Дмитрий не медлил и не торопился. Время было расчетное.
Они проезжали деревеньки, надвое разрезанные дорогой, где могучие березы или дубы на въезде и выезде сплетали ветви над машиной, как своды ворот. То справа, то слева встречались и небольшие городки. Анна больше смотрела в окно, отвернувшись.
Всего один раз они подзастряли: впереди оказались железнодорожные пути, шлагбаум закрыт, а перед ним – вереница чадящих выхлопами странников. Чуть в стороне дымило какое-то древнее производство, похожее на ожившую иллюстрацию к модному стимпанковскому роману. Дреер, так вышло, пристроился в хвост чумазому грузовику, и струя выхлопных газов почти доставала до лобового стекла.
Дмитрий впервые потер кристаллик с мыслеобразом на связке ключей, выданных ему Яровым. Пришло почти интуитивное знание, где и зачем вмонтированы различные артефакты. В частности, про тайничок под приборной доской. Дреер немедленно запустил туда руку.
– Закрой глаза, – велел Анне, а потом одновременно коснулся нужной кнопочки и мягко дал газ.
Салон заполнил холод. Обивка и приборная панель словно разом выцвели от времени.
– Сумрак, – прошептала девушка, улыбаясь.
Она не принадлежала этой среде, о чем сигналила оранжевая клякса печати над сердцем. Можно было почувствовать, как здешние силы, подобно пальцам огромной руки, потянулись к гостье и сразу же наткнулись на преграду. Как если бы ту заключили в стеклянный рождественский шарик со снежными хлопьями.
– Молчи, – строго сказал наставник Дреер. – Силы не трать.
В принципе он мог бы ввести в Сумрак автомобиль вместе с пассажиркой и сам, без помощи артефактов. Это крайне сложная задача даже для Иного высокого уровня, однако в Инквизиции знали много трюков. Но все же машина была слишком крупной, скорость – никакой, а пассажирка – слишком ценной, и словесник предподпочел истратить один из зарядов. Тем более что мыслеобраз Ярова передал: под панелью есть несколько штук как раз для таких случаев.
Дреер медленно пронизал автоколонну, просачиваясь, как вода через завал. Было несколько непривычно пропускать между собой и Анной блеклую полуразмытую фигуру очередного водителя. Недаром словесник приказал девушке закрыть глаза. Ненужные эмоции были бы ни к чему.
Выехав на железнодорожное полотно, Дреер краем глаза увидел застывшую в стороне темную массу поезда.
Яров был предусмотрителен: сразу после выхода в человеческую реальность над машиной развертывалась «сфера невнимания». Всего на несколько секунд – чтобы не вызывать недоумения, как это из воздуха появился автомобиль. Так ведь и до аварии недалеко.
– Здорово. – Анна открыла глаза и выпустила облачко пара изо рта.
– Тебе пока нельзя там долго.
– Надеюсь, потом будет можно. – Девушка мечтательно потянулась, как будто разбуженная после приятного сна.
Дреер не глядя сунул руку назад, за спинку кресла. В любой служебной машине всегда имелся запас шоколада и термос с горячим чаем. Стандарт. Можно было бы даже не проверять, тем более у Ярова. Рука мгновенно отыскала нужное.
– Подкрепись. – Дмитрий положил сумку на колени Анне. Та все отлично помнила.
Зашуршала фольга. Дмитрий принял протянутую ему дольку. Рядом тут же появился и колпачок термоса с чаем.
– Ты подкрепись, – уточнил Дреер. – Я могу там и дольше в десять раз.
– Сахар в крови Иных падает так же, как у людей. – Анна явно намеревалась отбарабанить это тоном отличницы, но не получилось из-за шоколадки во рту.
– Но у людей привычки нету… – Дмитрий все же отхлебнул и вернул колпачок Анне.
Дорога снова была пустынной. Даже странно, раздраженные водители у переезда должны были стараться наверстать. Опять кругом тянулись осенние поля, березовые рощи, хвойные перелески, изредка пролетела мимо церквушка среди россыпи деревянных домов.
Дмитрий вдруг задумался о том, о чем раньше не приходилось. Какими были Дозоры при Петре Первом, Иване Грозном, царе Горохе? Кое-что Дмитрию преподавалось, но в Праге изучали сугубо европейские события, как будто других и не случалось. Но в интернате был свой учебник. Как и во всяком учебнике, все там излагалось однобоко. Договор – несомненное благо. Равновесие сил – необходимость, на которой стоит едва ли не все мироздание. Человеческая история идет своим путем, и вмешиваться допустимо только в самом крайнем случае. Попытки вмешаться способствовали двум мировым войнам.
Задача учебника была не пробудить мышление, а внушить повиновение.
Как же долго утверждался Договор, тем более на землях с такой-то территорией! Медленно проникали эмиссары Договора в глухие леса и целые города, где разного рода колдуны, оборотни да отдельные Светлые про баланс с лицензиями и слыхом не слыхивали. Фактически Дозоры вместе с Инквизицией вели самую первую колониальную политику на Земле. Сколько невидимых людям войн случилось, пока Договор утвердился повсеместно? И так ли уж повсеместно, как принято думать… Дозоров не хватает на растущее человечество.
– Всадник, – сказала вдруг Анна.
Дмитрий поставил себе минус. Задумался, засмотрелся на родные просторы и не заметил скачущего по обочине дороги. А как вовремя! Размышлял о старине – и вот на тебе, верховой. Честно говоря, ему ни разу в жизни не доводилось видеть, как кто-то скачет во весь опор.
– Хорошие у тебя глаза. – Дреер на всякий случай сбросил скорость.
Всадник скакал с ними в одну сторону, хотя и по обочине встречной полосы.
– Ролевик, что ли… – Дмитрий увидел явно не современную экипировку: сапоги, развевающийся плащ и какое-то клинковое оружие на перевязи.
А потом глянул через Сумрак.
– Твою дивизию!..
Потребовать, чтобы Анна закрыла глаза, на этот раз он забыл. Машина въехала в Сумрак, будто из сентября в поздний ноябрь. Листьев на деревьях не было вообще, дорога мгновенно превратилась в проселочную, и там, где зияла пара выбоин, трепетал клочок синего мха, выросший на проклятиях шоферов.
Всадник здесь должен был превратиться в смазанный силуэт… но продолжал скакать с прежней скоростью, растеряв лишь и без того неяркие краски своего облика.
– Твою дивизию! – повторил Дмитрий любимое ругательство бывшего руководителя Школьного Надзора Лихарева. Повод для того и правда выпал двойной.
Кавалерист не имел ауры. Ни рваной ауры Иного, ни замкнутого контура людей или слабого свечения животных.
А еще он как будто не входил в Сумрак. Дмитрий не сводил с него глаз, и всадник должен был хотя бы на мгновение пропасть, а затем возникнуть на первом слое. Но опять – должен был. На самом же деле он будто скакал на двух уровнях сразу.
– Держись, ничего не бойся, – проскрежетал Дреер и вдавил педаль газа в пол.
Что это за конник-фантом – пусть Яров разбирается. Главное – оторваться. Но сначала обогнать.
