– Кот в каменном мешке! – не удержался словесник.
Он сказал это по-русски. Но Майлгун понял. Через Сумрак значения схватываются.
– Ты все-таки Деметриус, – сказал он. – Я немного сомневался.
– Не знаю, что тебе там про меня наговорили, – усмехнулся Дреер.
– Я хочу предупредить, – вмешался Стригаль. – Книжная магия, которой вас научили, не поможет. Я это к тому, что если вы попытаетесь, то сделаете только хуже.
– Увы, это так, старик, – кивнул Майлгун. – Прости, но пока тебе заговаривали зубы, я подсадил в твою ауру две силовые иглы. Вот сюда и сюда. – Он показал толстым пальцем на точки на черепе Дреера, и тот невольно вынужден был проследить глазами, хотя, конечно, ничего увидеть не мог. – Эта книжная магия, как мы поняли, в первую очередь задействует речь. Поэтому сначала разрушится центр Брока, и ты потеряешь способность говорить. Потом будет поражен центр Вернике – и ты не сможешь понимать речь. Развоплотиться ты тоже не сможешь.
– На процедуре это никак не отразится, – заметил Стригаль. – Так что не советую.
– Ты большой талант, – сказал Дреер рыжему. – Памперс не забыл мне надеть? А то помещение маленькое, закрытое.
– «Паралич» защитит твои сфинктеры и все остальное, – ответил Майлгун.
– Начинайте, – приказал Стригаль. – Где, черт побери, Дункель?…
– Прибереги черта на потом, Константин, – послышался голос Совиной Головы.
В камере вдруг стало тесно. Зацокали кованые подошвы, зашелестели полы одежд, задвигались тени. Первым рядом со Стригалем и Майлгуном возник квадратный Инквизитор, молча расставил складные пластиковые стулья.
Обстановка сразу потеряла средневековую романтику.
Затем Дреер увидел самого Кармадона. С ним был невысокий, вкрадчивый, коротко стриженный Хена и еще один, высокий и худощавый. Впрочем, Дмитрий, никогда не видевший его лично, все же догадался, кто это. Морис, бывший Великий Инквизитор Франции.
Честно говоря, Дмитрий понял это по испарине на его лбу. В каземате было холодно, а этот явно только что очень напрягался. Допрашивал своего вдруг прозревшего ученика.
– Сначала зачитай постановление, – велел Кармадон Стригалю.
– К чему формальности? – повернулся к Дункелю лицом, а к Дмитрию носатым профилем Морис Французский.
– Все должно быть записано. – Кармадон махнул рукой в сторону пера над раскрытой книгой.
– Не вырубишь топором, – сказал по-русски Дреер.
– Он разговаривает? – удивился Морис.
– Он всегда разговаривает, – вздохнул Стригаль и пожал плечами.
– На самом деле я здесь вопросы задаю, – сказал Дреер.
Морис посмотрел на него пристально.
– Никаких воздействий, – проронил он.
– Кроме фиксирующих, никаких, – подтвердил Майлгун. – Ни под чем не находится.
– Кто первый будет отвечать? – спросил Дреер.
– Видел я наглецов, – поморщился Стригаль, – но таких…
– Что-то и я не припомню, – промурлыкал Хена и первым уселся на стул чуть в стороне, рядом с конторкой и самопишущим пером.
– Александр жив? – Дмитрий прямо посмотрел на Мориса.
– Что тут творится? – Француз отвернулся от него.
– Разрешите не читать постановление, Старший, – попросил Стригаль. – Он старается тянуть время.
– Александр жив, ублюдки? – повысил голос Дреер и почувствовал, как в горло впилось множество небольших когтей.
Инквизиторов, впрочем, оскорбления в их адрес перестали волновать еще до того, как наступил галантный век.
– Что ты хотел? – Кармадон взял стул и сел прямо напротив Дмитрия. Потом обернулся к Стригалю: – Константин, ослабь.
– Хотел спасти Бюро, – прохрипел Дреер, когда «кот Шрёдингера» слегка втянул когти.
– Блефует, – усталым тоном заявил Стригаль.
– Я советую срочно эвакуировать здание, – сказал Дреер. – Вывести сотрудников. Будут жертвы.
– Угрожает, – перечислял Стригаль, а самописец фиксировал в книге.
– Не я вам угрожаю! – закипел Дреер. – Наш умелец вытащил шило из моей задницы и вкрутил в этот… центр Брока.
– А кто? – наклонился к нему Кармадон.
– Вы мой последний рапорт получили? Прислали Александра, значит, получили… Креатуры.
Кармадон взглянул на Мориса, потом на Хену. Дмитрий не мог бы прочитать их мысли, даже будь он свободен, но зато мог прекрасно догадаться.
Наверняка Александр за стеной говорил о том же.
– Сколько мы пробыли здесь? – спросил Дмитрий. – Нас доставили через Сумрак, так? Слепки ауры снимали?
Кармадон смотрел на него, не мигая.
– Можно и не отвечать, – продолжил совершенно обнаглевший Дреер. – По-другому не бывает. Процедура, сам сдавал, а Константин Сергеевич в комиссии сидел.
– Надо было «завалить», – обронил Стригаль.
– А вы так и сделали. Мне большинством голосов зачли.
– Как защититься от креатур? – прямо спросил Кармадон.
– Они давным-давно уже знают, где мы. Убить их вы не сможете. Можно только остановить на время. Уберите людей из здания. Выжгите весь Сумрак здесь и вокруг.
– Предлагает обесточить Бюро, – продолжил диктовать Стригаль.
Кармадон бросил на него короткий взгляд, и Стригаль заткнулся. Перо зависло над бумагой, кажется, даже недоуменно накренилось. На кончике набухла капля чернил, но магия самописца никогда не позволила бы ей упасть и посадить на документ кляксу.
– Что еще? – Кармадон смотрел на Дмитрия совиными глазами.
Дреер почему-то мимоходом подумал, что такие кустистые брови не мешало бы и подстричь.
– Принесите мне флакон с Тенью джинна Анны Голубевой. И приведите Александра. Вы ему еще не вывернули сознание?
– Нет, – сказал Кармадон.
– Он слишком многого требует. Кто он вообще такой? – недовольно заявил Морис.
– И быстрее! – поторопил Дреер. – Наверное, кто-то из них уже в здании. Снимите мне хотя бы блок – я передам мыслеобраз, как они все выглядели. Проверьте у всех ауры. У присутствующих тоже. Они могут воплотиться через кого угодно. Скорее всего, так они проникли в интернат.
– Всегда говорил, что книги до добра не доводят, – произнес Морис, и в тоне его сквозило некоторое сочувствие.
– Вы даже не представляете, что можете потерять, – Дреер смотрел не на него, а в немигающие глаза Кармадона, – а что приобрести.
– …Хорошо, – подумав секунды две, сказал Кармадон. – Давай видение.
Он протянул руки, собираясь коснуться висков Дмитрия – старый, наверное, один из самых первых известных способов передачи мыслеобразов.
