Она погладила меня по голове, и нежно улыбнулась.
– Всё, иди. Удачи.
– Рут, ты умница, ты всё продумала. Кроме одного. Как я за периметр выйду? Меня же патруль на воротах остановит.
– Ой, правда, забыла, – она смущённо улыбнулась, и покраснела. – Забор двора нашей больницы – это периметр города. И в нём полно дыр. Видишь, почему ещё до утра ждать нельзя? Тебе же ещё до больницы добежать надо.
Я грустно кивнул, соглашаясь, поднялся и хлопнул ладонями по бёдрам.
– Ну, тогда, прощай, доктор Эндрюс.
– Прощай, Гена. Удачи тебе.
Сразу в больницу я не пошёл. Решил сначала кое-что проверить, поэтому отправился прямо к дому мэра. Как я и ожидал, мопед стоял у задних ворот, прислонённый к стене сторожки, в окно которой был виден крупный молодой человек, читавший книгу при свете настольной лампы.
Я подождал пять минут, вслушиваясь в ночную тишину, но никаких посторонних звуков не услышал. Тогда, пригнувшись, подобрался к мопеду, осмотрел его на предмет цепи, троса, или какого другого фиксатора, и, ничего не найдя, осторожно повёл транспорт в направлении больницы. Не дождутся – пешком тысячу вёрст топать. Никто ничего не заметил.
В задний больничный двор вела узенькая калиточка, в которую не пролез даже руль. Пришлось выворачивать колесо. Сквозь внешний забор пройти оказалось проще – в углу кирпичи забора осыпались и образовали узкий, метровой высоты, перелаз, перед которым лежала очень удобная куча земли. Не иначе, собаки постарались. Я только раз задел рулём за камни забора, в остальном выбрался за периметр без проблем.
Сразу заводить мотор было нельзя, мог услышать патруль, а удирать по бездорожью от Хамви не было никакого желания. Поэтому я пару часов не спеша, с остановками, вёл своего железного коня в поводу, прежде, чем сел верхом.
Бак был почти полон, поэтому я ехал всю ночь, придерживаясь схемы, которую дала мне Рут, и к утру оказался почти в трёхстах километрах от города. Ужасно хотелось есть и спать.
По времени наступило утро, но в предгорьях обычно светает поздно. Вокруг царила предрассветная мгла. Я долго искал подходящее место, чтобы остановиться, наконец набрёл на небольшой, метров семь глубиной и всего полтора высотой, грот. Кое-как затащил туда свой мопед, и, зевая пошёл к деревьям – рубить лапник для постели. Никогда ещё я не оказывался на природе так плохо подготовленным – из необходимого в рюкзаке были лишь нож и зажигалка, а из оружия – только Беретта. Ночью я не рискнул лезть в эфиролёт за винтовкой – возле него топтались двое вооружённых парней, явно поджидая меня.
Нож разведчика – не самое удобное приспособление, чтобы резать ветки, но через полчаса, то и дело призывая в помощники неведомо чью мать, мне всё-таки удалось собрать себе хоть какое-то ложе. Не на камнях буду спать, и то хорошо.
Уснул мгновенно, будто меня из розетки выключили. Когда проснулся, было уже совсем светло, в солнечных лучах поблёскивала мелкая пыль, а снаружи истошно орали птицы. Я достал из рюкзака краюшку хлеба и солидный кусок копчёной колбасы, честно позаимствованные на кухне доктора Эндрюс, и торопливо перекусил, запивая водой за неимением других напитков.
Судя по карте, в шестидесяти километрах должен быть посёлок Суэрте. До него я ещё смогу доехать, а дальше начинались уже горы, и придётся идти пешком.
Новая земля. Территория Ордена. Порто-Франко. 26 год 4 месяц 18 число. 12:40
Два дня тренировки показали, что до настоящего стрелка Юрабе ещё учиться и учиться. Радовало, что большинство добровольных инструкторов из патруля в один голос утверждали, что задатки у него есть. А после того, как сержант-чех с непроизносимой для японца фамилией Бржихачек показал ему новый способ, количество попаданий стало заметно увеличиваться.
– Држи пистолет у пояса, Юраба-пан, – смеясь, говорил сержант, совершенно невероятным образом глотая гласные. – И мысленно веди прмую линию от дула до мишени.
Понадобился почти час, прежде, чем у Ринеру начало хоть что-то получаться, но зато потом, когда он достиг автоматизма в этом навыке, рука сама направляла ствол оружия в нужную точку почти без участия разума. Юраба был в восторге и раз в день бегал в магазин Ксавье, докупать патроны.
Но на этот раз продавец встретил его с печалью в глазах.
– Приходи завтра. Сегодня у меня компьютер не работает.
– Что случилось, Ксавье-сан? – нетерпеливо спросил японец. – Может, я смогу помочь?
– А ты разбираешься? – Ксавье недоверчиво посмотрел в глаза покупателю.
– На старой Земле я был хорошим программистом, – Юраба гордо взглянул в ответ и по уже сложившейся привычке покрутил пистолет на пальце.
– Ну глянь, – великодушно позволил Ксавье. – Вот, видишь? Я должен отмечать все продажи. И для хозяев магазина, и для налоговой отчётности. Сейчас ты просишь цинк сорокового смит-вессона. Значит, мне надо открыть программу «Склад», и списать в ней необходимое количество. А она уже сама добавит эту сумму в отчёт для налоговой. Вот, я жму, а она почему-то не добавляет.
– Мне нужно две минуты, Ксавье-сан. Я посмотрю, что можно сделать.
Вскоре Юраба понял, в чём причина. Были отключены службы налоговой отчётности. Программа открывалась, но не ассоциировалась с другими приложениями. Через минуту всё было включено, и довольный Ксавье выдал японцу цинк патронов.
– Вам следует проверить операционную систему, – пояснил Юраба. – Подобное скорее всего повторится после выключения или перезагрузки.
– Ты можешь? – глаза продавца горели надеждой. – Тогда деньги за патроны я верну.
– Это займёт около часа. Кроме того, мне нужно взять в гостинице флешку с рабочими программами. Если подождёте, я с удовольствием приведу ваш компьютер в порядок.
Ксавье с готовностью закивал головой, и японец, оставив цинк с патронами на прилавке, вышел на улицу.
Работа заняла немногим больше часа. Компьютер никто уже давно не обслуживал, да и Юраба соскучился по любимому делу, так что почистил и настроил он всё, до чего дотянулись руки. Ещё двадцать минут ушли на обучение продавца пользованию служебными приложениями, чтобы не звать программиста в случае мелких недоразумений.
А потом они вдвоём пили великолепный заленточный китайский чай. Ксавье постарался, и церемония даже чем-то напоминала японскую. Чайник стоял на спиртовке с еле заметным огоньком, чашки были хоть и с ручками, но по-японски миниатюрными, так что Юраба был доволен. Не столько самой церемонией, сколько отношением к нему такого опытного воина, как Ксавье.
– Заработать хочешь? – спросил продавец после третьей чашки.
Юраба вопросительно поднял глаза.
– Мои знакомые держат ипподром в Нью-Рино, – пояснил продавец и замолчал.
Японец, однако, ничего не спросил, и никак не выразил своей заинтересованности разговором. Он считал, что неприлично перебивать собеседника. Поэтому тот продолжил:
