– И что стало с мальчиком? – спросила Серафина. Она наконец-то сообразила, как натянуть платье, и сейчас застегивала последние пуговички.
– Все еще очень болен, – ответила Эсси. – Но, я слышала, о нем хорошо заботятся.
– Можете поворачиваться, – сказала Серафина.
– О, мисс! – воскликнула Эсси. – Так гораздо лучше, уж вы мне поверьте! Подойдите, поглядитесь в зеркало, пока я займусь вашими волосами.
Судя по всему, Эсси ничуть не беспокоило то, что Серафина не похожа на других людей, что у нее исцарапано лицо, слишком большие глаза и острые, жестко очерченные скулы. Девушка сразу взялась за дело.
– Ну и волосы! – воскликнула она и принялась дергать за пряди, точно боролась со стайкой непослушных увертливых хорьков. – Сейчас я не успею причесать вас как следует, но в порядок более-менее приведу.
Пока Эсси трудилась, Серафина разглядывала себя в зеркале. Она с удивлением заметила что-то новое: у нее появились длинные пряди черных волос, которых не было раньше.
– Что-то не так, мисс? – спросила Эсси, заметив, что Серафина нахмурилась.
– У меня коричневые волосы, а не черные, – озадаченно проговорила девочка, медленно поднимая руку и касаясь черных прядей.
– Хотите их убрать, мисс? Я все время выстригала бабушке седые волосы. Они росли такие длинные и жесткие, как будто напитались лунным светом, и мы обрезали их, как только они появлялись.
– Выдерните их, – сказала Серафина.
– Но, мисс, это же больно. И потом их много.
– Просто хватайте их покрепче да дергайте посильней, – настойчиво повторила Серафина.
Мало того, что ей придется идти на первый этаж и выставлять себя на всеобщее обозрение, так теперь еще из головы растет не пойми что. Кошмарное зрелище.
Эсси выбрала черные волоски и рванула так сильно, что у Серафины дернулась назад голова.
– Простите, мисс.
– Ничего, продолжайте.
Пока Эсси занималась ее волосами, Серафина решила расспросить девушку о том, что видела сегодня утром.
– Вы сказали, что мечтаете стать камеристкой. А вы уже прислуживали новой барышне, которая у нас гостит?
– Англичанке! – Эсси громко застонала, и сразу стало ясно, что она не в восторге от гостьи.
– Она вам не нравится? – удивленно спросила Серафина.
– Я ей вот ни на столечко не доверяю, явилась сюда вся из себя такая важная-благородная, а сама тут же положила глаз на молодого хозяина.
Серафина не до конца поняла, о чем болтает Эсси, но вдруг подумала, что та видит и слышит многое из того, что недоступно Серафине, поскольку постоянно бывает на втором и третьем этажах.
– А вы уже видели сыщика, который расследует убийство? – спросила она. – Он приехал прошлой ночью.
– Еще нет, но один из лакеев рассказывал, что к нему в комнату пришлось тащить целую кучу сундуков и чемоданов, набитых всякими странными инструментами. Только и гоняет слуг туда-сюда, требует принести то одно, то другое.
«Плохо дело», – подумала Серафина.
Выдрав у Серафины несколько клоков черных волос, Эсси схватила щетку и принялась расчесывать волосы длинными, плавными движениями. Серафине было странно, но необыкновенно приятно ощущать, как щетинки покалывают кожу головы, как слегка натягиваются у корней волосы, как скользит по ним щетка, разделяя спутанные пряди. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не замурлыкать.
– Можно спросить вас, мисс? – проговорила Эсси, продолжая водить щеткой по волосам. – Миссис Кинг велит служанкам не совать нос в чужие дела, но девушки все равно это обсуждают. Мы все хотим знать, что происходит.
– А что происходит? – неуверенно спросила Серафина.
– Да миссис В., – пояснила Эсси. – Она не спустилась к завтраку сегодня утром, и все последние дни она так плохо себя чувствует, что мы ее почти не видим. Я уверена, что она обязательно поправится, просто думала, может, вы что-нибудь знаете об этом.
– Я не догадывалась, что она больна, – сказала Серафина, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги. Так вот почему они давно не виделись!
– Ужасно больна, уже несколько дней, – сообщила Эсси. – Иногда ей, вроде, чуть получше. И доктор все время приезжает. А мы просто хотим знать, что с ней будет все в порядке.
– Я честно ничего не знаю, Эсси. Мне очень жаль, – сказала Серафина. Новость о том, что миссис Вандербильт больна, легла ей на сердце тяжелым камнем. – Я обязательно расскажу вам, как только что-нибудь узнаю.
– Буду очень благодарна, – кивнула Эсси. – А я расскажу вам, если услышу что-то раньше.
Наконец она опустила щетку. Затем собрала волосы Серафины, скрутила их в жгут и уложила свободным пучком на затылке, закрепив шпильками.
– Вот так, мисс, – проговорила Эсси. – На какое-то время сойдет.
Из зеркала на Серафину смотрела почти что незнакомка. Лицо осталось то же, но с убранными в пучок волосами и в платье Эсси она выглядела почти прилично.
Оглядев свою работу, Эсси гордо улыбнулась.
– Вот теперь вы выглядите, как положено, – сказала она, удовлетворенно кивая.
– И правда! – изумленно согласилась Серафина.
Она обернулась к Эсси и вспомнила, как отскочила в сторону, когда та хотела дотронуться до нее тогда, на лестнице. Серафина медленно протянула руку и положила ее на руку Эсси, – она видела, что люди иногда касаются друг друга таким образом. Серафине этот жест казался ужасно странным, ей было очень непривычно дотрагиваться до постороннего, и она вообще не была уверена в том, что выбрала для этого правильный момент. Но Эсси в ответ просияла.
– Ой, что вы, мисс, я не сделала ничего особенного, просто помогла другой девушке, вот и все.
– Я очень благодарна вам, Эсси.
Помолчав мгновение, она решила задать еще один вопрос до того, как выйдет из комнаты.
– Вы недавно сказали, что все мы чего-нибудь боимся.
– По-моему, так оно и есть, разве нет?
– Мне показалось, что вы подумали о чем-то конкретном. Чего боитесь вы? Заболеть, как сынок молочника?
– Нет, мисс.
– Тогда чего же? Что вас пугает?
– Ну, я, понятное дело, не очень-то жалую всяких призраков, – а кто их любит? – оживших мертвецов и тому подобное. Но чего я всегда боялась больше всего, так это рассказов моего дедушки, которыми он пугал нас, малышей, вечером у камина.
– О чем?
– Ну, знаете, если вдруг в тихую безветренную погоду вдруг ветер как дунет и уронит что-нибудь, или в лесу наткнешься на мертвое животное, а отчего оно умерло, непонятно… в таких случаях люди говорят: «Это старик-лесовик шалит».
В голосе Эсси послышался страх, и Серафина почувствовала, как у нее пересохли губы.
