета.
— Да, папа где-то тут, — встав на цыпочки, Филлис посмотрела в сторону полок у задней стены магазина. — Ты там, пап? — позвала она.
— Угу, здесь, — голова Марти появилась из-за одной из полок, где он взвешивал рис, муку и сахар, а потом раскладывал их по местам. — Добрый день, Эстелла.
Марти бросил взгляд на свои часы и удивился, что уже два часа. Он был так занят, что даже забыл пообедать, и, очевидно, Филлис тоже не заметила, как пролетело время. Так бывало всегда, когда они получали большую партию товаров.
Когда Марти вышел в проход, Эстелле показалось, что в его глазах мелькнула искорка беспокойства, будто он ждал от нее плохих новостей.
— Я просто хотела сказать вам, что собираюсь сегодня ближе к вечеру перевести Звездочета в свою конюшню. Уже пора, Марти…
Казалось, эти слова поразили его. Он явно не был готов к переводу Звездочета, хотя Эстелла уже давно говорила ему о своем намерении.
— А это действительно так необходимо, Эстелла? Он и здесь стал себя чувствовать намного лучше.
— Знаю, но я бы хотела начать выводить его по ровной земле, чтобы он стал чувствовать себя еще увереннее. Конь по-прежнему не хочет спускаться вниз по склону в вашем дворе, пока я не веду его сама, хотя и знает, что боли уже больше не будет. Он ведет себя так лишь по привычке, но это все равно мешает его полному выздоровлению, — ей не хотелось говорить, что и страхи самого Марти действуют на Звездочета и не позволяют коню поверить в свои силы.
Видя, что Марти не отвечает и даже, кажется, собирается воспротивиться этой затее, в разговор вмешалась Филлис.
