— Они просто… звери.
— Мэри… — пробормотал Рэйдж. — Мэри!
Она постарается сдержать себя. Злость сейчас ничем не поможет Рэйджу.
Мэри посмотрела на него сверху вниз, укрощая свою ярость.
— Позволь мне пригласить врача, о котором ты говорил, — произнесла она. — Как его зовут?
— Нет.
Она хотела сказать ему, чтобы он засунул куда подольше эту браваду сильного парня, с гордостью переносящего боль. Но знала: Рэйдж будет сопротивляться. И споры сейчас вряд ли пойдут ему на пользу.
— Хочешь, чтобы плащ остался на тебе, или снять? — спросила она.
— Сними. Если сможешь перенести мой вид.
— Об этом не беспокойся.
Она развязала кожаный пояс и сняла с Рэйджа одежду из черного шелка, борясь с тем, чтобы не закричать, пока он стонал от боли, перекатываясь с боку на бок, чтобы помочь ей. Когда они закончили и плащ был вынут из-под него, из раны на боку засочилась кровь.
Конец этой великолепной перине, подумала Мэри. И черт с ней.
— Ты потерял много крови.
Она скомкала тяжелый плащ.
— Знаю.
Он закрыл глаза, голова упала на подушку. Его обнаженное тело время от времени сотрясали судороги, бедра, живот, грудь дрожали, заставляя матрас колыхаться.
Мэри бросила плащ в ванную и вернулась.
— Тебе хоть промыли раны перед тем, как перебинтовать?
— Не знаю.
— Пожалуй, мне стоит проверить.
— Дай мне один час. Потом кровотечение остановится.
Он сделал глубокий вдох и скроил гримасу боли.
— Мэри… им пришлось сделать это.
— Что? — Она склонилась над ним.
— Им пришлось так поступить. Я не…
Еще один стон вырвался из его груди.
— Не держи на них зла.
«Ну конечно!»
— Мэри, — сказал он уже несколько окрепшим голосом, пытаясь сосредоточить на ней свои потускневшие глаза. — Я не оставил им выбора.
— Что ты сделал?
— Все позади. Не держи зла на них.
Его взгляд снова стал мутным.
Черт побери, она будет относиться к этим мерзавцам так, как сама захочет.
— Мэри?
— Не беспокойся.
Она провела рукой по его щеке, как если бы хотела смыть кровь с лица. Он вздрогнул от этого легкого прикосновения, она убрала руку.
— Хочешь, я что-нибудь тебе принесу?
— Просто поговори со мной. Почитай…
На полке рядом с несметным количеством DVD лежало несколько книг современных авторов. Мэри глянула на корешки. Взяла вторую часть Гарри Поттера и придвинула к кровати стул. Сначала сосредоточиться было трудно — она следила за дыханием Рэйджа, — но потом нашла нужный ритм. Дыхание замедлилось, спазмы прекратились, Рэйдж заснул.
Она закрыла книгу. На его лбу собрались морщинки, плотно сжатые губы побелели. Непереносимо было думать, что боль сопровождала его и во сне.
Мэри снова увидела желтую спальню матери. Почувствовала запах дезинфицирующего средства. Услышала тяжелое, отчаянное дыхание.
И вот опять, подумала она. Другая постель. Другие мучения. И — собственная беспомощность.
Она обвела комнату взглядом, остановившись на «Мадонне с младенцем», висящей над комодом. В окружении остальных вещей эта картина была уже не иконой, а произведением искусства, частью музейной коллекции, используемой для украшения интерьера.
Так что нет нужды переносить на нее свою ненависть. Или испытывать страх.
Статуэтка Мадонны в комнате матери смотрелась совершенно иначе. Мэри питала к ней отвращение, и когда тело Сисси Льюс покинуло дом, тот кусок гипса мгновенно переместился в гараж. У Мэри не хватило духу разбить статуэтку, хотя ей этого очень хотелось.
На следующее утро она отвезла чертову штуковину в приют Девы Милосердной и оставила там. И распятие тоже. Отъезжая от церкви, она ощутила невероятный триумф, словно от всей души сказала Господу: «Да пошел ты!»; голова, впрочем, слегка кружилась, но она уже давно не чувствовала себя так хорошо. Это победоносное оживление длилось недолго. Вернувшись домой, она увидела на стене след от креста и свободное от пыли пятно на полу там, где стояла статуэтка.
Два года спустя, с точностью до дня, ей поставили диагноз «лейкемия».
Логически рассуждая, она полагала, что дело не в проклятии из-за брошенных вещей. В году 365 дней, и обнаружение ее болезни случайно попало на один из них, как шарик в рулетке. Хотя в глубине души ей иногда чудилось обратное. Из-за этого она еще сильней ненавидела Бога.
Черт! У Него не нашлось времени сотворить чудо для ее матери, истинно верующей. Зато хватило на то, чтобы наказать Мэри, грешницу. Поди-ка разберись тут.
— С тобой мне легче, — произнес Рэйдж.
Она перевела взгляд с картины на него. Взяла за руку, попыталась привести в порядок свои мысли.
— Ты как?
— Мне лучше. Твой голос меня успокаивает.
«Прямо как с мамой», — подумала она. Матери тоже нравился звук ее голоса.
— Хочешь пить? — спросила Мэри.
— О чем ты сейчас думала?
— Ни о чем.
Он закрыл глаза.
— Хочешь, я тебя помою? — предложила она.
Когда он пожал плечами, она пошла в ванную и принесла оттуда теплую влажную мочалку и сухое банное полотенце. Мэри протерла Рэйджу лицо и аккуратно провела по краям бинтов.
— Я сниму их, не против?
Он кивнул, и она осторожно приподняла повязку. И сразу же вернула марлю и вату на место.
Мурашки побежали по коже Мэри, в горле встал ком.
Его били хлыстом. Только этим можно объяснить отметины.
— Ох… Рэйдж.
Слезы затуманили ее глаза, но она не позволила им сорваться с ресниц.
— Я просто поменяю повязки. Пока еще… рано промывать. У тебя есть…
— В ванной. Шкаф от пола до потолка справа от зеркала.
Стоя перед полками, она с удивлением рассматривала запасы Рэйджа. Хирургический набор. Гипс. Всевозможные повязки. Бинты. Она взяла то, что, на ее взгляд, могло пригодиться, и вернулась к Рэйджу. Разорвав упаковку со стерильными марлевыми повязками, она положила их ему на грудь и живот, решив, что лучше так и оставить. Невозможно приподнять его и перебинтовать. А чтобы связать бинты друг с другом, придется изрядно повозиться.
Когда она пригладила нижний край повязки слева, Рэйдж вздрогнул. Она посмотрела на него.
— Я сделала тебе больно?
