Де Конкур подпрыгнул, пропуская свистнувшую на уровне лодыжек секиру, и успел заметить затуманившийся взгляд и некоторую скованность движений норвайца. Получается? Небесные Боги, заклинание начинает действовать! Теперь стоит усилить атаки, сосредоточив потоки энергии на кончике клинка, и хотя бы чуть-чуть царапнуть северного варвара. Малейшей раны хватит для того, чтобы магический конструкт вступил во взаимодействие с кровью жертвы, и тогда риксом можно будет управлять словно куклой на ниточках в уличном театре.
Вот она, невидимая для непосвящённых великая Сила! Стекает с небес упругими светящимися струями, выходит из земли толстыми искрящимися жгутами, пронизывает всё тело, собирается где-то внутри и мощным потоком устремляется к кончику меча. Ещё чуть-чуть…
И в этот момент барон почувствовал себя попавшей в мёд мухой. Перестали слушаться руки, надёжный клинок выпал из ослабевшей ладони, и колени не выдержали веса вдруг налившегося свинцовой тяжестью тела. Де Конкур упал лицом вперёд, и грубо отёсанные камни площадки окрасились хлынувшей горлом кровью.
Распорядитель поединков бросился вперёд, ошибочно полагая, будто норваец захочет добить противника:
– Ваша победа, сэр Вован! Поздравляю с очередным блистательным завершением дуэли! Трофеи, как обычно, доставить в вашу комнату?
– Ага, как обычно, – кивнул Вова и привычно пошутил: – Только коней туда не заводи, а то на кровать нагадят. Сам знаешь, как я этого не люблю.
Риттер фон Тетюш подошёл с предусмотрительно прихваченным кувшином:
– По пивку?
– Ты мои мысли читаешь, Серёжа! И это здорово, хотя и немного пугает, – норваец сдул пену, за пару глотков осушил половину ёмкости и расцвёл в довольной улыбке. – Хорошо-то как!
Товарищ восторгов не разделял и строгим голосом сделал замечание:
– Почему так долго возился? Барон мог достать тебя восемь раз! Доиграешься когда-нибудь, Вова. Выпустят кишки, что делать будешь?
– Засуну их обратно и выпью побольше сливовицы для дезинфекции. Демоны теоретически бессмертны, и меня невозможно убить оружием этого мира. Так что можешь не беспокоиться.
– А тело норвайского рикса тоже бессмертно?
– Разумеется. Даже если голову отрубят, всё равно жив останусь. Правда, потом недели две придётся новую отращивать.
– А кушать всё это время анусом будешь?
– Чистой энергией стану питаться, неуч!
– Угу, – согласился фон Тетюш, – я неуч. Но занятия боксом в своё время фатально отразились на твоём мозге. Хиросима от атомной бомбы и то меньше пострадала.
– Что за намёки? – обиделся Вова. – Чем тебе бокс не угодил?
– Мне на него наплевать. А вот как ты объяснишь людям приживление отрубленной головы или излечение смертельной раны? Тут только новый облик поможет, но он уже не будет норвайским риксом.
Вова почесал переносицу обухом секиры и совсем собрался что-то возразить, но тут послышался голос виконта Оклендхайма:
– Господа благородные герои и завзятые дуэлянты, нам нужно обсудить важную проблему.
– Обсуждайте, я не против, – отмахнулся норваец.
– Всем вместе обсудить.
– Ирка обновками будет хвастаться? – вздохнул Вова и неторопливо пошёл к двери в гостиницу, волоча за собой звякающую по камням секиру. – Ох уж эти женщины…
* * *
Обычно такие совещания проводили вечером за ужином, но в свете открывшихся обстоятельств Иван решил совместить обсуждение с обедом. Тем более в общем зале трактира скопилось множество привлечённого ежедневными поединками народа, и гул голосов легко маскировал негромкий разговор. К сожалению, присутствие полковника Гржимека делало невозможным использование русского языка, а то бы подслушивания вообще бы не пришлось опасаться.
– Итак, благородные доны… – начал виконт.
– Как он нас обозвал? – тихонько спросил полковник у фон Тетюша. – Это очень обидно?
– Дон, это что-то вроде сэра, но гораздо круче, – пояснил риттер. – В империи, кстати, они иногда попадаются. И не мешай слушать умного человека, Карл.
– Я попросил собраться, – продолжал Оклендхайм-младший, – чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Сегодня мы узнали о существовании в империи специалистов по древним разделам магии, считавшихся позабытыми сотни лет назад. В Груманте вообще уверены в невозможности появления магов-менталистов, ведь последний такой маг был убит именно в Лютеции и не оставил после себя ни учеников, ни записей.
– Нам что с того? – проворчал норваец и кивнул в сторону фон Тетюша. – Менталист у нас свой есть. Менталисты бывшими не бывают.
– Не устраивай цирк, – нахмурился Иван. – Если бы Ира не швырнула в твоего противника проклятием… Каким, кстати?
– Туберкулёз в последней стадии плюс отложенная проказа. Она же лепра, – улыбнулась ведьма. – Три дня в коме, а через неделю похороны. А мы как бы и не при делах.
– Понятно. Ну так вот… если бы не это проклятие, то кое-кого зазомбировали бы к чертям собачьим, и этот кое-кто начал бы бросаться со своим топором на друзей.
– Фигня, – пренебрежительно отмахнулся норваец. – На демонов подобная хрень не действует. От слова «абсолютно»!
Карл Гримек опять склонился к риттеру фон Тетюшу и шёпотом спросил:
– Сэр Вован является демоном?
– Да, и уже давно. Тебя это нервирует?
– Нисколько. Просто раньше не знал.
– Теперь знаешь. Что, легче стало?
– Пожалуй, нет, не легче.
– Вот и я про то. Толку-то в таком знании?
Ну а Оклендхайм-младший насмешливо посмотрел на наивного северного варвара:
– На твоём месте я бы не расслаблялся. Заклинание подчинения воли не действует на демонов, вызванных с помощью магического ритуала, а ты, если мне память не изменяет, появился тут добровольно.
– И что?
– И ничего! В следующий раз хренакнут чем-нибудь помощнее, и понесётся душа в рай.
– Меня туда не пустят, это во-первых. А во-вторых, местные религии рая не подразумевают.
– Значит, псу под хвост понесётся. Этого хочешь?
– Нет, не хочу.
– Тогда прекращаем вольное казакование с походами за зипунами и с завтрашнего утра начинаем учёбу. То есть отправляемся в Университет. Первый курс, как известно, живёт в общежитии почти на казарменном положении с увольнениями в город раз в неделю, и там, надеюсь, мы будем в большей безопасности.
– Я опасностей не боюсь, – самодовольно заявил норваец. – Они меня бодрят!
Виконт постучал столовым ножом по бокалу, требуя заткнуться и не перебивать:
– Рано нам на неприятности нарываться, Вова. Вот обживёмся, пообвыкнемся, прикинем х… хм… к носу, и вот тогда сами устроим их кому угодно. Ты не забыл напутственные слова Его Величества?
