– Ты хочешь меня, – сказал он в промежутках между сладкими и тягучими поцелуями, грозившими окончательно убить во мне жажду сопротивления. – Можешь не притворяться.
Такого самоуверенного тона я не могла ему простить.
Тут же впилась ногтями в его шею, вырвав из груди возмущенное рычание. Ден приподнял голову, заглядывая мне в глаза.
– Еще чего. Я ненавижу тебя, ты назвал меня тварью! – бросила я ему, стараясь окатить ледяным презрением.
– Только для того, чтобы заставить одуматься, – он поднял руку и погладил меня по щеке. – Остановись, пока не поздно.
Этот контраст грубых слов и ласковых прикосновений оставлял меня в полном недоумении. Я закрыла глаза, ощущая пальцы Дена на своей шее, его дыхание – на своем лице, его ногу – между своих ног. Другая его рука скользнула на мою задницу и крепко сжала ее, заставив подать бедра вперед. Сквозь тонкую ткань трусиков я ощутила грубое трение джинсов о свою кожу и готова была умолять о пощаде.
– Я не могу… здесь же бабуля…
– Мне плевать, – прорычал Ден, покрывая поцелуями мое лицо, – я ее не вижу.
По правде говоря, я тоже уже ничего не видела кругом, но это не отменяло тот факт, что привидение бродит поблизости.
– Думаешь, что трахнешь меня, и я стану пай-девочкой? Добрый чпокатель-волшебник! Меня тошнит от твоей наивности, – я куснула его за скулу, впрочем, не очень сильно.
Его тихий, низкий, до противного сексуальный смех ударил по моим нервам хуже бейсбольной биты.
– Думаю, что ты станешь пай-девочкой ради того, чтобы я тебя трахнул.
Что?
У кого-то самомнение раздулось вместе с кое-чем другим?
Я оттолкнула его и размахнулась, чтобы влепить пощечину, но Ден снова успел среагировать.
– Я же сказал… – процедил он, сжимая мое запястье так сильно, что я вскрикнула от боли, – никогда больше не смей… пытаться меня ударить.
– Или что? – с вызовом бросила я ему в лицо. – Ты накажешь меня? Трахнешь прямо здесь? Давай! Вперед! Один отвратительный полуминутный секс я пережила, потерплю второй раз секунд сорок, не умру.
Ден схватил меня в охапку, подтащил к гаражу и придавил своим телом к стене так, что вышиб воздух из легких.
– По-моему, ты сама тогда хотела, чтобы все быстрее закончилось, – прошептал он, утыкаясь носом в мою шею.
По коже тут же пробежали мурашки, а соски напряглись, и их начало покалывать изнутри.
– Да, но ты сделал мне больно! – продолжала бороться я. – Я думала, ты все мне там разорвал своим дурацким членом! Это было ужасное ощущение!
Его большая ладонь легла между моих ног и надавила, сместившись чуть вниз и обратно. Проклятые джинсы доставляли просто невыносимые мучения. Я со стоном выдохнула, пытаясь спихнуть с себя тяжелое мужское тело, но безрезультатно.
– Тебе больше не будет больно. Никогда, – простонал Ден, продолжая мучить меня ладонью.
– Конечно, не будет… – я до крови кусала губы и ерзала по стенке, – потому что я больше не девственница, идиот!
Он повернул мое лицо к себе и начал целовать губы, слизывая с них выступившую капельку крови. Прикосновения его языка в тандеме с движениями руки заставляли меня выгибаться. Внутренние мышцы сжимались, отчаянно изнывая от желания.
– Нет, не поэтому, – произнес Ден, – потому что ты меня хочешь. У тебя джинсы уже все мокрые.
Я мучительно застонала сквозь стиснутые зубы. Неужели он это заметил?
– Тогда отвали и оставь меня и мои джинсы в покое!
– Ты точно этого хочешь? – дыхание Дена участилось, он упирался одной рукой в стену возле моей головы, другой – быстрыми отрывистыми движениями подводил меня к оргазму.
Вот гадство! Я хотела только одного – чтобы он заткнулся и содрал с меня одежду, а потом наконец подарил блаженный покой моему телу. Но он так наслаждался своей властью надо мной. Я видела это по его горящему взгляду, устремленному в мои глаза. Он думал, что может так легко сломать меня, лишить воли, заставить ползать перед ним словно какую-то изголодавшуюся самку.
– Да, – прорычала я из последних сил, – я хочу, чтобы ты отвалил!
– Скажи это более уверенным тоном, и я отвалю в ту же секунду, – с яростными выдохами настаивал он.
Первые спазмы начали скручивать низ моего живота. Я согнулась, хватая широко открытым ртом воздух. Вот. Еще немного. Еще.
– Да-а-а… – почти закричала я, царапая ногтями стенку.
– Ладно. Я тебя услышал, – Ден убрал руку и отошел от меня.
У меня подкосились ноги, и я едва не рухнула на землю. Сползла по стенке и обхватила колени руками. Адская боль пронзила каждую клеточку тела. Это было так невыносимо, что мне захотелось плакать. Утешало лишь то, что Дену тоже пришлось нелегко. Он повернулся ко мне спиной, откинул голову и тяжело дышал. В свете фар я отчетливо видела, как взлетает вверх горячий пар из его рта.
– Ты – козел, – прохрипела я, – видно же, что без помощи руки до утра теперь не уснешь. Будешь наяривать и мечтать обо мне, как, наверно, делал это долгие годы.
Ден обернулся через плечо, облизнул губы и кивнул.
– Да. Но и ты тоже. Будешь делать это и думать обо мне. Так, как никогда не делала это раньше.
Я уронила лицо в ладони. Больной придурок. Я была в таком диком состоянии, что едва удерживалась на грани, чтобы самой не стащить с него джинсы. Только мысли о ненависти могли помочь удержаться. О нашей взаимной ненависти.
– Не могу поверить, что ты до сих пор мне мстишь.
– За что мне тебе мстить, Вика? – фыркнул Ден.
– За мой отказ. За те слова на выпускном…
– О том, что из меня ничего путного не выйдет? – он покачал головой и сделал несколько шагов туда-сюда.
Я очень надеялась, что у него между ног все разрывалось не меньшей болью, чем у меня.
– Да. Ты пытался мне что-то доказать. Стал прилежно учиться. Выбился в люди.
– Антоха спалил, да? – Ден остановился и посмотрел на меня. – Тут ты ошиблась. Я сделал это ради себя. Каждую неделю отец притаскивал домой очередную шлюху и говорил, что теперь она будет моей новой мамой. Некоторые из них пытались подлизаться ко мне, другие, наоборот, хотели избавиться от меня. Но никто не оставался надолго. Я так заколебался от их бесконечной череды, что просто мечтал свалить и жить нормальной жизнью. Но для этого нужно было дождаться совершеннолетия.
Я закрыла глаза и вспомнила грязную маленькую квартирку со старой мебелью. Когда Ден привел меня туда, я уже была в шоке. Когда он раздевал меня, я не могла думать ни о чем другом, кроме того, как часто меняется его постельное белье. И сбежала оттуда, стараясь забыть как страшный сон.
Да, теперь многие вещи казались другими.
