– Ты в порядке? – спросила она, не смущаясь тем, что надето на ней совсем мало, а на мне вообще ничего.
Я тоже пока не обращал на это внимания. Дороти лежала на песке ничком, и я видел ее лицо. Один мужчина сидел верхом у нее на спине и делал искусственное дыхание – похоже, умело.
Опустившись рядом со мной на колени, женщина положила руку мне на плечо:
– Не переживай, ничего не поделаешь. Билл, мой сын, поехал за дыхательным аппаратом – тут у нас в четырех милях станция береговой охраны, у них он есть. Вашу машину взял, чтоб скорее, наша заперта в гараже.
Я встал и побрел к двоим мужчинам, откачивавшим Дороти. Один продолжал свое дело, другой посмотрел на меня и покачал головой.
– Ее уже не спасти, но мы не остановимся, пока не привезут аппарат.
– Ты бы оделся, – произнесла, подойдя, женщина. – У тебя шок, вон как колотит всего.
Зубы у меня лязгали. Видимо, действительно был шок. Она подвела меня к кучке одежды, скинутой на песок с автомобиля.
– Надевай живенько! – Женщина говорила со мной, как с ребенком, и уже протягивала мне брюки. – Только штаны и пиджак, с остальным не возись. И приходи в дом, я кофе сварю.
Когда я начал одеваться, она ушла, захватив свою одежду.
Машинально завершив процесс одевания, я вернулся к мужчинам и Дороти. Они поменялись: один откачивал, другой отдыхал. Оба промокли до нитки, но не обращали на это внимания. Каноэ опрокинулось, когда они пытались втащить в него Дороти, и мужчины добирались до берега вплавь, положив девушку на перевернутый корпус.
– Иди-ка ты в дом, – сказал один, обращаясь ко мне. – Ты тоже не в лучшем виде.
Я вообще был никакой: тело и ум ни на что больше не реагировали, не ощущал холода, не чувствовал, что дрожу. Из-за дюн послышался шум автомобильного двигателя. Машина замедлила ход и свернула в нашу сторону, но я не соображал, какое отношение это имеет ко мне. Понять бы для начала, что за девушка лежит, нагая и мертвая, на песке. Салли? Дороти? Или это одна и та же девушка, которую я дважды пытался спасти и дважды не уберег?
– Давай-ка я тебя отведу, – промолвил мужчина, взяв меня за руку. – Ты сам чуть не утонул и пережил сильный шок. Надо тебя кофе с бренди скорее напоить. Аппарат сейчас подвезут.
О чем он? Какой аппарат? Я побрел по песку, потом лег на него и закрыл глаза. Открыв их, увидел над собой потолок. Было светло, и лежал я в постели.
– Спокойно, парень, – произнес дядя Эм, сидевший около моей кровати. – Все хорошо.
– Дороти… умерла?
Он кивнул:
– Только себя не вини. Ты сделал все, что мог, и из кожи лез, чтобы погибнуть с ней вместе.
– Нет, я виноват. Нужно было…
– Молчи. Что пользы в твоем самоедстве? Ни в чем ты не виноват, и заруби это себе на носу. Не хочу, чтобы ты так говорил и думал.
Сидел дядя Эм в кресле-качалке, и оно поскрипывало под ним.
– Как твоя голова, работает?
– Вроде бы.
– Тогда слушай. Я обещал миссис Ауслендер, спасительнице твой, что сообщу ей, как только придешь в себя. Она за тебя волнуется, но сначала скажу тебе вот что: незачем здешним людям знать больше необходимого. Лгать не надо, просто лишнее опусти. У вас с Дороти было свидание, вы поехали за город, нашли тихое место, решили выкупаться. Все.
– Нет.
– Но так все и было, верно? Ауслендеры, правда, слышали, что девушка собиралась доплыть до несуществующего плота. Ну, это мы после обсудим – пусть продолжают думать, что ее обмануло зрение: увидела в воде бревно какое-нибудь и решила, что это плот.
– Ночью светила луна, и видно было больше чем на полмили. Оптический обман исключается.
– Я же сказал: после. Сейчас я пытаюсь внушить тебе, чтобы ты не говорил Ауслендерам лишнего. Не впутывай их в это. Они тебе жизнь спасли и вложили все свои силы в спасение Дороти.
– Ладно. Как скоро мы сможем уехать?
– Через четыре часа. Доктор велел лежать именно столько, когда очнешься – потом, если будешь чувствовать себя хорошо, можешь встать.
– Я хорошо себя чувствую.
– Не ной. Вздумаешь встать раньше, уложу тебя силой. Пойду приведу миссис Ауслендер.
Он вышел, а через минуту появилась она – в слаксах, футболке и сандалиях, с чашкой горячего черного кофе в руке.
– Ну, здравствуй, Эд!
Приподнявшись, я с благодарностью пригубил питье.
– Спасибо вам. И не только за кофе.
– Ты не первый, кого я вытаскиваю из озера Мичиган. Если точно, то пятый.
– Вы, наверное, чемпионка по плаванию?
– Была, призы получала. Да и теперь могу проплыть пять миль до завтрака. Ты пей кофе, это так и надо, чтоб в глотке пекло. Потом поесть тебе принесу.
Я мелкими глотками цедил обжигающую жидкость.
– Я серьезно, миссис Ауслендер. Не знаю, как отблагодарить вас.
– Не дури, парень. Мне нужно форму поддерживать. Жаль только, что… – Она прикусила губу. – Ты, наверное, не хочешь пока говорить об этом.
– Хочу, миссис Ауслендер. Вы можете счесть это странным, но я попрошу вас рассказать, что видели, с начала и до конца. Я не все ясно помню.
– Хорошо, Эд. – Она села в качалку рядом со мной. – Для начала скажу, что упрекнуть тебя не в чем – ты сам чуть не утонул. Сколько ты можешь проплыть?
– Примерно сто ярдов.
– Я тебя догнала ярдах в двухстах от берега, и ты еще пытался плыть, хотя уже под воду ушел. Мне пришлось тебя вырубить, чтобы ты не сопротивлялся. Как челюсть, болит?
Я потрогал ее – да, действительно. У меня болело в стольких местах, что на челюсть я раньше не обращал внимания.
– Ничего страшного. Пожалуйста, миссис Ауслендер, расскажите все по порядку.
– Ладно. Кстати, можешь называть меня Бекки. Твое имя я узнала из удостоверения, так мы и с дядей твоим связались. Сидели мы, значит, на веранде, уже спать собирались лечь – было около половины одиннадцатого. Втроем – муж, брат его, который у нас гостит, и я. А в доме еще Билл, наш сын, ему восемнадцать лет. Слышим, машина из-за дюн едет. Ничего особенного, сюда многие заворачивают. Тут красивый вид на озеро, и помиловаться можно, и выкупаться, вот как вы. Мы привыкли. И что вы голышом пошли, тоже нормально. Ребята вы красивые, а купальники нужны только на общественном пляже. Ну, зашли вы по плечи, а затем ты обернулся и вроде как нас увидел, потому что потом стал нас звать.
– Да, увидел, – подтвердил я.
– Вы поплыли, девушка впереди. Ночью голоса над водой далеко разносятся, и мы услышали, как она кричит тебе: давай, мол, до плота доберемся. Мы, конечно, знали, что никакого плота там нет, но подумали, что она так шутит. Видно было, что плавает девушка лучше, чем ты. Вскоре ты стал кричать ей «вернись». Она опять что-то насчет плота, мы толком не расслышали. Тут ты снова: «Вернись!», а затем повернулся и начал звать на помощь.
