Зак начал читать, а тома – подниматься в воздух. Дреер с противоположного края стал забираться на получившуюся пирамиду. Ему теперь было проще – дорога оказалась известна. Анна что-то шептала Маугли. Стефан дежурил, собираясь подхватить малыша, если тот свалится вниз. Это, правда, означало бы конец всего ритуала.
Потом Анна отшагнула назад. Маугли остался стоять. Он с любопытством смотрел на взлетающие книги, а затем… вскарабкался на висящий рядом фолиант, как любой маленький ребенок взбирается на высокий табурет. Высоты он не боялся.
У Дмитрия отлегло от сердца. Он еще увереннее зашагал по книгам-ступенькам, не забывая отслеживать, как продвигается Маугли, и не позволяя себе слишком опережать. Мальчик карабкался вверх с большим увлечением. Один раз он даже просто прыгнул с книги на книгу. Дмитрию показалось, что он слышит, как ахнула Голубева.
До вершины Дреер добрался первым. Но подождал, пока туда заберется Маугли, и позволил ему влезть на самый пик.
Только здесь словесник озадачился тем, как они будут спускаться. Вернее, как заманить Маугли в обратный путь. Но размышлял он всего секунду. А затем просто протянул левую, живую руку. Маугли посмотрел на нее, посмотрел вниз – и схватился ладошкой. Дмитрий почувствовал нечто внутри… Слов для описания он не находил, заниматься же самоанализом не позволяли ни время, ни место. Недолго думая Дмитрий подхватил Маугли на руки, едва не потеряв равновесие – стоять приходилось на двух подвешенных в воздухе фолиантах. Каждый, по счастью, был размером с выпуск хорошей энциклопедии. А затем… пирамида задвигалась сама. Спираль из книг начала вращаться, закручиваться, опуская тех, кто оказался на вершине.
Дмитрий прислушивался к себе. Внутри была как будто пустота. Не совсем, конечно, но похоже…
А еще… Что-то вдруг вставало на свои места. Это тоже почти невозможно было передать словами. Выскакивали какие-то мелочи, микродогадки. К примеру, откуда-то выползло отчетливое понимание, зачем нужен синий мох и почему другой флоры на первом слое Сумрака не бывает. Но Дмитрий был уверен на тысячу процентов: то, что стало приходить в его голову сейчас, никогда не приходило и не могло прийти к Маугли. Но и без мальчика этого бы не случилось.
С ребенком на руках Дреер опустился перед тремя участниками ритуала. Мимолетно подумал – секта Свидетелей Маугли в сборе. И выдохнул: он все же остался собой, раз продолжает каламбурить.
Стефан, Зак и Анна смотрели на него в ожидании.
– А ты тяжелый, братец… – сообщил во всеуслышание Дмитрий, опуская Маугли на пол.
– Тяжелый братец, – внятно сказал Маугли. Только «р» не выговорил, получилось «буатец».
– Твою дивизию! – произнес Стефан, будто напоминая: и он позаимствовал кое-что у наставника Дреера в ходе Обмена.
– Говорит… – выдохнул Зак.
– Не совсем, – умерила их энтузиазм Анна. – Эхолалия.
– Зато я еще говорю… – констатировал Дреер.
Он посмотрел на ауру Маугли. Та по-прежнему была неопределенной – но уже другой. Жаль, нельзя было увидеть теперь свою.
– …И самое время сказать все, что я думаю о наших новых читателях, – завершил фразу словесник.
Он пошел к выходу. Анна наклонилась к Маугли и пристально его осматривала. Малыш отвернулся.
– Обычный Иной, – сказал ей Дмитрий. – Неинициированный. Совсем как я в его годы.
Анна, сидевшая на корточках, посмотрела на него снизу какими-то совершенно безумными глазами. Дмитрий не мог понять, что она такое вдруг увидела. Зато осознал, что спокойно читает все ее эмоции. Как книгу. Чрезвычайно увлекательный роман. Только не имеет значения, чем он закончится.
И тут до словесника дошло окончательно.
Чудны дела твои, как говорил когда-то хороший друг Игорь Теплов.
Вот ты кто, товарищ Сумрак, сказал бы Игорь, будь он сейчас на месте Дреера. Кот, сидящий на подоконнике и созерцающий улицу. Безучастный наблюдатель. Разум тебе не нужен, пока дело не касается твоего пропитания или безопасности. Тогда ты делаешься чертовски сообразительным. Просто кот, если хочет добиться чего-то от людей, может демонстрировать внешне разумное поведение. Но как только отпадает необходимость, он становится просто котом.
Тебе не нужен свой разум. Тебе не нужны свои мысли. Даже чувства свои тебе не нужны. Свет и Тьма для тебя абсолютно одинаковы, и ты мог бы их слить, но когда-то усвоил, что разряд, который пробегает между «плюсом» и «минусом», дает тебе больше энергии. А может, тебе так просто интереснее.
Кот не считает себя домашним животным. Правда, и хозяином он себя тоже не считает, что бы там про него ни говорили. Он просто живет рядом и заботится о своих интересах. Жизнь – его цель, начало и конец.
Дмитрий увидел, что все еще замотан в простыню, а на Маугли уменьшенная копия его сомнительного наряда. Не потребовалось ни щелкать пальцами, ни даже двигать ресницами, чтобы на ходу сменить одеяние. Дреер мог бы сейчас нацепить все что угодно, хоть рыцарские доспехи, хоть кевларовый бронежилет. Но остановился на привычном уже сером инквизиторском костюме и полосатом галстуке в тон. К галстуку он тоже привык. Простыню Маугли он мгновенно поменял на ту одежду, что ему купила Анна в магазине.
…Первым он встретил Рыцаря Гнева.
Тот занимался любимым делом – жег. Вокруг догорали книги, разбуженные «буквоедом». Сейчас Летний сражался с Миком. Самый большой любитель фантастики Книжного Дозора в сумеречном облике полностью отвечал своему главному интересу. Одетый в блестящий комбинезон со множеством подвешенных устройств Мик держал в руках маленький пульт, с которого управлял огромным, в два человеческих роста, роботом, составленным из книг. Каждый файербол Рыцаря Гнева наносил роботу ощутимый урон, однако Мик что-то там поворачивал на своем пульте, с полок срывались новые книги и восстанавливали брешь. А сам робот стрелял по Рыцарю лучами из своих книжных рук. Что там за энергию накопил Мик, Дмитрий понял и без своих новых способностей.
Фантазия сотен, если не тысяч читателей, сцену за сценой глотающих описания космических сражений. Никто из них не замечал маленького символа где-то в уголке одной-единственной страницы.
Если бы они знали, как будет использована сила их фантазии, воображали бы вдвое мощнее.
Однако надолго остановить сумеречную тварь не мог бы ни один дозорный. Дреер успел застать последние секунды боя. Выстрел Рыцаря поразил центр конструкции, и робот рассыпался, как очень большая стопка книг.
Чем больше шкаф – тем громче падает, все знают.
Скорее всего, Рыцарь мог бы смести каждого из своих противников одним движением. Но ему нравился процесс игры.
Дреер неспешно поднялся на развалины робота. Кивнул Мику, который что-то лихорадочно нажимал на своем пульте, покачал головой.
Взглянул на Рыцаря Гнева. Тот простер вперед руку, и над ладонью вырос новый язык пламени.
