Эстеллу так тронули его слова, что она даже не подумала сказать, что Росс Купер — ее отец.
— А сейчас я до смерти напугана, — призналась Эстелла.
Необычные, тяжелейшие обстоятельства, в которые они попали, позволили Эстелле без колебаний открыть свое сердце, то есть сделать то, что, как ей казалось, она никогда бы не сделала. И это признание ею своих истинных страхов принесло молодой женщине облегчение.
Мерфи прикрыл своей большой ладонью ее маленькую ладонь, лежавшую у нее на животе. Эстелла подумала, что это очень милый жест, и какое-то время буквально с трепетом смотрела на его сильную руку, будто защищавшую ее от всех невзгод.
— С вами все будет хорошо, — сказал Майкл. — Как только горожане узнают, они сделают для вас все, что в их силах. Это странный народ… особенно я, — добавил он, улыбаясь уголками губ. — Но когда дело принимает крутой оборот, все бросаются на помощь друг другу.
Эстелле показалось, что он говорил о горожанах, как об одной большой семье. Может, так и будет, когда они примут ее в свой круг, но тогда, в первый свой вечер в Кенгуру-кроссинг, она совсем на это не надеялась.
— Мой первый вечер в городе закончился настоящим провалом, — сказала Эстелла, улыбаясь своим воспоминаниям. — Представляете, если бы я тогда заявила о… о том, что жду ребенка?
Лицо Мерфи передернулось при воспоминании о ее первой встрече с мужчинами города в баре Чарли.
— Думаю, это было бы не самой удачной идеей в то время, — признал он.
Эстелла не смогла сдержать улыбки, но тут она вспомнила о Джеймсе и Давинии, и ее настроение снова упало. Она отвернулась от Мерфи, но он видел, что Эстеллу волнует что-то еще.
Майкл погладил ее волосы.
— Я знаю, что иногда вы бываете довольно раздражительной… и с вами нелегко поладить…
Эстелла даже задохнулась от его слов.
— Спасибо, — воскликнула она, бросая на него шутливо-обиженный взгляд, и вдруг заметила, что с лица Мерфи исчезла его обычная самодовольная улыбка, всегда так раздражавшая ее.
— Но даже несмотря на это, не могу представить, почему ваш муж решил уйти от вас, — сказал Майкл.
Эстелла казалась Мерфи очень привлекательной женщиной. С первой их встречи он почувствовал влечение к ней, хотя пытался отрицать это. Тогда Майкл даже испугался, но с тех пор в его отношении к этой женщине ничего не изменилось. Он знал это, но не мог объяснить себе. В одном Мерфи был уверен: она всколыхнула в нем чувства, которых у него не было уже давно.
Эстелла какое-то время лежала молча. История с Джеймсом ранила ее женскую гордость, но по сравнению с тем положением, в которое они попали, подобные чувства теперь казались ей мелочными.
— Он бросил меня ради, другой женщины, — прошептала она. — Ради одной овдовевшей особы… моей богатой кузины, Давинии. Джеймс — начинающий адвокат, но ему нравится жить так, как живут настоящие аристократы. В тот день, когда я узнала, что беременна… увидела, как они целовались, поэтому ему пришлось признать, что у них роман. Джеймс также сообщил, что у нас куча долгов. Я ничего не знала ни об их романе, ни о растущем долге… и почувствовала себя наивной дурой, — Эстелла сдержала слезы, решив, что Джеймс больше их недостоин. — Как потом оказалось, — она изо всех сил старалась унять дрожь в голосе, — Давиния хотела и могла дать Джеймсу ту жизнь, о которой он мечтал, но не мог иметь, живя со мной.
Мерфи шокировала даже мысль о том, что мужчина может оказаться настолько мелочным.
— Вы не дура, Эстелла. Это он последний дурак, — горячо воскликнул Майкл. — Некоторые мужчины отдали бы свою правую руку за то, что у него было.
Мерфи подумал о Томе Рейберне, который бы отдал за это и свою жизнь. Том был самым счастливым человеком на земле, пока…
Эстелле показалось, что он говорил о себе.
На рассвете Мерфи разбудило настойчивое жужжание мух. Они с Эстеллой заснули там, где лежали, думая каждый о своем. Ночью Эстелла замерзла и прижалась к его теплому телу. Проснувшись, Майкл увидел, что обнимает ее обеими руками. Некоторое время он смотрел, как она спит, поражаясь своим чувствам: ему казалось совершенно естественным крепко прижимать ее к себе. Он даже начинал верить, что и она, и ее будущий ребенок принадлежат ему. Но потом Эстелла пошевелилась и, открыв глаза, посмотрела на него как на чужого человека.
Снова смутившись тому, что лежит так близко от Мерфи, Эстелла резко села.
— Даже не помню, как я заснула, — проговорила она, избегая его пристального взгляда.
Он заставил ее съесть немного консервированных жареных бобов, но сам есть ничего не стал.
— Вашему ребенку необходимо питание, — сказал Майкл тоном, не терпящим возражений. Эстелла почувствовала, что его желание защищать и ее, и ребенка стало крепче. И впервые за долгое время, несмотря на их тяжелое положение, она ощутила полный душевный покой.
Эстелла заметила, как вьются мухи вокруг забинтованной ноги Мерфи.
— Нужно сменить повязку, — заявила она. Эстелла боялась, что на такой жаре его рана инфицируется. Ее страхи подтвердились, когда, разбинтовав ногу, она увидела, что зашитая ею рана стала гноиться и от нее идет дурной запах. — Вам необходимы антибиотики, — сказала она.
В самолете не было ничего, кроме слабого антисептика из аптечки первой помощи, который Эстелла уже весь использовала. Если их не спасут в течение суток, инфекция в ране может перерасти в гангрену. Эстелла стала вспоминать о лечебных травах равнины, которые показывала ей Мэй. Она говорила, что для заживления ран аборигены используют козью траву, древесную орхидею, болотницу и чайный куст. Самым распространенным в буше растением был чайный куст, но в пустыне Симпсон он встречался редко. Однако Эстелла знала, что ей необходимо найти, по крайней мере, один такой куст, иначе Мерфи лишится ноги.
Не теряя из виду самолет, Эстелла стала искать чайные кусты. Солнце слепило ей глаза и жгло немилосердно, но она старалась не поддаваться отчаянию и панике, растущим в ее душе. Бродя по дюнам, Эстелла нашла немного козьей травы, которую, растерев в кашицу, можно прикладывать к ране. Но ей требовалась кора чайного куста, настойка из которой используется для промывания раны. Мэй говорила ей, что это растение считается в буше самым лучшим антисептическим средством. Эстелла сделала уже полный круг, когда, час спустя, даже вскрикнув от радости, нашла одинокий чайный куст. Собрав кору, она поспешила к самолету. Но подойдя к нему, с ужасом увидела, что Мерфи встал и скачет ей навстречу, пользуясь веткой дерева, как костылем.
— Я хочу вам помочь строить полосу, — сказал он, будто отвечая на выражение недовольства в ее глазах.
— Ни в коем случае! Сейчас я промою вам рану, пока не началась гангрена, — сказала Эстелла. — Вам нужно снова лечь. Да и ваша палка выглядит очень ненадежно.
— Ну, уж нет! — отрезал Мерфи. — Забудьте о своих фокусах, Эстелла, — и он заковылял в направлении полосы.
