Ден почесал в затылке.
– Это все написано там?
– Да, – я кивнула, – она писала ему письма. По одному в годовщину знакомства. Ребенок вырос, муж умер, она осталась одна, но продолжала помнить тот короткий отпуск, который провела с единственным подходившим ей по сердцу человеком.
– И в чем подвох?
Я покрутила в руках стопку писем.
– Они все неотправленные. Понимаешь? Она писала ему письма, но не отправляла их. Вот, в последнем так даже и пишет: «Боюсь, что ты меня уже не вспомнишь и не поймешь. Хотя моя любовь длиною в половину жизни всегда будет с тобой».
– А от него там писем нет? – Ден опустил взгляд на листки бумаги.
Я покачала головой.
– Наверно, обиделся, что она отказала тогда ему. Не бросила семью.
– Струсила, – вздохнул Ден.
– Ну знаешь, – встала я на защиту бабули, – ее тоже можно понять. Советское время. Курортный роман. Еще неизвестно, как бы сложился их быт. А у нее ребенок. Я сама не знаю, как поступила бы в ее ситуации.
– Но ведь она продолжала писать ему письма. Это что-то значило.
– Иногда истинное чувство осознаешь только через много лет, – пробормотала я.
– Спасибо, – вдруг сказал он.
– Что?!
– Спасибо. Это бабуля говорит.
Я вскинула голову. Старушка смотрела на меня и улыбалась, но в ее глазах стояли слезы. Прижав ладони к груди, она с благодарностью кивнула, а потом… растворилась в воздухе.
– Вот дерьмо! – не удержалась я.
– Что такое? – удивился Ден.
– Она… – я встала и огляделась, каждую секунду ожидая подвоха, – она… исчезла!
– Совсем? – Ден тоже поднялся на ноги.
– Откуда мне знать? Если из кустов сейчас не выпрыгнет, то совсем.
Для верности я прошлась туда-обратно вдоль забора, но бабуля не появлялась. Теперь, когда долгожданное чудо произошло, и я избавилась от нее, стало немного грустно. Все-таки, мы столько пережили вместе за минувшие дни, что даже сроднились.
– Все? Тебя можно поздравить? – улыбнулся Ден.
– Ага, – я растерянно посмотрела на стопку писем в своей руке. – Только последнее дело нужно завершить.
– Хочешь их сжечь?
– Нет. Хочу их отправить. Адресату. Только вот надо узнать, жив ли он еще. Не хотелось бы, чтобы такие трепетные признания попали не в те руки. Ненавижу, когда кто-то смеется над чужими чувствами!
– Эй! – позвал Ден. – Но ты не обязана это делать. Бабуля исчезла. Ты выполнила свою миссию. Похоже, она просто не хотела, чтобы письма сгнили в коробке на развалинах чужого дома.
– Да. Я не обязана. Но все равно это сделаю. Потому что хочу это сделать. Хочу, чтобы этот гадский Коленька узнал, как его всю жизнь любила Ангелина. Может, ему станет стыдно, что сам не написал.
Ден рассмеялся. Теплым, искренним смехом, от которого по моей коже побежали мурашки. Это было странно, и неестественно, и смущало меня до зеленых чертей.
– Ты спрашивала, что я вижу в тебе хорошего? – он подошел и коснулся моей щеки. – Вот. Вот, что я вижу.
– Что? – я не выдержала и опустила глаза. – Что я люблю отправлять письма бывшим ухажерам своих привидений?
– Угу, – он наклонился и коснулся губами моих губ, – мне нравится твой выбор хобби.
– А у тебя грязные руки, – проворчала я, но не удержалась и ответила на поцелуй. – Даже не вздумай лезть с такими руками в мою машину.
– Да ты сама как поросенок!
– Но я же к тебе не пристаю в таком виде!
Ден отстранился и закатил глаза.
– Ладно. Пойдем мыться. Там, на углу, я видел колонку.
Я быстро кинула письма в салон машины, и мы пошли мыть руки. Наконец-то у меня на душе стало удивительно светло.
На обратном пути Ден решил продлить наши приключения, потому что уже на подъезде к городу вдруг свернул с трассы на обочину, а потом и вовсе остановил машину. Мимо пролетали автомобили, с другой стороны стеной возвышались деревья. Вокруг не было ни жилья, ни магазинов, и я удивленно посмотрела на Дена.
– Выйдем на минутку, – с хитрым видом произнес он и открыл дверь со своей стороны.
– Куда?! – воскликнула я, выбираясь следом.
Он обогнул «Форд» и взял меня за руку.
– Бабуля не вернулась?
Я огляделась.
– Нет. Похоже, что уже и не вернется. Обычно она так надолго не пропадала, только если я не…
Я проглотила слово «напьюсь». Не хотелось напоминать Дену о том, что ему не нравилось. Он кивнул, показывая, что понимает все без лишних слов.
– Хочешь, кое-что замутим? – ухмыльнулся он и потянул меня за руку в лес.
– Что?! – я еще раз с недоверием оглянулась, но никому из проезжавших мимо людей и дела не было до того, что мы решили прогуляться.
– Ты сказала это. В тот день, когда подошла ко мне. В школе.
Ден энергично зашагал, лавируя между деревьев. Его поведение заинтриговало меня донельзя. Я едва поспевала следом.
– Да? Не помню.
– О, поверь мне, – он покачал головой, – я тогда подумал, что миллион выиграл. Такое не забывается.
– Не сомневаюсь, – поддела я.
Рослые сосны пахли смолой. Под ногами попадались старые темные шишки, сброшенные за зиму. Приглядевшись, я заметила на ветвях деревьев молодые зеленые шишечки, проклюнувшиеся среди иголок. Где-то стрекотала сорока. По мере удаления от трассы шум моторов становился все тише.
– И потом после уроков мы с тобой пошли в парк, – продолжил Ден, не оборачиваясь, и мне оставалось только смотреть в его широкую спину и гадать, что у него на уме.
– Такая дурацкая идея могла прийти только тебе в голову, – проворчала я. – У меня от нервов коленки дрожали. Я боялась того, что случится, а ты решил еще и оттянуть ожидание.
– Я подумал, что некрасиво сразу тащить даму в постель. За ней надо поухаживать.
– Ага, ухажер нашелся, – фыркнула я, – всучил мне мороженое, которое в горло не лезло. Да еще предлагал на «Вихре» прокатиться. Чтоб я окончательно от страха померла!
Ден обернулся на ходу. Его улыбка была манящей, ослепительной и сексуальной.
– Все, на что хватило моих денег.
Я закатила глаза.
– Лучше бы ты валерьянкой тогда меня напоил. Это вышло бы дешевле.
– Теперь буду умнее, – многозначительно пообещал Ден. – Я уже усвоил, что ты ненавидишь мороженое и аттракционы. Видишь? Мы идем не в парк.
Я скорчила ему гримаску.
– На самом деле я ненавижу, когда мне дарят плюшевых медведей. И сердечки. И всякую такую лабуду. У тебя случайно медведя для меня не завалялось?
