В тихом ночном воздухе она слышала и звуки музыки, но все ей казалось каким-то нереальным. Эстелла почувствовала себя чужаком, и вдруг ей показалось, что у нее нет никакого будущего. Кенгуру-кроссинг, горожане, ее жизнь — все выглядело иллюзорным, будто она смотрела с огромной высоты. Странное состояние. В последние несколько недель она чувствовала себя одиноко, но это чувство, не шло ни в какое сравнение с тем ощущением оторванности от всего мира, которое она испытывала в этот момент, стоя на вершине песчаного холма. Как ей хотелось, чтобы все это оказалось лишь сном, и она, наконец, проснувшись, очутилась бы снова в своем комфортабельном доме в Лондоне. Но это не сон, и она не проснется. Это ее настоящая жизнь, и ей нужно устроить ее как можно лучше ради себя и своего ребенка.
За песчаными холмами снова росли деревья, но местность выглядела такой же иссохшей и негостеприимной. Эстелла увидела вдалеке тусклый свет еще одного костра и поняла, что это лагерь аборигенов. Она отправилась дальше, осторожно спускаясь по склону холма, то и дело скользя в зыбучем песке, от которого по-прежнему шел жар.
Подходя к лагерю аборигенов, Эстелла услышала их разговор. Она вдруг занервничала, надеясь, что Мэй и Бинни будут там. Стараясь идти как можно тише, Эстелла остановилась за кустом акации и стала наблюдать. Вокруг костра сидели и разговаривали мужчины племени, женщины и дети находились в другой группе позади них. Вокруг бродили очень худые собаки, периодически рыча и огрызаясь друг на друга. Эстелла простояла так всего несколько секунд, когда один из мужчин повернул голову и посмотрел в ее направлении, будто почувствовав ее присутствие. Ей захотелось развернуться и убежать, но она побоялась, что они услышат. Эстелла замерла и затаила дыхание, уверенная, что ее не видно в тени куста. Но мужчина медленно встал, не отрывая взгляда от того места, где она стояла. Нагнувшись, он взял копье и что-то сказал громким грозным голосом, указав пальцем прямо на нее. Растерявшись и почувствовав стыд, Эстелла поняла, что у нее два пути: бежать или выйти из своего укрытия и показаться аборигенам. Она была ужасно напугана, но все-таки решила выйти вперед.
Приблизившись к костру, Эстелла поискала взглядом Мэй. Ее громко стучавшее сердце замерло, когда она поняла, что той нет среди женщин племени. К счастью Эстеллы, там оказалась Бинни. Девочка вскочила на ноги и подбежала прямо к ней. Она что-то крикнула на языке аборигенов, и мужчины успокоились. Они по-прежнему смотрели на гостью подозрительно, но положили копья и снова сели у костра.
Бинни подвела Эстеллу, все еще дрожавшую от страха и смущения, к кружку женщин. Несколько минут женщины молча рассматривали ее. Она улыбнулась и поздоровалась с ними, но, казалось, это не произвело на них никакого впечатления. «Как они похожи на Мэй, — подумала Эстелла, — совершенно не чувствуют необходимости в пустой вежливой болтовне». Женщины продолжали разговаривать друг с другом, будто Эстеллы не было здесь вовсе. Она не понимала, то ли ей поздравлять себя с тем, что они приняли ее, то ли стыдиться того, что была безразлична им. Эстелла спросила Бинни, где Мэй, но девочка не знала, и это показалось очень странным. Она подумала, что Мэй опять где-то пьет, и забеспокоилась о том, что с ней могло что-нибудь случиться в городе, где собралось столько народу, причем многие из рабочих с ферм были пьяны.
Внимание Эстеллы привлекли явно голодные собаки племени, постоянно искавшие съестное. Неожиданно она заметила одно животное, которое лежало в одиночестве на краю освещенного костром круга. Даже при таком плохом освещении Эстелла увидела, что у собаки была рана на задней лапе, и подошла, чтобы осмотреть ее. Это была молодая сучка, скорее всего, помесь динго и домашней собаки. Шерсть ее была почти оранжевого цвета, но форма тела, головы и спокойный умный взгляд напоминали динго. Собака лизала рану, которая при ближайшем рассмотрении оказалась сильно инфицированной. Эстелла спросила Бинни, лечат ли эту собаку, но девочка лишь отрицательно покачала головой и пожала плечами, будто говоря, что здоровье бедного животного не имеет значения. Это потрясло Эстеллу до глубины души. Рану нужно было немедленно обработать. Эстелла заметила, что когда какая-нибудь из собак племени подходила ближе, раненая сука начинала рычать, будто защищаясь. Нападать на больное или слабое животное — это стайное поведение собак, поэтому, независимо от того, насколько одомашнены были собаки племени, скорее всего, они в конце концов, загрызли бы ее.
Эстелла спросила Бинни, может ли она забрать эту собаку к себе домой, чтобы вылечить.
Бинни обратилась к одной из женщин. Та поднялась и подошла к старейшинам племени. Эстелла очень волновалась. Она надеялась, что ее просьба не оскорбит аборигенов. Один из старейшин, внимательно посмотрев на нее, махнул рукой, как бы давая понять, что он недоумевает, почему Эстелла так беспокоится о какой-то собаке. Эстелла заметила, что мужчины, одетые в рубашки и брюки, не вмешивались в разговор. Кроме того, она поняла, что, с точки зрения аборигенов, в цепи жизни в буше собаки стояли на одной из самых низших ступеней. Но Эстелла относилась к животным совершенно по-другому. Она попросила у Бинни веревку, но та смогла найти лишь кусок старого кнута, который Эстелла и использовала в качестве поводка. Она повела собаку, скакавшую на трех лапах, от костра. Бинни попросила разрешения пойти вместе с ней. После небольшого обсуждения и заверения Эстеллы в том, что позаботится о ребенке, старейшины дали свое согласие.
К тому времени, когда они добрались до песчаных холмов, собака была уже совершенно измучена, поэтому Эстелла взяла ее на руки и понесла. Не привыкшее к доброму отношению животное стало лизать ее лицо и руки. Придя домой, Эстелла поместила собаку в пустую конуру, а потом сходила за керосиновой лампой. Она дала сучке несколько кусочков консервированной ветчины, чтобы завоевать ее доверие, а потом при помощи хирургического пинцета принялась вынимать из открытой раны личинок и грязь. Затем промыла рану антисептической жидкостью.
Эстелла вздрогнула, когда перед ней неожиданно появился Марти вместе с Мэй, которая была почти в истерике. Она думала, что Марти сейчас спит в стойле Звездочета.
— Что случилось? — спросила Эстелла.
— Мэй думала, с Бинни что-то случилось, — сказал Марти. — Где вы нашли девочку?
Эстелла посмотрела на Мэй, которая буквально визжала от радости, обнимая Бинни. Очевидно, аборигенка была сильно пьяна.
— Она была в лагере аборигенов. А разве Мэй не знала, что она там?
— Кажется, она решила, что ее украл один из рабочих с пастбищ.
— Откуда у нее взялись такие мысли?
— Насколько я понял, ей это сказал кто-то из ребят с пастбища Уилга.
— Они сыграли с ней очень злую шутку, — воскликнула Эстелла, возмущенная до глубины души.
Марти направился к стойлу Звездочета, чтобы проверить коня.
— А когда вы вернулись домой, никого здесь не видели? — крикнул он Эстелле через плечо.
В его голосе Эстелла уловила нотки беспокойства.
— Ни души, — ответила она.
