– Я беспокоюсь не о коне, – возмутилась Серафина. – Ты сам должен был уехать с остальными.
– Я не хотел бросать тебя одну в этом кошмарном месте в полной темноте.
– Я отлично себя чувствую в темноте, а ты нет.
Брэден указал на стоящие вплотную сосны:
– Может быть, я вижу в темноте хуже тебя, Серафина, но, если собаки там, я должен им помочь.
– А что с леди Ровеной и твоим дядей? Все в порядке?
– Да. Они вместе с отрядом.
– И ты тоже должен быть там! – Упрямство друга приводило Серафину в ярость. Он совершенно не представлял, во что ввязывается. Но отговорить его было невозможно, и девочка это понимала.
– Ну ладно, – вздохнула Серафина и подползла поближе к другу. – Пойдем вместе, но будь все время рядом и веди себя тихо-тихо.
Оба поднырнули под нижние ветви и поползли в сторону сосен. И стволы, и сосновые лапы, и вся земля вокруг были покрыты липкой черной пыльцой, которая точно кровь запеклась на коре. Исходящая от нее удушающая сладковатая вонь пропитала все вокруг. Верхушки сосен закрывали луну и звезды, погружая мир внизу в глубокую тьму, в которой даже Серафина видела с трудом.
Она ползла, выставив вперед руку, чтобы не натыкаться на свисающие сухие ветки. Каждый раз, когда она к чему-либо прикасалась, к пальцам прилипала пыльца и сухие цветы, постепенно покрывая ладони маслянистой массой. Руки и ноги прилипали к земле и с чмоканьем отрывались от почвы, когда она передвигалась.
Понимая, что Брэден не видит вообще ничего, Серафина нашла его руку и положила себе на плечо.
– Держись за меня крепче, – прошептала она, чувствуя, как дрожит его рука.
Ей даже представить было жутко, как он вслепую ползет в этом кошмарном месте.
В нос ей все время бил отвратительный запах, который она поначалу принимала за запах гниющей хвои. Но скоро стало ясно, что это пахнут останки животных. Потом запах усилился.
Впереди послышалось бульканье и шипение, а потом замелькало рыжее пламя костра.
– Что это? – неуверенно прошептал Брэден, который наконец-то хоть что-то разглядел.
– То место, куда мы ползем, – ответила она.
Теперь они двигались на робкий, занавешенный дымом огонек. Неожиданно рука Серафины наткнулась на что-то холодное, плоское и скользкое. Наверное, камень. Но, опустив голову, девочка поняла, что это не простой камень, а могильный. Настолько старая могильная плита, что давным-давно стерлись и буквы, и цифры, и осталась только гладкая каменная поверхность.
Перед могильной плитой, над тем участком, где под землей должно лежать тело, был глубоко вкопан старый мортсейф – длинная и узкая металлическая клеть с замком, защищающая могилу от похитителей трупов.
Серафина не знала, зачем нужны такие клети, – чтобы не подпускать расхитителей могил или не выпускать наружу мертвецов, – но сейчас ее использовали для других целей, и это было очень страшно. В торце клети была сделана маленькая дверца, а внутри лежала, глядя на девочку, олениха с двумя пятнистыми оленятами. Клеть была настолько низкая, что животные даже не могли приподняться.
Влево и вправо от Серафины, сколько хватало глаз, располагались еще могилы, множество, сотни могил, накрытых сверху металлическими клетями. В прошлый раз она уже видела здесь металлические клетки, но не догадалась, что это слегка переделанные мортсейфы. Оказывается, под соснами лежало давно всеми забытое кладбище. Его забросили так давно, что сверху уже выросли и даже успели состариться деревья. Девочка вгляделась в полумрак. В клетях сидели самые разные животные. В клетке по соседству с оленихой металась туда-сюда норка, отчаянно ища выход. Брэден стоял возле клетки, в которой сидел его приятель – рыжий лис. Зверек весь сжался и трясся от страха, глядя на мальчика умоляющими глазами.
– Мы должны их выпустить! – дрожащим голосом воскликнул Брэден.
– Погоди, – прошептала Серафина.
При виде клеток, полных зверей, она поняла, что враг должен быть где-то поблизости. Значит, у них было очень мало времени.
Пробираясь к костру, они увидели в клетках ласку и семейство енотов. Серафина чувствовала, как пульсирует кровь в висках, как начинают дрожать руки и ноги. Она лихорадочно оглядывалась по сторонам – где-то в этих клетках среди липких от подъедьника сосен беспомощно лежали Гидеан и Седрик.
Внезапно Брэден до боли стиснул ее плечо. Она повернула голову и замерла – вдали маячил мужской силуэт. Это был седобородый старик-лесовик в высоких сапогах и длинном потрепанном пальто. Он шел решительно и спокойно, полностью поглощенный своим делом. Серафина увидела, как он охапками швыряет в костер хворост, и в небо взвиваются искры. Проглотив очередную порцию веток, огонь затрещал, зашипел, запылал с новой силой, и в его свете Серафина наконец разглядела источник невыносимой вони – старик варил что-то на огне в черном котле.
Ей захотелось бежать отсюда со всех ног. Но в этот момент она услышала громкое щелканье и жуткий свистящий крик совы. Серафина прижала Брэдена к земле и сама прижалась в страхе, пытаясь скрыться от зорких глаз хищной птицы. Та пронеслась понизу, между сосновых ветвей, прямо мимо ребят. Пролетев над бородачом, она уронила ему под ноги искривленную ветку и помчалась дальше.
В ответ старик вскинул голову и издал леденящий душу вопль, защелкал по-совиному и самодовольно зашипел. Серафина вдруг поняла, что сова – не просто знакомое животное или слуга старика. Их связывала взаимная – темная и ужасная – любовь.
– Мы сожжем его дотла! – крикнул старик сове.
На его грубом, жестком лице была написана смертельная ненависть, граничащая с безумием. Серафине еще не доводилось видеть подобных лиц. Побелевший, как простыня, Брэден дрожал и ловил ртом воздух. Серафина схватила его за руку, чтобы хоть как-то поддержать.
Старик тем временем наклонился и поднял ветку, оброненную совой. Девочка думала, что он кинет ее в огонь, но перед глазами у нее замельтешило, и тонкая веточка стала длинной и прочной, как прогулочная трость. Этот был волшебный посох, о котором рассказывал Вайса! Посох-оборотень оказался искривленным, почерневшим, покрытым шипами. По всей длине его обвивала не то змея, не то лоза. В этот миг Серафине померещилось, что посох дрожит и пульсирует от скрытой дьявольской силы, словно предвкушая, что скоро получит еще больше власти.
У ног бородача темной горкой лежали черные, коричневые, белые шкурки – все, что осталось от животных, тела которых он использовал для создания кошмарного зелья. Серафина не знала, что старик собирается с ним делать. А он высоко вскинул посох, а затем обмакнул в зелье, покрывая его густым слоем вязкой жидкости, и забормотал непонятные слова.
Наконец бородач вытащил из котла посох, с которого капала вонючая жидкость, и направился к ближайшей клетке. Только тут Серафина с ужасом увидела, кто в ней находится. Гидеан! Их с Брэденом друг лежал, плотно прижавшись к полу, оскалив клыки, и со страхом смотрел на приближающегося старика. А тот указал посохом на клетку. И дверца тотчас распахнулась. Гидеан, содрогаясь всем телом, выполз наружу.
