– Так что ты предлагаешь?
– Ночью уйдем морем. Сейчас же – пересидим. Я знаю, где. Идем… Бедный отчим!
– Отчим? – удивился Магнус.
– Да, Эйно мне не родной. Ну, что ты стоишь, собирайся же!
– Вообще-то, я уже собран.
– Ты так и пойдешь – в носках? Вон, в углу, сапоги… Скорее!
Вслед за хозяйкой хутора Арцыбашев вышел из дома и, миновав двор, свернул по дороге в лес.
– Здесь небольшой схрон у нас, – останавливаясь у зарослей орешника и малины, Анита внимательно осмотрелась вокруг и прислушалась. – Раньше погреб был. Про него никто не знает. А ну-ка, помоги. Убери вот эти палки и выкини подальше, чтоб рядом не валялись.
Магнус так и сделал: забросил в кусты обломки веток и сучьев, обнажив дощатый люк, ведущий в схрон или погреб.
– Давай за мной, – откинув люк, Анита спустилась в лаз и махнула рукою. – Ну же!
Беглец поспешно спустился по узенькой деревянной лесенке. Хуторянка тут же полезла обратно и, захлопнув люк, задвинула железный засовец.
Сразу сделалось темно, как в склепе. Воздух в схроне однако же вовсе не казался спертым, где-то явно имелась вентиляция, поддерживаемая в рабочем состоянии. Интересный погреб!
– Сейчас, – на ощупь спустившись, прошептала девушка. – Я зажгу фонарик. Где-то он здесь должен быть… Ага!
Узкий луч света внезапно уткнулся в бревенчатый потолок, переполз по стенам, ударил в глаза Магнусу.
– Ой, извини! Хороший фонарик, немецкий. На три часа хватает, – похвасталась хуторянка. – Он нам еще пригодится. На-ко, держи. Свети, куда скажу. Сейчас – прямо.
Схрон неожиданно оказался просторен и даже велик для обычного погреба! Вдоль бетонных стен тянулись какие-то полки, а впереди, куда посветил Магнус, тускло блеснула железом дверь. Настоящий блиндаж, а не погреб!
– На берегу когда-то артиллерийская батарея была, – с лязгом открывая дверь, Анита обернулась. – Давно, еще в ту войну… с кайзером. А здесь хранились снаряды. И сейчас еще остались. А к батарее – подземный ход. Прямо к морю выйдем! Только не сейчас, вечером. Сейчас отдохнем, да и подкрепиться бы не мешало. Дай сюда фонарик. Теперь закрывай дверь. Просто захлопни… и вот это колесико покрути… ага, хватит. Достаточно. Пошли.
Шаги беглецов отдавались под сводчатым потолком гулким затухающим эхом. Бетонный пол, бетонные стены. Бункер! Заброшенный артиллерийский склад. Впрочем, не такой уж заброшенный…
– Здесь уже можно и свечу зажечь.
Метров через двадцать – двадцать пять девчонка остановилась, зашарила на какой-то полке. Отдав фонарик Магнусу, достала свечу, чиркнула спичкой – зажгла. Желтый дрожащий свет вырвал из темноты приземистые ящики, выкрашенные темно-зеленой краской. Один из ящиков представлял собой стол, на два других были брошены матрасы и какое-то тряпье.
– А ничего у вас тут все оборудовано! – восхищенно пошутил Арцыбашев. Как говорится, «точка на трассе», ага.
– Мы ж готовились, – Анита достала с полки пару консервных банок и нож. – На-ко, открой. Хлеба, извини, нету. Зато надеется пара вилок и вода.
– Не боишься, что нас обнаружат? – сноровисто открывая банки, поинтересовался молодой человек. – Пустят собак…
Хуторянка неожиданно рассмеялась:
– Нет, мой дорогой Магнус, от собак здесь никакого толка не будет. Ты цветочки мелкие по дороге видал?
– Хм, да как-то не обратил внимания.
– Вот и плохо, что не обратил. Это душица! Мы с Эйно специально ее посадили – любую собаку со следа собьет.
– Хитрые вы.
– Говорю же – готовились. Аргус, кстати, сам в Швецию не пойдет. Здесь воевать останется. Как партизан. И этот схрон ему пригодится.
– Останется? – Магнус взялся за вилку. – А как же вы?
– Нас он переправит, раз обещал. Ему в Стокгольме нужны верные люди.
– Он вам верит?
– Вынужден. Просто больше некому… Господи, святая Мария! – девушка поставила банку и горько вздохнула. – Теперь уж нам никто не поможет, никакой Аргус. Теперь придется самим… Бедный отец… Эйно… И Яана жалко. Впрочем, Яан с нами и не собирался, думал остаться с Аргусом.
– Я тоже останусь, – негромко промолвил Магнус. – Но тебе помогу. Ты как планируешь уходить?
– На рыбачьей лодке, – Анита вскинула голову. – Под парусом.
– Ночью?
– Я ж дочь рыбака! Швеция рядом, лишь бы сильного тумана не было. Хотя в туман было бы легче уйти.
– Ты ж говорила про пограничные катера! – напомнил гость.
– Можем и не уйти, – покрутив вилку, девушка снова вздохнула. – Нынче все в руках Божьих… Верно, герр майор?
– С чего ты взяла, что я…
– Ну, не оправдывайся, ладно? Георг фон Штумпфель, майор абвера, впоследствии – офицер СД! Высокий хорошо сложенный шатен с небольшой бородкой. Аристократ, любит употреблять в речи разные старинные слова. Аргус все про тебя рассказал, Георг! И предупредил, что ты собрался в побег. Зря, что ли, Эйно караулил? Потому-то ты и не собираешься уходить – ты ж военный. Тем более в Швеции сейчас не жалуют бывших наци. Верно я говорю, герр майор? Георг…
– Ну, майор так майор, – Арцыбашев не стал спорить с девчонкой, тем более что эта версия многое ему объясняла. – Но, знаешь, Анита, называй меня лучше Магнус. Хочется поскорее привыкнуть к новому имени.
– Понимаю, – хуторянка кивнула и вдруг, сметя со стола опустевшие банки, откинула крышку ящика. – Смотри!
В ящике вместо снарядов поблескивали какие-то шкатулки и оружие – карабин, пара немецких «колотушек»-гранат и пистолет-пулемет МП-40, в народе ошибочно именуемый «шмайссером».
– Хорошая вещь! – Магнус потянулся к автомату.
– Хорошая… Но главное вовсе не оружие. Как думаешь, что здесь?
Анита усмехнулась и взяла в руки шкатулку.
– Золото-брильянты? – пошутил король.
– Почти. Это ценные бумаги: акции, векселя. Часть переписана на Аргуса – и он это знает.
– Потому и помогает?
– Да.
– Неплохо вы подготовились.
– Просто я не собиралась пойти в Швеции на панель! Кому мы там нужны без денег?
– Логично.
– Ну, все, давай будем спать – вечером нам понадобятся силы.
– Спать так спать…
Приподнявшись, Магнус задул свечу, и бункер погрузился во мрак. Спать в общем-то не хотелось, Арцыбашев никогда и не умел вот так, заранее, высыпаться. Скорее уж после.
– Дойчланд зольдатен… унд дер официрен… – неожиданно напела Анита. Напела и тихонько засмеялась: – Этот марш любит насвистывать Аргус. Вот и ко мне через него привязалось. Не очень-то и красивая мелодия, а вот поди ж ты, не отвязаться.
