– Не перебивай, – недовольно поднял руку рассказчик, но послушно продолжил. – Руки-то у парня золотые были. И предложили ему крепкие мальчики для хороших людей ствол изготовить. То есть, заработать очень неплохие бабульки, не отходя от родного станка.
– И что?
– Что, что… согласился. Сначала боялся, конечно. Три раза с пацанами теми разговаривал. Но там, видишь, как хитро базар поставили. С одной стороны, давят, бандюки всё-таки. А с другой стороны: «Ну нет, ты же понимаешь, всё в другую область уйдёт. Мы сами – ни-ни, только продавать будем». Прикидываешь?
Огромов молча кивнул. Сам он лихие девяностые застал в школьном возрасте, но какой беспредел вокруг творился, знал прекрасно.
– В общем, уговорили. И бабки хорошие за первый ствол заплатили. Эх! – Витёк помолчал
и мечтательно продолжил. – А какая пушка получилась! Песня. Её бы оружейникам показать, с руками бы оторвали. Вал знаешь?
– Какой вал? – не понял собеседник.
– Автомат такой, бесшумный. У спецназа есть.
– А, этот. Знаю, конечно. Видел в Демидовске.
– Вот у него ствол по такому же принципу спроектирован. Только я проще делал. Двухстенная трубка, наполненная железными опилками. Выстрел тихий, как щелбан. С первого же пистолета на Жигули-шестёрку хватило. Не на новую, конечно. Я, то есть, какой «я»? Мальчик. Конечно же, мальчик наш! Так вот, подкатил он тогда к Лерочке впервые. На моторе, как блатной. И знаешь, что она ему сказала? – и не дожидаясь ответа, продолжил. – «На такой колымаге только шлюх вокзальных снимать. А я себя, – говорит, – высоко ценю».
– Да… – проворчал Огромов. – Девушка-то явно испорченная.
– Так это сейчас понятно, что испорченная, – не стал возражать Витёк. – А тогда казалось – вот оно, счастье. Только руку протяни.
Они по очереди сделали ещё по глотку, Сергей печально посмотрел на просвет почти пустую бутылку, и уже привычно потянулся за хурмой. Откусил, и снова с полным ртом, попросил:
– А что дальше было? Мне очень интересно.
– А дальше, Серёга, было всё просто. Клепал наш мальчик стволы, как тульский оружейный завод. По две штуки в месяц. Денег поднял. Пока какого-то ментовского начальника из его машинки не завалили.
– Ни фига себе. И что дальше?
– А ничего. Не стал я тогда дожидаться, пока за мной придут…
– Мальчик, – попробовал поправить Огромов.
– Да какой к чертям, мальчик. Хурме, вон, понятно, что про меня разговор.
– Ну да, ну да, – закивал головой Сергей.
После второй бутылки его лицо было пунцового цвета, глаза расширены. В момент кивка он напоминал филина. Витёк, усмехаясь, посмотрел на собутыльника, и продолжил:
– Собрал я всю наличность, купил левый паспорт на имя Петра Перемышля, и дёрнул куда Макар телят не гонял. Аж до Владивостока потихоньку добрался.
– Пешком что ли?
– Зачем пешком? На поезде.
– А машина?
– А шоху бросить пришлось. Она же на Селезнёва, а я теперь Перемышль. До сих пор жалко. Два японца после неё были, а первый Жигуль всё равно как родной.
– Ну да, ну да, – повторил Сергей трюк с филином. – А здесь ты как оказался?
– Из-за компьютеризации, будь она неладна. Раз ко мне знакомый участковый в гости зашёл, потом – второй. А я-то на «Дальприборе» тружусь. Не хухры-мухры. Оборонное предприятие. И стали они в службе безопасности потихоньку всех сотрудников шерстить на предмет соответствия анкете. А безопасники на оборонном заводе кто?
– Кто? – как зачарованный повторил Огромов.
– Гэбэшники, вот кто. Так что, мне, получается, опять в бега. А куда дальше Владика-то? В Японию?
– А что? И там люди живут.
– Да ну их на фиг, этих япошек! Ты знаешь, что они нас, русских, и за людей не считают? В общем, пришёл ко мне участковый в третий раз и весь расклад напрямую выложил. «На работу, говорит, больше не ходи, ждут тебя там». Я в панике. А он мне так обстоятельно про Новую Землю рассказал. Говорит, или туда, или в Америку. Но за границу могут и не выпустить, потому как, если на работу с объяснениями не приду, в розыск подадут.
– Ну ты попал…
– Есть такое. Потому и сюда уехал. Провёл меня бывалый человек в Китай контрабандой, оттуда по нормальному уже, самолётом, в Индию. А там на базу «Ближний восток» и сюда. Одна радость – имя наконец-то вернул настоящее. Вот так-то.
Витёк удовлетворённо замолчал, сделал маленький, символический глоток, и передал бутылку Сергею. Тот взболтал, посмотрел на просвет, и разом прикончил спиртное. Помолчал, и снова повернулся к собеседнику.
– Ты мне всё это сейчас зачем рассказал?
– А затем! – Селезнёв строго глянул в глаза Огромову. – Чтобы ты меня дурачком наивным не считал. Мне на пути люди всякие попадались. И тех, для кого жизнь человеческая копейки не стоит, я много встречал. И вот тут, – он указал рукой за спину, – именно такие работают. У них глаза чужие, понимаешь? Они об тебя ноги вытрут и за спину бросят. А ты «прогулы, штрафы». Ты их подопечных видел? Ну, подопытных?
Огромов отрицательно помотал головой.
– Ну да. Куда ж тебе? Ты же задания выполняешь, стахановец. Эти уроды три дня назад кучу детей пригнали. Тоже, понятное дело, на опыты. А что в итоге получается, я хорошо знаю. Мы вон, только руки тянем, да по веткам как Тарзан скачем. А есть те, кто тебе в башку как в свой карман влезть может и всё там перевернуть. А есть, которые под водой жить умеют. Без воздуха!
– Откуда ты всё это знаешь? – недоверчиво поинтересовался Сергей Петрович.
– Пока ты, Серёга, стеллажи собирал, да чаны мыл, я целиком и полностью базу разведал. В каждый угол нос сунул. И насмотрелся, скажу тебе, на всю жизнь.
– И что теперь делать?
– Думать. Сесть в две башки и решать, как жить дальше. Потому что одному мне такое не осилить. Вроде как, к людям следует выйти, всё рассказать, чтобы прибили этих садистов. А с другой стороны, как выйдешь с такими руками? Нас самих тут же в клетку запрут и изучать будут.
– Значит, – Огромов поднял палец, но, поразмыслив, снова опустил руку на колено. – Значит, думать надо, – печально завершил он.
Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона. Нью-Рино. 26 год, 4 месяц 20 число. 20:05
Юраба Ринеру сидел за столиком, чуть в стороне от остальных, и старательно вслушивался в разговор. Перед ним стояла так и не начатая чашка кофе. Откровенно говоря, японец предпочитал чай, но в Новом Мире оказалась неприятная для него особенность – местный чай был отвратителен на вкус. Существовали, конечно же, рестораны, куда привозили листья из-за ленточки, но, во-первых, это стоило больших денег, а во-вторых, даже высокая цена, указанная в меню, не гарантировала качества напитка. А где-то и сами официанты честно советовали выбрать кофе.
