– У вас есть счет ко мне, – хрипло проговорил Барков. – Но моя дочь здесь ни причем. Отпустите ее!
– Не могу. Вы увидите ее смерть прежде, чем умрете сами, чтобы понять цену своего предательства.
– Боюсь, что начать вам придется с меня, – медленно произнес Дмитрий.
Селена помрачнела:
– Я надеялась, что вы поймете мои намеки, спаситель, и покинете этот дом. Я не хочу убивать вас.
– Мне очень жаль, но я не могу позволить вам убить эту семью, так как она и моя тоже. Лучше откажитесь от вендетты, – вы уже забрали достаточно жизней. Я тоже не хочу убивать вас.
– Пат, спаситель, – улыбнулась Селена. – Видите ли, это не просто вендетта. Это уже дело чести. Чести представителя Нижнего мира. Я не могу остановиться.
– Спаситель?! – наконец, не выдержала Алина. – Что она имеет в виду? Вы знакомы?
– Ты еще приревнуй его на смертном одре, девочка, – ухмыльнулась Селена. – Все, что тебя должно сейчас интересовать, – это твоя собственная жизнь и жизнь твоего отца.
Отчаянное положение придало Алине мужества:
– Вы же хотите их забрать. Имею я право задать один вопрос перед смертью?
– А ты смелая! В других обстоятельствах, я бы позволила тебе жить, но вина твоего отца слишком тяжела, и одной только его крови не хватит, чтобы ее смыть. Что же до твоего мужа, то да, мы знакомы. Однажды он спас мне жизнь.
– Что?! – Барков побелел, как смерть. – Ты… как ты мог?!
– Думаю, сейчас не время это обсуждать, – отрезал Дмитрий ледяным тоном.
– Мне кажется, спаситель, вас здесь не понимают, – сказала Селена, и в глазах ее замерцали багровые огоньки. – Вы – чужой здесь. Оставьте их!
– Нет. Я люблю эту девушку и не могу позволить ее убить, равно как и ее отца. Раз уж вы вспомнили о том, что я спас вас и произнесли слово «честь», значит вы можете признать, что должны мне.
Селена молча кивнула, пристально глядя на него.
– Тогда я прошу вас, в счет вашего долга, оставить жизнь этим двум людям.
Инферийка заколебалась:
– Вы уверены, спаситель? Моим долгом можно распорядиться гораздо более грамотно. Эти люди не стоят того. Они не доверяют вам, подозревают эдемит знает в чем. Ведь даже ваша жена считает, что это вы убили ее подругу.
– С вашей подачи.
Селена рассмеялась:
– Ну, я же должна была попытаться! Я не хотела воевать с вами. А это был не такой уж плохой способ бескровно убрать вас с моего пути. Однако, признайте: ваш брак не прошел проверку на прочность даже в вопросе доверия. А про любовь я вообще молчу!
Слова инферийки потрясли Алину. Она взглянула на Дмитрия, и на глазах ее выступили слезы:
– Дима, прости меня, если сможешь!
– Как трогательно! – саркастически заметила Селена. – А главное – вовремя. Не стуит верить людям, стоящим на краю могилы. Чтобы спасти свою жизнь, они скажут что угодно. А сейчас вы – ее единственный шанс на спасение.
– Не надо, Селена. Я верю ей. И своего решения не изменю. Если ваш долг что-то значит для вас, верните его, сохранив жизнь этим людям!
– Мне жаль вас, спаситель, – тихо и печально промолвила инферийка. – Вы плохо разбираетесь в людях, и от этого у вас еще будет много проблем. Если вы ставите вопрос именно так, я откажусь от вендетты, но вы еще пожалеете, что спасли их. Поверьте мне!
– Значит, отказываетесь? – недоверчиво произнес Дмитрий. – Произнесите клятву!
– До чего все стали подкованные в вопросах общения с другими мирами! – поморщилась Селена. – Хорошо, будь по-вашему. Клянусь Пламенем Нижнего мира, что до тех пор, пока вы будете членом этой семьи, я никогда не буду покушаться на жизнь ни одного из присутствующих в этой комнате.
– Хорошо.
– Ты ей веришь?! – удивился Барков.
– Не искушайте меня своими оскорблениями, а то у меня палец на курке может невзначай дернуться! – резко произнесла Селена, и пламя в ее глазах вспыхнуло ярче. – Впрочем, мое вмешательство в вашу жизнь не потребуется, – добавила она после короткой паузы.
– Что вы имеете в виду?
– Я кое-что смыслю в аурах, Барков. Над вами – тень смерти. Скоро она опустится на вас без всякого моего участия.
Барков вновь побледнел, но промолчал.
– Что же, Дмитрий, думаю, мне здесь больше делать нечего.
– Да. Долг уплачен.
– Долг будет уплачен, когда я так решу, – загадочно сказала Селена. – Пока, спаситель! – И она дематериализовалась.
* * *
После исчезновения Селены несколько минут все потрясенно молчали. Эмоций не осталось, – все они ушли на только что закончившееся противостояние. Наконец, затянувшуюся паузу прервала Алина:
– Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь, Дима!
– Предварительно подвергнув ее опасности, – резко заметил Барков.
– О чем это вы? – холодно осведомился Дмитрий. Молодой человек поймал себя на мысли, что не будь Андрей Сергеевич отцом Алины, он бы с радостью позволил Селене прикончить его.
– Мне было бы очень интересно знать, при каких обстоятельствах, а главное – зачем ты спас жизнь этой инферийке?
– Когда я видел ее последний раз, она была очень тяжело ранена, а тварь, место которой только в ночных кошмарах, собиралась ею пообедать. Я прикончил монстра. Но о том, какое отношение эта инферийка имеет к вам, я узнал несколько позже.
– Какого черта тебе вообще потребовалось спасать инфера?! Она – носитель зла! Знаешь, сколько смертей на ее совести? И во всех убийствах, которые она совершила после спасения, есть и твоя вина!
– Я, конечно, понимаю, Андрей Сергеевич, что вам очень хочется найти виновника всех ваших несчастий, – начал Дмитрий, медленно закипая. – Но не обратить ли вам поиски в сторону вашей собственной персоны? Вспомните: не я виноват в том, что вы решили прибегнуть к помощи инфера-убийцы в решении ваших проблем, и не я виноват в том, что затем вы решили обмануть ее и прикончить!
– Она заслуживала смерти! – закричал Барков. – Те, кого она убила по моему заказу, были законченными негодяями, но она-то убийца! С ней иначе нельзя!
– Слишком часто мы присваиваем себе право решать, кто заслуживает смерти, а кто нет, – горько усмехнулся Дмитрий. – Но когда это возвращается к нам бумерангом, и кто-то присваивает себе это право в отношении нас, мы испытываем праведный гнев. Есть старый анекдот, переделанный на новый лад:
«Идут два чистильщика по Москве и видят моррэйца. Один другому и говорит:
– Слушай, давай ему морду набьем!
– А если он нам?
– А нам-то за что?»
Так есть за что, Андрей Сергеевич?