Такого свинства по отношению к соотечественникам лучшего друга виконт Оклендхайм не потерпел, поэтому отреагировал неожиданно даже для самого себя. Он в считаные секунды преодолел разделявшее их с императором расстояние и, прихватив по пути бокал, выплеснул его содержимое в самодовольную физиономию монарха. Густое легойское вино моментально смыло высочайшую улыбку.
Герцог Скорсезе охнул и закусил губу. Ему и в кошмарном сне не приходила в голову возможность такой ситуации, так что у Его Императорского Величества не было заготовленных реплик на подобный случай. И что делать? Вот если бы виконт схватился за меч или покусился на высочайшую особу невооружённой рукой, тут бы явно усматривалось покушение. А так… всего лишь оскорбление, и только.
Пока глава Шестиугольной Башни думал, императора переклинило, и он начал одну за другой выдавать заученные с утра фразы:
– Вы не посрамите славу нашего Университета! Коварные мятежники будут разбиты! Вы чувствуете настоятельную потребность в подвиге, мои будущие герои? Вино и женщины ждут вас в бунтующей Галлиполиде!
Все присутствующие в зале, включая столпившихся вокруг лежащих норвайцев гвардейцев, поражённо замерли. Произошло неслыханное! Произошло нечто, потрясшее основы основ и разрушившее привычный образ жизни. Казалось, что рушится целая вселенная… Во всяком случае, дворянам империи явственно слышался треск распадающегося на кусочки мироздания.
– Что это они? – Вова недоумённо огляделся. – Ну, плеснул вином в харю, что тут такого страшного?
А император продолжал разглагольствовать:
– Империя любит вас и надеется на ответное чувство! Идите и убейте мятежников, дети мои! Отбросьте химеру, именуемую совестью!
Последняя фраза, такая странно-узнаваемая, окончательно вывела виконта из себя. Только остатки воспитания не позволили Ивану дать коронованному сморчку в рыло, зато некультурный плевок сделал бы честь любому верблюду.
– Да пошёл ты в задницу со своей империей, гнида казематная!
Он хотел ещё добавить достойных высочайшей особы эпитетов, но тут всплыло сообщение невидимого магического компьютера:
«Доступна новая версия программы «Праведный гнев». Загрузить обновление?»
«Погоди… – Иван мысленно обратился к магическому помощнику. – Это ты меня заставил устроить представление?»
«Я посчитал казнь норвайцев нецелесообразной и негуманной!» – собеседник тут же перешёл к транслированию разговора непосредственно в мозг.
«Гуманист хренов. Гномов жёг без всяких угрызений совести».
«Некорректное сравнение, шеф. – В голосе невидимого компьютера появились насмешливые нотки. – Там были ничейные гномы, и их судьба меня не интересовала. А подданные рикса Вована пригодятся непосредственно тебе».
«Какие, к чертям, подданные?»
«Обыкновенные. Он же ихний король».
«В самом деле?»
«Ну что, я врать тебе буду? У них чёткая дифференциация по длине волос – кто наголо побрит, тот и главный. Между прочим, нагляднее погон при определении звания».
– Всё равно ты сволочь! – Джонни вслух обругал магического интригана, а мысленно пожелал ему сдохнуть от короткого замыкания.
Злость от ругани не прошла – как была, так и осталась. Более того, она приобрела материальную форму и горячей ударной волной пронеслась по залу, сшибая с ног самых нестойких. Достигнув лежащих на полу норвайцев, материализовавшаяся эмоция слизнула с них остатки ведьмовского проклятия, прошла дальше, выдавив разбитые окна вместе с переплётами, и затихла среди деревьев дворцового парка.
– Его Императорскому Величеству дурно! – визгливый вопль герцога Скорсезе врезался в уши, а через мгновение послышался звук падения тела. – Несите императора в его покои! Пошевеливайтесь!
Кроме этого вопля других звуков не было. В зале стояла ещё не абсолютная тишина, но очень близко к ней. Молчали застывшие в священном ужасе музыканты, молчал дирижёр, крепко прикрывший рот пухлой ладошкой, молчали поднимающиеся после магического удара студенты, остались безмолвными императорские гвардейцы, и даже избавившиеся от проклятой монтажной пены норвайцы безмолвствовали. Тишина дрожала и звенела, дожидаясь момента, когда можно будет взорваться с наибольшим эффектом и потерями для окружающих.
Норвайский рикс, чья демонская натура подразумевала толстокожесть и нечувствительность к намёкам и полутонам, с бесцеремонностью кабана на клубничной грядке нарушил заговор молчания:
– А чего это все?
Призрак грандиозной пьянки, видимый только виконту Оклендхайму, покрутил пальцем у виска и достал из пустоты банку с огуречным рассолом. Риттер фон Тетюш потянул носом, почувствовав невесть откуда взявшийся аромат смородинового листа, хрена, чеснока и укропа, и ответил дикому северному варвару:
– Наш Ванька велик и могуч!
– Это знаю, так что эпитеты можешь опустить. Дальше что?
– А всё. Он одним моментом опустил рейтинг императора ниже мусорного.
– Вином и плевком в рожу? – не поверил Вова. – Эка невидаль! Вот, помнится, в ресторане «Бурлацкая слободка» я одному прокурору…
– Не сравнивай нашего прокурора и здешнего императора. Знаешь, как выглядит со стороны, когда повелителю могущественной державы наносят смертельное оскорбление, а он на него не только не реагирует, а начинает нести полную хрень?
– Ну и как?
– Наш Иван смешал императора с дерьмом, получившуюся массу скормил свиньям, а потом утопил трон и корону в ближайшем нужнике. Вот примерно так.
Вова передвинул рукоять секиры поудобнее:
– Нам сейчас бошки не поотрубают?
Риттер пожал плечами:
– Да не должны. Прямых приказов нет, а проявлять инициативу при защите чести обгадившегося императора будет считаться признанием собственной ничтожности.
– А я бы всё равно свалил отсюда подальше, – рикс нашёл взглядом рыжую ведьму и подмигнул ей. – Ирка, забирай своего благоверного и пробирайся к выходу. Я чувствую, что мы лишние на этом празднике жизни. Седалищный нерв вещует!
Разумеется, уйти он не успел. Едва только Вова сделал шаг по направлению к двери, как молчавшие до этого момента норвайцы дружно попадали на колени, а единственный оставшийся на ногах произнёс:
– Наконец-то мы тебя нашли, рикс!
Говоривший норваец имел довольно аккуратную причёску, что явно указывало на его высокое положение. Да и воронёная кольчуга с позолоченными нагрудными пластинами не могла принадлежать рядовому воину.
– Вова, ты представишь нам своих гостей? – виконтесса Оклендхайм доброжелательно улыбнулась, вызвав на лицах норвайцев выражение безграничного изумления и благоговейного ужаса.
– Да это не гости, – с тяжёлым вздохом пояснил рикс. – Подданные заявились. Я у них чем-то вроде короля работать должен.
