– Как арестовать?! – с князем, казалось, вот-вот случится удар. – Да как вы… как вы смеете к особе моей прикасаться! Я – Рюрика потомок и…
– Да ты заткнешься наконец, пес худой?! – королеву Машу Старицкую в гневе побаивался и сам король. А нынче Марьюшка разгневалась, ибо тупой черт Курбский мог достать любого. Тем более – слабую беременную женщину.
– Сказано – под арест, так ну, пшел, живо! – проворно спрыгнув с трона, Машенька с разбега хватанула ногой промеж ног Курбского, от чего князь непроизвольно вскрикнул, схватился за причинное место и, согнувшись, выпучил глаза.
– Ты тут что, один Рюрикович?! – сжав кулаки, не успокаивалась королева. – А меня забыл, псинище? Еще как посмотреть, кто тут из нас познатнее! Ишь, разорался, козлище! Я – Мария Старицкая, забыл?! В былые-то времена на одном поле б с тобой не присела, а тут… А ну – под арест, живо, а то как сейчас двину! Ног не унесешь!
Синие очи юной княжны метали молнии, а слова не расходились с делом. Сказала – двину, и двинула кулаком князю под дых. Присутствующие при сем придворные затаили дыхание и жестами откровенно поддерживали Машу. Предателей и вообще-то нигде особо не жаловали, а уж такого-то тупого и надменного черта, как Курбский, так и подавно! Ишь ты, Рюрикович выискался.
Магнус все же рискнул, оттащил Машеньку за руку – иначе б та избила старого дурня в кровь, и между прочим – поделом бы!
Едва Курбского увели (вернее, он сам ретировался вместе с конвоирами, испуганно оглядываясь на не на шутку разбушевавшуюся королеву), как придворные наградили Марию целым шквалом аплодисментов! В Польше и своих-то магнатов за их надменный гонор не жаловали, а тут еще и чужой, к тому же предатель.
– Нет, ну, вошел бы как человек, – испив бокал вина, потихоньку успокаивалась Марьюшка. – Поздоровался бы вежливо, поклонился… А то встал – пень пнем – губищу выпятил! Ой, козлище-то, ой, козлище.
– Между нами говоря – да, – со вздохом согласился Магнус.
Вечером устроили бал. Не в честь какого праздника, просто так, веселья ради. Арцыбашев все чаще ловил себя на мысли, что ему хочется послушать музыку. Ну, как раньше, в те еще времена. Что-нибудь из девяностых – «Нирвану» там, «Металлику», даже «Эйс оф Бэйс» сгодился б.
Как вот только все это играть, Магнус так и не сумел объяснить музыкантам – не хватало специфических знаний.
После бала царственная чета отправилась спать и поднялась на ноги лишь поздно утречком, часов в десять. Уже вовсю пели птицы, в бледно-голубом, чуть тронутом перистыми полупрозрачными облаками небе ласково сверкало солнышко, а внизу, у подножия Вавельского холма, у Вислы, зацвела сирень!
Туда король с королевою и отправились, по заведенной традиции – тайно, переодевшись в простое платье. Изображали собой горожан, и охрана про то прекрасно знала, только в глаза не лезла, благоразумно околачиваясь неподалеку – тоже под видом прогуливающихся обывателей. Магнус с Машей, кстати, про охрану знали. И охрана догадывалась, что они знают – однако всех все устраивало.
У самой реки, на лугу, резвились дети. Кто-то играл в салочки, кто-то – в прятки, подростки же постарше стреляли из самодельного лука в устроенную из воткнутой в землю доски мишень. С десяти шагов еще попадали, с пятнадцати – не всегда, а уж с более дальнего расстояния и говорить нечего.
Король и королева Речи Посполитой сидели невдалеке, под старой черемухой, на притащенном кем-то бревне и делали ставки – попадет кто-то из мальчишек в мишень или нет.
– Ставлю грош вон на этого, чернявенького. Попадет!
– Этот мазила? Ага, как же! Я – на того, вихрастого.
Подростки между тем не торопились слать в мишень стрелы. Мало того, вдруг заговорили о пистолете. Магнус тут же прислушался: интересно, откуда у пацанов пистоль? Сперли, что ль, у кого? Или нашли? Или – чем черт не шутит – сами сделали?
Задумался. Потом Маша на что-то отвлекла… А потом вдруг услышал выстрел! Негромкий такой хлопок, вовсе не похожий на грохот тех пистолей, что использовались в шестнадцатом веке!
– Ого! Попал! Яцек попал! Попал Яцек! – радостно загомонила отроки.
Вот тут-то Арцыбашев и увидел в руке одного из них пистолет. Пистолетик! Маленький дамский браунинг, века двадцатого – точно!
– Покажите-ка, парни, – подойдя ближе, вежливо попросил король. – Мы вот с супругой заспорили – из чего это вы тут стреляете? Она говорит – арбалет, потому что пистолетов маленьких таких не бывает!
– А вот и бывает! Вот! – вихрастый мальчишка с озорными глазами протянул браунинг на ладони.
Бельгийский карманный пистолет образца 1905 – по некоторым сведениям 1906 – года. Как человек, когда-то всерьез занимавшийся антиквариатом, Леонид определил его с ходу. Не слишком удобный и даже несколько неказистый с виду. Зато маленький – десять сантиметров длиной. Свободно помещается в кармане пиджака. Два предохранителя – флажок на рамке слева и еще один – автоматический, в виде клавиши – на задней стенке рукоятки, выключается при правильном охвате рукоятки ладонью. Прицельные приспособления простейшие: ни мушки, ни целика нет, лишь две параллельные канавки.
– Где нашли? – подкинув браунинг в руке, Арцыбашев пристально посмотрел на вихрастого.
– Так тут и нашли, пан! У реки в траве валялся. Видать, обронил кто-то.
Расстегнув висевший на поясе кошель, Магнус вытащил оттуда тускло блеснувший серебром талер.
– Позволите супруге моей стрельнуть?
– Конечно!
Жестом подозвав Машу, его величество показал ей браунинг:
– Это пистолет такой, милая. Заряды в рукоятке, в ствол подаются пружиной. Прежде чем стрелять, не забудь опустить пальцем вот эту вот штучку. Ага… Теперь целься… Огонь!
Сухо треснул выстрел. Словно хворостина под ногой хрустнула, сломалась. Никто из прогуливавшихся по берегу реки горожан даже не обернулся.
– А где дым? – удивилась юная королева. – Порох я чувствую, а дыма что-то не вижу.
– Тут специальные такие заряды, – Арцыбашев вытащил из рукоятки магазин. – Шесть патронов всего. Два, видно, парни выпустили, один – ты. Еще такая штука есть, отроцы?
Подняв вытащенный магазин вверх, Магнус вопросительно посмотрел на ребят:
– Даю еще талер!
– Вот! – все тот же вихрастый мальчишка тут же вытащил из-за пазухи еще один магазин, к большой радости Арцыбашева – полный.
– Тоже в траве нашли? Вот вам грош – показывайте, в каком месте!
– А идемте, пан! И вы, панночка…
Глаза отроков блестели от радости, еще бы – столько денег им отродясь не приваливало!
– Вот, – пройдя вдоль реки метров пятьсот вниз по течению, вихрастый показал на старый вяз с темной бугристой корою и могучими раскидистыми ветвями. – Просто в бабки играли, а я под корнями биту спрятать хотел. Глянь – а там вот это! В масленую тряпицу завернуто.
