– Я буду, – облизав губы, прошептала юная вдовушка. – Но… вы же хотели меня убить!
– Хотел бы – убил, – холодно ответствовал барон. – Просто постегал бы… и насладился. От тебя не убыло бы. Подумаешь, немножко потерпеть боль!
На улице снова громыхнул выстрел. Послышалось конское ржание и крики.
– Похоже, мой ангел-хранитель прав, пора поторапливаться.
Нагнувшись, посланник наконец сдернул повязку с Сашкиных глаз и как ни в чем не бывало спросил:
– Так мы с тобой дружим?
– Да…
– Не бойся, – прицепляя шпагу, негромко рассмеялся барон. – Так, как сейчас, может быть, больше и не будет. Ты нам для другого нужна! У тебя замок… если придут люди и передадут от меня поклон – укроешь их и будешь выполнять все, что они скажут. Поняла?
– Сказала же…
– А ты и впрямь умная девушка! – барон подошел к оконцу и, кого-то там высмотрев, обернулся с самой недоброй ухмылкой: – Там твой паж, или как его… Наивный мальчишка Эрих. Это ты ему разболтала?
– Я что, совсем без ума?
– Значит, Элиза. Вот уж сучка белобрысая… Ладно, пока – прощай. Надеюсь, не надо предупреждать о полном молчании?
– Не трогайте Эриха, – сглотнув слюну, попросила Сашка. – Я вас прошу.
– А тронем – и что?
– Увидите! – баронесса сплюнула на пол и нехорошо прищурилась. – Хотите посмотреть? Или мы все же договорились?
– Договорились… хм… Однако увидимся.
Распахнув дверь, барон выскочил на улицу и сразу же закричал:
– Эй, Вальтер, хватит! Кончай стрелять, говорю. Нет, никаких трупов. Уходим!
Быстро натянув штаны, Александра застегнула камзол, уселась, кривясь от боли – кровавые рубца на теле давали себя знать. Оправдываться сейчас она вовсе не собиралась, пусть Эрих оправдывается, ведь лучшая защита – нападение!
Юный дворянин ворвался в домик со шпагой в руке и бешеными глазами. Увидев возлюбленную, юноша гневно воткнул шпагу в пол, едва не сломав клинок:
– Что ты делала здесь?
– Здравствуй, милый Эрих, – холодно отозвалась баронесса. – Ты что же – следил за мной? Зачем? Кто тебя послал? Кому ты поверил?
– Что? – не ожидая такого напора, парнишка замялся.
– Я не спрашиваю, кто оклеветал меня, – с видом оскорбленной добродетели тихо промолвила вдова. – Я спрашиваю: почему ты им поверил?
– Я просто… просто получил письмо, – щеки юноши налились густой краской, словно споря с осенним багрянцем кленов. – Без подписи, на мое имя. Его принес в замок какой-то мальчишка.
– Что за мальчишка?
– Часовой его не запомнил. Сказал, отрок как отрок. Обычный, каких много. Да что я… вот это письмо!
Сунув руку за пазуху, Эрих вытащил бумажный листок и протянул его баронессе:
– Вот.
Быстро пробежав послание глазами, Александра рассерженно фыркнула и покривила губы:
– Ишь ты! «Уединятся в домике у Кленового озера». И что с того? Мало ли я с кем уединяюсь! Я ж не замужем. Да и вообще… Вообще, мне очень приятно, что ты явился за мной, мой верный рыцарь!
Неожиданно сменив гнев на милость, девушка вскочила с ложа и, подбежав к молодому человеку, обняла его за плечи, заглядывая в глаза:
– Да, да, милый Эрих, я очень-очень рада! Ты все правильно сделал – мало ли, кто и зачем меня сюда заманил!
– Я так и знал, что заманили! – глаза юноши вспыхнули смесью восторга и вновь обретенного счастья. – Что вы сами бы никогда…
– Мы же вроде б на ты, Эрих? Нет?
– Да, моя гос…
– Какая я тебе госпожа! Мы ведь, вообще-то, ровесники. Или я даже немного моложе… – жемчужно-серые очи баронессы вновь засияли. – Нет, нет, молчи и ничего больше не спрашивай! Я сама расскажу… потом… Знай только: ты, мой милый Эрих, спас меня от большой опасности! Кстати, ты не ранен?
– Не-ет…
Все с той же знакомой улыбкой, что сводила пажа и оруженосца с ума еще с первых минут появления Александры в замке, Сашка крепко поцеловала юношу в губы. Крепко, жарко и долго!
Жаль, кроме поцелуев, дело ни до чего больше не дошло. И вовсе не потому, что девушка не хотела – просто стеснялась кровавых шрамов, полученных только что от плети. Нынче ей надобно было о многом подумать и много чего решить. Быть может, даже стоило вновь поменять жизнь, вернее местожительство, где, как оказалось, ее тайна была вовсе не тайной, по крайней мере для некоторых зловещих особ. Кто разболтал? Феденька и ребята? Или сам король с королевою? Однако же если и разболтали, так не всем, иначе та же Элиза фон Бексенгаузхен давно бы знала. И не преминула бы этим знаньем воспользоваться, змея! Значит, не вся округа знала о подлом происхождении баронессы. Барон фон Зеевельде знал точно. Именно поэтому счел возможным прибегнуть к плети – избить, напугать. С Элизой бы, небось, такого не сделал, а с Сашкой – чего ж! Самозваная баронесса, простолюдинка, подлая чернь. Такую бить не только можно, но и нужно. Ладно, барон! Посчитаемся еще, придет время.
– О чем вы… ты…
– О чем думаю? Так… Слушай, поедем-ка скорее в замок да напьемся вина!
Прусский посланник покинул пределы Ливонии весьма поспешно, уже буквально на следующий дней после встречи с баронессой. Уехал, словно его черти гнали, хотя до того планировал задержаться в Оберпалене еще как минимум на неделю и, может быть, посетить Нарву.
Войска царя Ивана Васильевича, недавно захватившие Пернов, Дерпт и множество мелких крепостей, с наступлением осени приостановили свою активность, ссылаясь на бездорожье и непролазную грязь, сделавших невозможными любые маневры. На самом же деле многих воевод регулярно приглашал к себе в замок верный вассал царя, король Ливонии Магнус, о гостеприимстве и добродушии которого средь русских ходили легенды. Да и сам Иоанн не настаивал на продолжении активных военных действий – Ригу и Ревель пока было не взять. Хотя с Ревелем, верно, и стоило попробовать снова.
Но пока отдыхали, наслаждаясь невольно случившимся мирным покоем и яркими красками мягкой ливонской осени. Король затеял большую охоту, и на его предложение с большим удовольствием откликнулись все русские воеводы. В этот момент как раз и пришла весть о приезде датских посланников. Много чего наслышавшись, датский король Фредерик решил все ж таки узнать точно – как поживает его младший братец Магнус и чего он там сделал в Ливонии?
Датчане добрались в Нарву морем, не опасаясь шведов, с которыми несколько лет назад Фредерик заключил мир. От Нарвы до Обрепалена двигались посуху, дивясь неожиданно хорошим дорогам, вылизанным до блеска городкам и радушию жителей. Короля Магнуса в Ливонии славили и любили все, исключая разве что самых упертых баронов, лишившихся права распоряжаться свободой и жизнью крестьян. Кстати, средь бывших феодально-зависимых крестьян тоже хватало недовольных. Не все хотели и умели жить своим умом, многие вновь шли в кабалу к баронам – уже незаконную, тайную.
