– Обижен, что ты так и не нашла время с ним познакомиться. Но у нас все хорошо. – Ромка взял наши стаканчики с колой и сделал мне знак отходить. – Похоже, у нас с тобой личная жизнь забила ключом, подруга.
– Ага. Хочется верить, – хмыкнула я. – Осталось пристроить Ленку.
– Она мне, кстати, рассказала, как ты сбежала от нее на концерте, – друг с осуждением покачал головой. – Башки у тебя нет совсем.
Я с виноватым видом потупилась.
– А как твоя бабуля? – продолжил Ромка.
– Упокоена с миром, – я рассказала о письмах, найденных в коробке.
– И ты разыскала этого Коленьку?
Мы опустились на мягкий диванчик перед кинозалом, ожидая начала сеанса. Я отпила свою колу и прикрыла глаза.
– Это было непросто. Мы с Деном весь вечер просидели в «Одноклассниках», пока отыскали внука этого Николая. На другом конце страны, между прочим. Естественно, он сначала отказывался чему-то верить. Ну представь, про твоего деда говорят, что он изменил твоей бабке с какой-то совершенно чужой женщиной, да к тому же это была любовь на всю жизнь.
Ромка пожал плечами.
– Ну всякое же бывает.
– Да, – согласилась я, – хорошо, что сам Николай оказался еще жив. Его жена тоже умерла давно. Кое-как созвонились по скайпу.
– И он ее вспомнил?
– Когда я сообщила о находке… естественно, под благовидным предлогом, мол, купили дом, разбирали старые вещи и обнаружили письма предыдущей владелицы…
– Ну само собой, не скажешь же ты, что ее привидение явилось тебе! – поддакнул друг.
– Вот-вот. Когда я начала читать письмо, Николай заплакал. Можешь представить? Старый дедуля, седой, полуслепой, а заплакал как ребенок! У меня самой чуть сердце не разорвалось! Вспомнил он ее, конечно. Думаю, моей Ангелине Матвеевне было бы приятно узнать, что ее любовь оказалась взаимной. Я те письма почтой отправлю ее ненаглядному Коленьке. Пусть в руках подержит.
– Думаю, ей было бы приятно. А может, она и узнала. Увидела из своего потустороннего мира. Мы же не знаем, где они там обитают, – Ромка указал пальцем в потолок.
– И все-таки жалко, что они так и не нашли в себе силы быть вместе. Бросить все нажитое ради своей любви, – вздохнула я.
– Ой, кто бы говорил! – иронично посмотрел на меня он. – Если бы у Дена оказался не такой железобетонный характер, чтобы сломить твое глупое сопротивление, то ты бы тут такая счастливая не сидела!
– И ничего у меня не глупое сопротивление, – проворчала я. – Мальчики должны добиваться девочек. А ему так вообще повезло, что я снизошла.
– Ну-ну, – Ромка загадочно ухмыльнулся. – Чувствую, наплачется он еще с тобой.
– Иди ты! – фыркнула я, но на этом разговор пришлось прекратить: открылся кинозал.
После сеанса мы вышли в неплохом настроении и решили прогуляться. Время еще было не позднее, на ночных улицах горели фонари, мимо проносились машины. Я взяла Ромку под локоть, и мы прогулочным шагом пошли по проспекту.
– Значит, и с работой у тебя сложилось? – спросил он.
– Угу, – лениво ответила я. – Сама в шоке.
– Но тебя что-то слегка напрягает?
Да, Ромка читал меня как открытую книгу.
– У Дена по-прежнему остались какие-то тайны.
– Послушай, ну что ты хотела, дорогая? – тряхнул головой друг. – Ты столько лет не скрывала своей ненависти, а теперь хочешь, чтобы он в один миг открыл тебе душу? Я удивлен, что Дену вообще хватило смелости признаться. Он очень рискнул, когда сказал тебе, что любит. Если бы ты отреагировала как-то не так, если бы снова напустилась на него, как прежде… представляешь, каким ударом бы это для него стало?
Я вздохнула и уставилась себе под ноги.
– Ты умеешь заставить меня почувствовать себя дерьмом, солнце.
– Только потому, что тоже тебя люблю.
– Отлично, – процедила я. – Теперь каждый мужик, который меня любит, будет строить из себя великого воспитателя и напоминать мне о недостатках при любом удобном случае!
Мы свернули в переулок. В это время за спиной раздались шаги. Все мое желание препираться с Ромкой как ветром сдуло. Я быстро обернулась. Несколько мужчин в толстовках с накинутыми на голову капюшонами догоняли нас. Их движения показались мне агрессивными. По позвоночнику пробежал морозец.
– Это точно тот «голубь»? – бросил один другому.
– Да. Говорю же, узнал. Вчера лизались у пивнаря, – прозвучал ответ.
Я посмотрела на Ромку и потянула его за руку, побуждая ускориться.
– Ты целовался с фотографом на улице?! – мой приглушенный голос дрожал от ярости и паники.
– Это… был порыв… – друг выглядел растерянным и обеспокоенным. – Всего один быстрый поцелуй. Было темно, и я убедился, что нас никто не заметил.
– Какой, на хрен, порыв?! Ты же знаешь, что на людях этого делать нельзя! Речь идет о твоей безопасности! И о твоей жизни!
Я уже почти бежала. В такой момент гордость и прочие глупости отступали на второй план. Слава богу, Ромке хватало ума и нашего школьного опыта, чтобы это понимать тоже.
Нас догнали почти на выходе из переулка. Видимо, компания поняла, что сейчас улизнем. Обступили, оттесняя назад. Я судорожно сглотнула, цепляясь за руку Ромарио и оглядывая этих отморозков. Из-за капюшонов на лица падала тень, но мое воображение уже дорисовывало горящие слепой кровожадностью глаза и оскалы злобных ртов.
– Попался, «голубь»? – протянул один из придурков.
– Иди в задницу! Это мой парень! – рявкнула я, преграждая ему дорогу.
– Вика… – Ромка оттащил меня обратно. – Не надо меня защищать.
– Нет, надо! – огрызнулась я, потом повернулась к мужчинам. – Что вам нужно? Мы просто идем своей дорогой.
– Вот и иди, пока мы тебя тут не поимели, – ответил тот, который был выше всех. – А то за компанию отгребешь.
– Иди, Вика. Я справлюсь, – тихо сказал Ромка.
– Ты никогда не бросал меня, и я тебя не брошу, – отрезала я. Понимая, что атака не помогает, решила сменить политику. Заговорила более мягким голосом: – Вы нас с кем-то перепутали. Мы просто гуляем вместе. У нас свидание. Давайте разойдемся с миром.
Отморозки переглянулись.
– Ты же сказал, что точно узнал, – бросил высокий своему приятелю.
– Да точно, это он! Если они – парочка, то пусть поцелуются, посмотрим.
Я взглянула на Ромку.
Вот наш шанс.
– Сделаем это? Пусть мальчики убедятся в наших чувствах.
Черт, это будет мой первый поцелуй с Ромарио. И я не уверена, что он мне понравится. Но ради спасения друга я поцеловала бы его тысячу раз.
