Когда они вернулись и продолжили допрос, Чемберс хитренько прищурился на них через стол:
– Так ведь они мне своих имен не называют, верно? Все это совершенно анонимно.
Спаркс ожидал, что тот заявит, будто совершает тем самым общественное благо, отвлекая всяких извращенцев от улицы, и Чемберс его в этом не разочаровал.
– А вы бы узнали своих покупателей при следующей встрече? – спросил инспектор.
– Да вряд ли. Пялиться им в лицо, знаете ли, явно не пойдет на пользу бизнесу.
У детективов уже начали опускаться руки, и, выйдя на следующий перерыв, Спаркс объявил, что с этим пора закругляться.
– Надо за ним понаблюдать, но все при этом должны быть уверены, что прорабатываем мы его в связи с «непристойным обнажением». И еще, Мэттьюс, скажи местной прессе – пусть обратят на него внимание в суде. Он вполне заслужил такой публичности.
Когда Ли Чемберсу сообщили, что допрос окончен, он ухмыльнулся. Однако торжество его длилось недолго – лишь до того момента, как его вывели из помещения и препоручили специальному сержанту, ответственному за содержание под стражей.
– Бог ты мой, единственный задержанный и тот эксгибиционист. И это все, чем может похвастаться наше расследование, – посетовал Спаркс.
– Рано опускать руки, шеф, – пробормотал Мэттьюс.
Глава 11
Четверг, 2 ноября 2006 года
Следователь
Мэттьюс держал в руках тетрадку Стэна Спенсера, и вид у сержанта был удрученный.
– Я еще разок проглядел его дневник, шеф, перечитал все наблюдения. Очень скрупулезные, надо сказать. И какая на дворе погода, и какие машины припаркованы на улице – указаны даже их владельцы и номера, – и кто куда входил и выходил. Включая, кстати, и Доун.
Инспектор встрепенулся.
– Чуть не каждый день отмечал, в какое время она выходит из дома и когда возвращается.
– Он что, специально за ней следил?
– Да нет, не специально. Тут и все прочие соседи упомянуты. Однако по поводу этих записей к нему возникают кое-какие вопросы. Дневник обрывается прямо на середине фразы в воскресенье и тут же переключается на понедельник, второе октября, с этой писаниной про длинноволосого типа. Такое впечатление, будто отсутствует страница. А еще – он наверху страницы полностью написал дату, чего обычно никогда не делал.
Спаркс взял в руки дневник, внимательно все рассмотрел, и у него внутри словно все опустилось.
– Бог ты мой, ты что, думаешь, он это подделал?
– Ну, вовсе не обязательно, – поморщился Мэтьюс. – Возможно, когда Спенсер делал воскресные записи, его прервали, и он к ним больше не вернулся. И все же…
– Что?
– Там на обложке указано, что в тетради тридцать два листа, а теперь там только тридцать.
Спаркс провел обеими ладонями по волосам.
– Зачем же ему это понадобилось? Что, он и есть наш преступник? Наш мистер Спенсер решил спрятаться у всех на виду?
Открывший им дверь Стэн Спенсер уже оделся для работы в саду, натянул старые брюки, шерстяную шапочку и рабочие перчатки.
– Утро доброе, инспектор! Доброе утро, сержант Мэттьюс! Рад вас видеть. Какие новости?
Спенсер провел их через дом к зимнему саду, где Сьюзен сидела в кресле, читая газету.
– Ты смотри, кто к нам пришел! – защебетал он. – Дорогая, принеси-ка нашим офицерам что-нибудь выпить.
– Мистер Спенсер, – попытался Спаркс внести оттенок официальности в их встречу, стремительно превращавшуюся в «утренний кофеек», – мы хотели бы переговорить с вами по поводу ваших записей.
– Конечно, конечно! Спрашивайте, пожалуйста!
– По-видимому, там отсутствует лист.
– Не представляю, о чем вы, – ответил Стэн, заметно краснея.
Мэттьюс разложил на столе перед ним соответствующие страницы дневника.
– Вот здесь, мистер Спенсер, заканчивается воскресенье – прямо на середине вашей фразы насчет мусора возле дверей Доун. На следующей странице идет уже понедельник и ваши записи о незнакомом мужчине, которого вы якобы видели.
– Но я и вправду его видел, – вскинулся Спенсер. – Я вырвал страницу потому лишь, что сделал там ошибку, только и всего.
За столом повисла тишина.
– Где эта отсутствующая страница, мистер Спенсер? Вы ее сохранили? – мягко спросил Боб Спаркс.
Лицо у Стэна передернулось.
Тут в зимний сад вошла его жена, неся поднос с изящными чашечками и тарелкой с домашним печеньем.
– Угощайтесь, пожалуйста! – весело произнесла она и вдруг ощутила воцарившееся у стола тягостное молчание. – Что случилось?
– Нам бы хотелось немного переговорить с вашим мужем, миссис Спенсер, – молвил детектив.
Она немного помедлила, глядя на лицо Стэна, потом развернулась и вышла, все так же держа в руках поднос.
Спаркс повторил свой вопрос Спенсеру.
– Наверное, засунул ее в ящик стола, – сказал тот и пошел в дом посмотреть.
Вскоре он вернулся со сложенным листком линованной бумаги. Остальные воскресные записи оказались здесь, а с середины страницы шло то, что изначально относилось к понедельнику.
– «Погода: необычайно мягкая для этого времени года, – вслух зачитал Спаркс. – Легально запаркованные авто в течение дня: до полудня – Astra номер сорок четыре, машина акушерки за номером шестьдесят восемь. После полудня – фургон Питера. Незаконно припаркованные на улице машины: до полудня – все те же семь автомобилей, что приезжают на день из загорода; после полудня – то же самое. Под «дворники» засунуты листки, сообщающие о неуместности парковки. Все тихо».
– Так вы, мистер Спенсер, видели длинноволосого мужчину в тот самый день, когда пропала Белла Эллиот?
– Я… Не уверен.
– Не уверены?
– Я правда его видел, но, может статься, это было в какой-то другой день, инспектор. Наверное, я перепутал.
– А как же ваши «сиюминутные записки», мистер Спенсер?
Стэн зарделся до кончиков ушей.
– Я ошибся, – тихо ответил он. – В тот день столько всего произошло. Я лишь хотел как-то помочь. Хотел быть полезным для Беллы.
Спаркс, едва совладав с желанием свернуть ему шею, продолжил разговор сухим, официальным тоном допроса:
– Вы что, всерьез полагаете, мистер Спенсер, что могли помочь Белле, направив нас по ложному следу?
Старик угрюмо ссутулился в кресле.
– Я просто хотел помочь, – повторил он.
– Видите ли, мистер Спенсер, у тех людей, что склонны ко лжи, частенько есть что скрывать.
