– Не-а, – покачала та головой.
– Хорошо. Все же попробуйте сами. – Дреер поймал себя на возвращении к подзабытому учительскому тону.
Он вообще любил давать на уроках задачи, а интернатовцы стонали: «Мало нам, что ли, физики с математикой и еще прикладной магии? Решать на литературе!» Словесник безжалостно парировал, что жизнь и в реальном, и в сумеречном мире состоит из задач. А не научитесь решать – будет состоять из одних проблем.
Анна, правда, не успела испробовать на себе это нововведение.
– Тигр охотится на мальчика, потому что пророчество способно уничтожить Сумрак. При этом Тигр сам представитель Сумрака и несет ответственность за пророчество. Я тебя породил, я тебя и убью. Потом этот Двуединый убивает Тигра. Рука руку в данном случае не моет, а отчекрыживает. Но и тот, и другой ничего не боятся, кроме одной маленькой девочки, способной потягаться со всем Сумраком. Что бы вы сделали на месте Сумрака, имея безграничные возможности, кроме единственной – обеспечить себе гарантию выживания? Что в таких случаях делают Великие, дорогой мой царь Македонии и Ойкумены?
– Схрон, – мрачно ответил Александр.
– Но ты – Сумрак. Тебе некуда деваться. Подсказка – ты учишься у людей. И особенно хорошо тебе дается магия, легенды, сказки и прочие суеверия. Ты живешь именно этим. Что ты сделаешь? Вспоминай мифологию, Великий Александр, тебе ее сам Аристотель преподавал. Анна Сергеевна, ты тоже вспоминай. Тебе преподавал не Аристотель, а некий Дмитрий Дреер.
Возникла пауза. Великий (в прошлом) Александр и могущественная (тоже в прошлом) девочка-джинн размышляли над задачей.
– Ты считаешь себя богом людей… нет, Иных… – проговорил наконец Инквизитор, думая вслух.
– Теплее! Уточним – языческим богом. Ты не всеблаг. Ты не воплощенная любовь. Ты даже не демиург. Ты просто нереально крут. Нереально и незаслуженно. Так вышло.
– Но ты же бессмертный! – сказала Анна.
– Еще теплее. Бессмертный, но теоретически можешь умереть. Можешь умереть, но все же бессмертный.
– Ты можешь возродиться! – воскликнула девушка.
– Садись, пятёрка! А, ты и так уже сидишь…
– Возродиться? – усомнился Александр.
– Умирающий и возрождающийся бог – один из бродячих сюжетов мифологии. Где бы ни был Сумрак, он слышал его. Слышал на эмоциональных выплесках: ночью у костров, в разных святилищах, в трансовых завываниях. Мифологическое время – это вечное колесо. Его символ – змей, кусающий себя за хвост. Все повторяется, как смена времен года.
– Сумрак и есть кольцо, – кивнул, понимая, Александр.
– Кольцо? – повернулась к нему Анна.
– Долго рассказывать, сейчас не важно, – оборвал ее интерес Дмитрий. – Ты правильно сказала, Сумрак все же развивается, только неравномерно. Что, если он кое-что все же усвоил из двадцать первого века?
– И что именно?
– Возродить человека пока нельзя… – начал Дреер.
– …но можно ревоплотить Иного, – подхватил Александр.
Дмитрий смутился, посмотрел на Анну и заставил себя продолжить:
– А почему? Потому что информационный контур Иного остается в Сумраке. Это наш реликтовый след. Но чтобы ревоплотить Иного, этот информационный слепок нужно в кого-то поместить.
– Похоже, я улавливаю, к чему ты клонишь… – Александр посмотрел на Маугли. – Только зачем Сумраку тело мальчика?
– Ему не нужно тело мальчика. Ему нужно сознание мальчика. Его назвали Маугли, но они не знали, с кем имеют дело. Это не Маугли, а сын Шерхана. Тигренок. Уменьшенная копия Сумрака.
– Резервная, – уточнил Александр. – На случай, если папашу угробят. Но почему вот этот малыш? В мире есть и другие… с чистой аурой. Возьми хотя бы здешних.
– Аутизм, – вместо Дреера ответила Анна. – Он замкнут сам в себе. Если бы это был обычный ребенок, он творил бы свои чудеса направо и налево. А Маугли не нужно учить торможению. Его нельзя заставить, им нельзя управлять. Как ребенком – можно, но не как Иным.
– Сумрак – тоже аутист, – сказал Дреер. – В каком-то смысле. Но он все же хочет общаться с людьми. Какой-то части его это даже удается. По крайней мере ему нравятся наши сказки. Может быть, он даже историю про Каспара Хаузера воспринял и решил повторить. Может, он как раз и хранит в себе все бродячие сюжеты, потому они проявляются у разных культур, на разных континентах. Старик Юнг не мог наверняка сказать, откуда берутся архетипы и где находится коллективное бессознательное. Вот откуда и вот где. Кто-то рождает образ на пике эмоций, и тот остается в Сумраке. А поэты – народ чувствительный, близкий к Иным. Магией не владеют, но эманации ловят.
– Хватит твоей филологии! – отрезал Александр. – К делу ближе! Предположим, пацана держали в Сумраке, и тот сделал из него свою микрокопию. А пацан как-то сбежал…
– Нет, – замахал руками Дреер. – Его выпустили. Как Хаузера.
– Выпустили, чтобы потом убить?
– Хаузера держали в заточении и убили, скорее всего, разные люди. А с малышом все по-другому. Сумрак – хищник. Он изначально был хищной субстанцией, развился-то никак не из примата. Недаром его аватар – это Тигр. Самцы кошачьих, ты сам говорил, иногда пожирают потомство.
– Это тоже понятно, – кивнул Александр. – Опасности для Сумрака больше нет, Двуединый выполнил свое, а пророчество не сбылось. Малыш стал не нужен. Он теперь потенциальный конкурент за место в пищевой цепи. А зачем отпускать?
– В нем развилось человеческое, – вместо Дреера опять сказала Анна. – Оно сопротивляется звериному.
– И даже если хищник побеждает, просто так убить Маугли он себе не позволит! – забил последний гвоздь словесник. – Ему нужен ритуал. Игра кошки с мышью. А церемонию можно сорвать! Что мы и делаем раз за разом…
– Дожили. Маугли – сын Шерхана. Индийское кино. Бедный Киплинг! – пробормотал Александр.
Вниз спикировал опавший лист. Потом еще один.
Инквизитор даже не вскакивал – по крайней мере Дмитрий не уловил этот момент. Александр просто оказался рядом, и пальцы уже были сложены в две разные фигуры. Разные, но одинаково смертоносные.
Над полом пронеслась быстрая тень. Дреер успел заметить черный прямоугольник и человеческий силуэт над ним.
Облетая крону, к ним спускался Питер на ховербуке.
– Подглядывать нехорошо, – сказал ему Дмитрий.
– Я не подглядывал, – возмутился книжный дозорный.
– И подслушивать тоже!
– Я не подслушивал. Просто у нас книга-хроникер есть. Простенькое заклинание. Записывает все разговоры за день. Вдруг что полезное забудем! А я сегодня дежурный по хронике.
– Большой Брат следит за тобой, – обронил Александр.
– Раз уж ты все прочитал, Большой Брат, – сказал Дреер, – зови всех. Или только старших. Есть у вас тут зал совета или что-то вроде?
