Когда Мэри спустилась, неся большую брезентовую сумку, Белла облегченно вздохнула.
— А как насчет куртки? — спросила она, видя, что Мэри направляется к двери без верхней одежды.
— Да, куртка.
Мэри поставила сумку на пол, подошла к шкафу и одела красную парку.
Когда они пересекали луг, Белла старалась ускорить шаг.
— Луна почти полная, — сказала Мэри, еле ступая по шуршащей траве.
— Да.
— Слушай: когда мы к тебе придем… Я не хочу, чтобы ты звонила Рэйджу или кому еще. Он и я… наши пути разошлись. Так что не докучай ему по поводу меня.
Белла старалась не выдать своего удивления.
— Хочешь сказать: он не знает, что ты ушла?
— Да. Но он сам это обнаружит. Договорились?
Белла согласилась, чтобы только заставить Мэри побыстрее шевелить ногами.
— Но можно тебя спросить кое о чем?
— Конечно.
— Это он с тобою порвал или ты?
Мэри какое-то время помолчала.
— Я.
— Э… а ты, случайно… вы были близки?
— Ты это про секс?
Мэри перевесила сумку на другое плечо.
— Да, были.
— А когда вы занимались любовью, ты не заметила странный запах, исходящий от его кожи? Словно от специй?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Прости. Не хотела вмешиваться.
Они уже почти подошли к фермерскому дому.
— Это самый прекрасный аромат, который я когда-либо вдыхала, — пробормотала Мэри.
Белла мысленно выругалась. Неважно, что думает Мэри, но светловолосый воин придет за ней. Мужчина, связанный узами, не позволяет своей половине уйти. Никогда. Это она знала точно, хотя общалась только с мирными вампирами.
Она могла лишь предположить, что сделает воин, если женщина покинет его.
Рэйдж обошел каждую комнату в доме Мэри. В ванной наверху он нашел открытый шкафчик над раковиной. Внутри — различные принадлежности: куски мыла, тюбики зубной пасты, дезодоранты. В их аккуратных рядах имелись прорехи, словно Мэри что-то забрала.
Она остановилась где-то еще, подумал он, выглядывая в окно. Если в гостинице, то задача усложняется, Мэри достаточно умна, чтобы зарегистрироваться под чужим именем. Возможно, имеет смысл побывать у нее на работе…
Он посмотрел на фермерский дом за лугом. Внутри горел свет.
Могла она пойти к Белле?
Рэйдж спустился вниз и запер дом. Через долю секунды он материализовался на крыльце Беллы и постучал в дверь. Девушка открыла ему и сразу же отступила в сторону, словно ждала его появления.
— Она наверху.
— Где?
— В спальне, в передней части дома.
Рэйдж побежал, перепрыгивая через ступеньку. Только одна дверь оказалась закрыта, и он открыл ее без стука. Свет из коридора просочился в комнату.
Мэри крепко спала на огромной кровати с медными ножками, на ней были свитер и джинсы, которые он сразу узнал. Лоскутное одеяло прикрывало ее ноги. Полулежа на животе, Мэри выглядела совершенно измученной.
Его первым желанием было взять ее на руки.
Но он остался там, где стоял.
— Мэри. — Он постарался говорить равнодушным голосом. — Мэри, проснись.
Ее ресницы затрепетали, но она лишь вздохнула и слегка повернула голову.
— Мэри.
Черт побери!
Он подошел к кровати и уперся ладонями в матрас. Это привлекло ее внимание. Она очнулась, в ее глазах при виде Рэйджа застыл ужас.
Затем на смену ему пришла растерянность.
— Что ты здесь делаешь?
Мэри убрала с лица волосы.
— Может, сначала ответишь ты?
— Я не дома.
— Это точно. Но ты и не там, где бы тебе следовало быть.
Она села, откинувшись на подушки, он заметил темные круги у нее под глазами, бледные губы… и тот факт, что она не сопротивлялась.
«Не спрашивай», — приказал он себе.
Нет, к черту!
— Что с тобою случилось сегодня днем?
— Мне нужно было остаться одной.
— Я не спрашиваю, как тебе удалось провести Фрица. К этому еще вернемся. Я спрашиваю про прием.
— Ах это.
Некоторое время он смотрел, как Мэри теребит пальцами край одеяла. Пока она молчала, ему хотелось кричать. Бросать вещи. Сжечь что-нибудь дотла.
— Так что? — выдавил он.
— Дело не в том, что я считаю тебя недостойным.
О чем она, черт побери, щебечет? Ах да — конечно, о той замечательной беседе про посещение ее в больнице. Черт, она боится вопросов.
— Мэри, насколько все плохо? И даже не думай мне врать.
Их глаза встретились.
— Они хотят, чтобы на следующей неделе я начала химиотерапию.
Рэйдж медленно выдохнул. Словно с него заживо содрали кожу.
Он сел на край кровати и усилием мысли закрыл дверь.
— Это поможет?
— Думаю, да. Через пару дней я опять встречаюсь со своим лечащим врачом, как только она переговорит с коллегами. Вопрос в том, сколько еще процедур мой организм может выдержать. У меня взяли кровь, чтобы проверить печень и почки. Я сказала, что пойду на все, что бы они ни предложили.
Он потер лицо ладонью.
— Господи.
— Я видела, как умирает мама, — тихо сказала она. — Это было ужасно. Смотреть, как она теряет всякий контроль над своим телом, смотреть на ее страдания. Перед концом она перестала быть собой, даже вела себя по-другому. Словно она уже покинула свое тело, которое отказывалось прекращать свои основные функции. Я не думаю, что это же самое ждет и меня, но будет непросто.
Проклятье! У него защемило в груди.
— И ты не хочешь, чтобы я прошел с тобой через все это?
— Не хочу. Не хочу ни для тебя, ни для себя. Лучше запомни меня такой, какая я сейчас. А я запомню нас такими, какими мы были совсем недавно. Мне необходимы счастливые воспоминания, чтобы к ним обращаться.
— Я хочу быть рядом — ради тебя.
— Но мне-то ведь этого не нужно. Мне нужны силы, чтобы справляться с болезнью. Боль… она делает людей другими.
Это уж точно. Ему казалось, что он постарел на целый век с той поры, как встретил Мэри.
— О Рэйдж…
Ее голос дрогнул, она пыталась сдержаться. Непереносимо было, что ей приходится контролировать себя.
